Незримая паутина - Фридрих Незнанский

— Ну, не знаю… Я сегодня так устала, так хочется отдохнуть… У меня к тому же еще одна встреча, и я думала перед ней поспать. Завтра мы не могли бы встретиться? Например, в нашем салоне. Я, кстати, буду там отсыпаться до часу дня… Вы меня слышите?

— Значит, завтра в час, — согласился Денис.

— Только предварительно позвоните. Я ведь могу спать и до трех. И учтите, мое время дорого стоит, вам это объяснили?

— Сколько? — спросил он.

— Ну, для вас… поскольку вы меня заинтриговали, я могу сделать скидку, — зевая прямо в трубку, сказала она. — У меня давно не было таких романтичных, все хотят только переспать… (Грязнов вспомнил фингал под ее глазом и усмехнулся.) Вы ведь хотите только объясниться, я правильно поняла? Что молчите?

— Да, наверно… — промямлил Денис.

Черт ее знает, подумал он, не перегнуть бы. А ну как платонические чувства вызывают у таких, как она, только подозрения?

— Ладно, там будет видно, — снова зевнула Верка. — Если только поговорить и за ручку подержаться, при том, что вы отнимете у меня время… Хотя я все равно собиралась завтра отдохнуть… Значит, так. Час интеллектуального общения будет стоить вам сто баксов. Все остальное — двести за час.

Придется довольствоваться интеллектуальным общением, почесал в затылке Денис. Небось товарищу капитану Абросимову за так даешь на ленинском субботнике. Черт, черт… Вот связался! Дома денег нет. Можно, конечно, попросить Жигулина, чтоб вызвал Верку повесткой, но где ее искать и сколько на это уйдет времени?

— Теть Кать, у вас найдется сто долларов? — спросил он, найдя Екатерину Васильевну на кухне, где она курила возле раскрытой форточки. — До среды.

— Прекрасно знаешь, что нет, — ответила она, не оборачиваясь. — Неплохо эта девица, однако, зарабатывает. Мне, что ли, этим заняться, чтобы мой любимый племянник мог себе позволить навещать проституток — в оперативных целях, разумеется…

Денис обнял ее сзади за плечи.

— Не подлизывайся, — сказала она. — Все равно долларов у нас нет. Тебе нужно прямо сейчас?

— Лучше да, прямо сейчас, — подтвердил он.

— Разве что сходить к Машке? — задалась она вопросом.

Машка, сухая, востроглазая соседка по лестничной площадке, недавно вышла замуж за коммерсанта, темную личность с тараканьими усами и бегающими, как те же тараканы, глазами. Не то осетин, не то лицо какой-то другой кавказской национальности. Машке уже под сорок, раньше замужем ни разу не была, поэтому, как говорится, выбирать ей не приходилось. Со времени замужества Машка прибарахлилась, у нее завелись денежки, и, видно, немалые, потому что сама предлагала в долг. Впрочем, не исключено, что такова была воля супруга, прознавшего, что родственник тети Кати работает большим начальником на Петровке, 38.

Денис помялся.

— Сходите. А что еще остается…

Катя вернулась уже через пять минут с вожделенной сотней баксов.

— Хозяин просил тебе передать, что когда отдашь — тогда и отдашь, — сказала она, передразнивая акцент соседа. — И еще шлет горячий привет.

— Почему горячий? — удивился Денис.

— Спроси у него сам, — пожала она плечами. — У них, по-моему, холодное только сухое вино и лобио. Все остальное горячее.

Денис, прощаясь, поблагодарил тетку и уже поцеловал Иру в лоб, но она вышла за ним на лестничную площадку, прикрыв за спиной дверь.

— Как его хоть звали? — тихо спросил Денис.

— Антон…

— Не бойся, это останется между нами. — Денис, успокаивая, погладил сестру по волосам.

— Странно это выглядело, — проговорила она. — Антона они слушались, они его уважали и боялись, я сама это видела. Он их мог перестрелять, но не стал этого делать, лишь бы меня отпустили… И взял у меня слово, что буду молчать. Да, еще могу сказать. Раз Антона уже нет. Он застрелил каких-то ребят, девочку и мальчика, которые случайно их увидели в лесу, что ли…

Она снова заплакала, махнула рукой и ушла в квартиру.

25

На другой день Денис начал звонить в салон начиная с часу. Ответ был один: Верочка отдыхает. Проснулась она около трех и тут же отправилась принимать ванну.

— А вы, простите, кто? — поинтересовалась наконец дама на телефоне, похоже начавшая узнавать его по голосу. — Не тот ли молодой человек, который вчера признавался ей в любви?

Грязнов поперхнулся. Хотя, если принять во внимание специфику древнейшей профессии, публичное объяснение в любви — незаурядное событие для суровых будней проституток.

— Тот самый, — не стал отпираться.

— А почему так мрачно? — спросила дама игривым голосом. — Никуда ваша Верочка не денется, скоро будет. Просто у нее сейчас постоянный клиент, и она велела вам передать, что больше часа у нее это не займет. Так что приходите! Вы были у нас? Знаете, где мы находимся?

Денис сначала заехал в прокуратуру, где около двадцати минут ему пришлось ждать, пока Жигулин освободится после совещания у руководства. Вот так везде, меланхолично думал он, поглядывая на часы. Там двадцать минут, здесь двадцать минут… Все очень заняты. Все такие деловые. Один я бездельничаю.

Жигулин появился с весьма озабоченным видом.

— Только быстро! — сказал он, протянув руку Денису. — Нам с Зоей нужно срочно в банк, где работал Абрамян. Там опять что-то случилось.

— Быстро такие дела не делаются, — проворчал Денис, усаживаясь в кресло и положив ногу на ногу, словно приглашая Виктора Петровича к длительному разговору.

— А что такое? — Жигулин присел на краешек кресла, а Зоя осталась стоять в дверях, демонстрируя нетерпение.

— Похоже, в деле Абрамяна появилась зацепка, — ответил Денис. — Согласно рассказам моей сестры…

— Ира заговорила? — воскликнул Виктор Петрович.

— Ее мать, моя тетя, с ней разговаривала. Сама Ира не раскалывается. Дала бандюгам слово, что будет молчать. Только так ее отпустили. Понятное дело, она теперь боится. Долго рассказывать, но, короче, суть в том, что тело того парня, который ее освободил (он, кстати, оказался их лучшим киллером), по уставу, должно было быть переправлено самолетом домой, к матери в Барнаул. Я все равно должен туда лететь по договору о расследовании убийства предпринимателя Малинина, поэтому могу там заодно поискать связи этого Антона, так Ира его назвала. Хорошо бы найти его семью, все как следует расспросить.

— Может, кто другой? — спросил Жигулин. — Тебя там знают, твое появление не пройдет незамеченным. Стоит тебе там объявиться, как здесь снова начнется охота за Ирой. Есть в «Глории» человек, кого можешь послать вместо себя?

— Лететь должен только я, — заявил Денис. — Но не раньше, чем послезавтра. Желательно утренним рейсом. Я только хотел вас попросить: мне вряд ли удастся купить билет, поэтому закажите его на мое имя.

— Может, тогда тебе забронировать гостиницу, как для сотрудника прокуратуры?

— Это как раз вызовет подозрение, лучше я остановлюсь у своих. — Денис снова взглянул на часы. — Давайте решать, мне пора уже на свидание.

— Боишься опоздать? — улыбнулся Жигулин.

— Да уж. Надо бы еще купить цветы. А что хоть стряслось в банке? — поинтересовался Денис.

— Бесследно исчез один из членов правления банка Коминвест, некий Костырев. Нет его ни дома, ни на даче, — ответил Виктор Петрович. Потом обратился к Зое, по-прежнему стоявшей в дверях: — Будь добра, сходи в секретариат, отнеси заявку на послезавтра на утренний рейс до Барнаула. Пусть девочки закажут ему билет туда и обратно. Так и скажи: на три дня для нашего сотрудника Грязнова Дениса Андреевича. Я потом все объясню, если потребуется.

Зоя вышла, и Жигулин какое-то время сидел, глядя перед собой, потом встряхнул головой, будто сбросив оцепенение.

— Что ты собираешься узнать в Барнауле? — спросил он.

— Попробую выяснить там, в аэропорту, не доставляли ли из Москвы в последние три-четыре дня гроб с телом, — загнул палец Денис. — Если да, то кто именно в нем лежал. И кто это тело забрал, либо куда потом его доставили. Ну и все, что возможно, про похороны… Насколько я понимаю, это входит в бандитский кодекс чести — соратники должны провожать его в последний путь. Да, и постараюсь побывать у него дома.

— Это все, или ты что-то забыл?

— Хорошо бы еще найти там какой-нибудь предмет, на котором могли остаться отпечатки пальцев этого Антона… — Денис загнул палец на другой руке. — Это уже программа-максимум.

Зоя вернулась через десять минут.

— Летишь послезавтра в семь тридцать из Домодедова, — сказала она. — Денис, надеюсь, до отлета мы еще увидимся, но, на всякий случай, мягкой тебе посадки. А нам с вами, Виктор Петрович, пора ехать в банк…

— Может, подбросите до «Глории»? Я там оставил свою тачку. А то опаздываю ведь на первое свидание…

Уж Германн близится, а полночи все нет, вспомнил Денис чью-то шутку, сидя в своей «шестерке». Проклиная себя, он ехал через центр в район Павелецкого вокзала, мечтая застрять в какой-нибудь пробке. Или, на худой случай, попасть в аварию… Черт, как же неохота, с нашей-то высокой нравственностью, тащиться в публичный дом! Да еще и выкладывать за это сто долларов, одолженных какой-то темной личностью.