Незримая паутина - Фридрих Незнанский

27

Ефим выехал на Ленинский проспект. Было двадцать минут шестого. Клиент — скорее всего это очередной банкир, раз едет в Центральный банк, — сейчас находится где-то в районе Смоленской. С охраной. Сегодня их брата шлепают — будто семечки лузгают. Только отлетают. Особенно почему-то не везет тем, которые из Коминвестбанка. Дорогу кому-то перебежали, что ли… Ладно, не нашего ума дело.

Ефим медленно миновал Октябрьскую площадь, свернул на Садовое, погнал через Крымский мост, чтобы успеть развернуться в обратную сторону, если повезет и он увидит своего клиента.

А ведь везет, подумал он, заметив при развороте, как искомый заметный «ауди» с названным номером плюс два джипа охраны приближаются к развилке. Везет как утопленнику, добавил мысленно.

Конкретного плана у Ефима все еще не было. Вся надежда на пробки, которые здесь, возле моста и за мостом, возникают то и дело, и на свою соображалку, еще никогда его не подводившую.

Вскоре, перестроившись, он ехал впереди банкирского эскорта, любуясь в зеркальце заднего обзора на «ауди», где сидел объект его внимания и последующей ликвидации. Он иногда притормаживал, пропуская другие машины, — так, чтобы оказаться непосредственно перед «ауди» и в случае, если пробки не будет, образовать ее своими силами. Ну вот, уже появилось некое подобие плана…

Хорошо, что стекла у них тонированные. Если все получится, никто сразу не увидит, что внутри два трупа, в том числе и охрана — если заметит, то не сразу… А вдруг там в салоне «ауди» есть кто-то еще? Вдруг их трое?

Так он размышлял, ощупывая во внутреннем кармане пиджака двуствольный гладкоствольный пистолет, изготовленный по специальному заказу из пластмассы. Такой никакая баллистическая экспертиза не вычислит. Правда, в нем всего-то два патрона — значит, придется дополнительно хвататься за родной ТТ. И тогда всем, кто окажется рядом, придется туго. А это лишнее.

Столь желанная пробка образовалась у ближайшего светофора за мостом, возле главного входа в Парк культуры. Ефим резко затормозил перед самым носом «ауди» и с удовлетворением почувствовал удар бампера сзади.

Открыв дверцу, он вылез из машины и быстро огляделся. Кажется, это всерьез и надолго. Машин вокруг — немерено. Прижимаются одна к другой. Его «корса» в этом железном стаде, воняющем бензином, как-нибудь просочится, а вот широченный «ауди», не говоря уже о джипах, вряд ли.

Сбоку стояла «семерка» с какой-то дамой за рулем. Ефим подмигнул ей, сделав недвусмысленное движение правой рукой, ударив ребром левой по сгибу локтя. Дама возмущенно отвернулась.

— Ну, ты чего, мужик! — Он подошел к «ауди» со стороны водителя, склонился к окошку. — У тебя глаза где, в жопе? Ты выйди посмотри, что наделал!

Краем глаза Ефим видел, как напряглись охранники в ближайшем джипе, но дверцы были с одной стороны надежно заблокированы старой «Волгой», в которой сидел пенсионер в бейсболке и темных очках, похожий на дачника, а с другой — КамАЗом. Толку от охраны теперь как от козла молока, не полезут же они в окно, да и габариты этого не позволят. К тому же «базар» нормальный: одна тачка перед светофором «поцеловала» другую — всего-то делов, щас этот чайник увидит, с кем имеет дело, и будет долго и нудно извиняться.

Дверца «ауди» приоткрылась, и Ефим заглянул внутрь.

Там было двое: водила, он же телохранитель, сухощавый, с золотым крестом-распятием на шее, и пучеглазый губастый объект, о котором говорил Павел Семенович, — на размер поменьше, при галстуке, прижимавший кейс к животу. Уж если везет, так везет… Водила угрожающе смотрел на чайника — что за дела, козел, пополам перешибу, не видишь, кого везу?

— Ох, простите, мужики, ради бога! — громко сказал Ефим и прижал правую руку к сердцу, так чтобы это было видно и охранникам в джипе. — Виноват, я не хотел…

Левой рукой незаметно для тех, кто сидел в джипах, он вытащил свой двуствольный пистолет, прижал его к бедру.

— Извини, дорогой! — все не отходил Ефим от окошка. — Все, без проблем… Забыли. Я сам кругом виноват!

— Ладно, замяли, — поморщился телохранитель. — Вали давай, сейчас зеленый загорится.

Ефим и сам видел, что вот-вот должен вспыхнуть желтый свет. Нельзя было терять ни секунды.

Охранник все же успел заметить этот странный пластмассовый предмет, чем-то похожий на старинный пистолет, хотя глушитель на нем был вполне современный, и почти успел среагировать. Но Ефим все точно рассчитал. Два негромких щелчка потонули в реве заведенных моторов. Две пули — в два лба. Ефим, уже перед мертвыми водителем и пассажиром, еще раз прижал руку к сердцу, изображая искреннее раскаяние, захлопнул дверцу автомобиля прежде, чем охранник повалился на бок, и рванул к своей «корсе».

Он был не вполне уверен, что со стороны все выглядело естественно. Выжал сцепление, дал по газам и рванул в сторону перекрестка. Проехав сотню метров, не выдержав, оглянулся. Джипов с охраной в поле зрения не было. Теперь его отделяла от них лавина других машин, катившихся следом.

Ефим вытер взмокший лоб. Он все еще не верил, что все прошло так чисто. Следовало бы как можно скорее бросить к чертовой матери эту «корсу», поскольку охранники ее как пить дать засекли и видели его самого как облупленного. Наверняка и менты уже запустили свой план «Перехват», и он во что бы то ни стало должен успеть проскочить их оцепление.

Когда он подрулил к «Маргарите», то обнаружил, что не сможет поставить машину на прежнее место: оно было уже занято. Да и черт с ним! Он быстро вылез, закрыл дверцу, бегом поднялся наверх. Фу-у…

Нина сидела с обиженным видом за тем же столиком. Ефим с удовлетворением отметил про себя, что лицо девушки радостно вспыхнуло, едва она его увидела. Возле нее стоял, склонившись, один из тех кавказцев и что-то ей старательно втолковывал.

— Я смотрю, скучать тебе здесь не давали, — весело сказал Ефим, опускаясь рядом. — Может, познакомишь?

— Олег, почему так долго? — укоризненно спросила она.

Соискатель ее прелестей выпрямился, бросив злобный взгляд на внезапно вернувшегося кавалера, и пошел к своей компании. Ефим внимательно оглядел их состав. Он не изменился. Двое на двое, две пары… Девицы усиленно курили и щурились на него и Нину, и было незаметно, чтобы они выражали недовольство вылазкой своего кавалера к чужому столику. Молодежь нынче такая, что ли, подумал Ефим. Нам уже не понять. В мое время за такое сразу бы схлопотал туфлей по морде.

До конца вечера он был щедр, оживлен, балагурил и, только когда показывали последние известия по небольшому телевизору, висевшему над стойкой бара, замолкал и настораживался.

В девять часов с пометкой «срочно» передали сообщение о втором за этот вечер покушении и убийстве банкира Смушкевича из Коминвеста. Показали его труп, привалившийся к мертвому водителю, с небольшой ранкой во лбу. Именно в этой позе Ефим их оставил, когда делал ноги с места события. Сказали, что идет настоящая охота на членов правления банка и что произошло это за день до собрания акционеров, где Смушкевич и убитый днем раньше другой член правления, Костырев, были основными претендентами на пост председателя правления.

Опять тот же банк, подумал Ефим. Чем-то они здорово насолили Павлу Семеновичу.

«На основании показаний свидетелей составлен фоторобот преступника, — продолжала ведущая. — Сейчас мы его вам покажем».

Черт, выругался про себя Ефим. Вот это прокол. Кто знал, что они теперь такие шустрые.

— Ну ни фига себе! — воскликнул он, когда появилось изображение. — Так это ж вылитый я! Ты посмотри, а? Я-то думал, будто единственный и неповторимый, другого такого на свете нет…

Нина ничего не ответила. Только улыбнулась, встретившись с ним взглядом. И отвела глаза.

«Всех, кто в этот промежуток времени — от половины шестого до без четверти шесть — находился недалеко от метро „Октябрьская“ и мог видеть этого человека, предположительно владельца автомобиля марки „опель“, просим позвонить по указанным телефонам», — закончила диктор свое сообщение.

Ефим украдкой взглянул на Нину. Она сидела напряженная, молчаливая. И больше не прикасалась к своему мороженому. Ну вот, подумал он не без сожаления, завяли, значит, помидоры.

Он вспомнил, как впервые увидел ее поздно вечером на темной улице, когда она возвращалась из института иностранных языков, где училась на втором курсе вечернего факультета. Он проезжал мимо на очередной угнанной тачке, размышляя, не предложить ли подвезти незнакомку, и повод не заставил себя долго ждать: к ней пристала группа подростков, с которыми Ефим разобрался, как в старом советском кино, — в одиночку и без потерь, за что был одарен ее восхищенным взглядом. Он доставил девушку, она дала свой телефон. Ефим соврал, что занимается коммерцией, а вовсе не восточными единоборствами. Позднее он снял небольшую квартирку для встреч с нею. Нина прогуливала институт, а два раза даже оставалась у него, сообщив родителям, что едет к подруге за город на дачу. Его сожительница Антонина Павловна устроила по этому поводу скандал, грозила выгнать его из дома и выцарапать разлучнице глаза. Уходи, говорила, к ней, если больше не нужна. Но он колебался. Бросить пригревшую его Антонину вот так сразу не мог…