Русский романс - Антология

АЛЕКСЕЙ ТОЛСТОЙ

(1817–1875)

349. «Колокольчики мои…»[359]

Колокольчики мои,      Цветики степные!Что глядите на меня.      Темно-голубые?И о чем звените вы      В день веселый мая,Средь некошеной травы      Головой качая?

Конь несет меня стрелой      На поле открытом;Он вас топчет под собой,      Бьет своим копытом.Колоколь лки мои,      Цветики степные!Не кляните вы меня,      Темно-голубые!

Я бы рад вас не топтать,      Рад промчаться мимо,Но уздой не удержать      Бег неукротимый!Я лечу, лечу стрелой,      Только пыль взметаю;Конь несет меня лихой,      А куда? не знаю!

Он ученым ездоком      Не воспитан в холе,Он с буранами знаком,      Вырос в чистом поле;И не блещет, как огонь,      Твой чепрак узорный,Конь мой, конь, славянский конь,      Дикий, непокорный!

Есть нам, конь, с тобой простор!      Мир забывши тесный,Мы летим во весь опор      К цели неизвестной.Чем окончится наш бег?      Радостью ль? кручиной?Знать не может человек —      Знает бог единый!..

Упаду ль на солончак      Умирать от зною?Или злой киргиз-кайсак,      С бритой головою,Молча свой натянет лук,      Лежа под травою,И меня догонит вдруг      Медною стрелою?

Иль влетим мы в светлый град      Со кремлем престольным?Чудно улицы гудят      Гулом колокольным,И на площади народ,      В шумном ожиданьи,Видит: с запада идет      Светлое посланье.

В кунтушах и в чекменях,      С чубами, с усами,Гости едут на конях,      Машут булавами,Подбочась, за строем строй      Чинно выступает,Рукава их за спиной      Ветер раздувает.

И хозяин на крыльцо      Вышел величавый;Его светлое лицо      Блещет новой славой;Всех его исполнил вид      И любви и страха,На челе его горит      Шапка Мономаха.

«Хлеб да соль! И в добрый час! —      Говорит державный. —Долго, дети, ждал я вас      В город православный!»И они ему в ответ:      «Наша кровь едина,И в тебе мы с давних лет      Чаем господина!»

Громче звон колоколов,      Гусли раздаются,Гости сели вкруг столов,      Мед и брага льются,Шум летит на дальний юг      К турке и к венгерцу —И ковшей славянских звук      Немцам не по сердцу!

Гой вы, цветики мои,      Цветики степные!Что глядите на меня,      Темно-голубые?И о чем грустите вы      В день веселый мая,Средь некошеной травы      Головой качая?

1840-e годы

350. «Средь шумного бала, случайно…»[360]

Средь шумного бала, случайно,В тревоге мирской суеты,Тебя я увидел, но тайнаТвои покрывала черты.

Лишь очи печально глядели,А голос так дивно звучал,Как звон отдаленной свирели,Как моря играющий вал.

Мне стан твой понравился тонкийИ весь твой задумчивый вид,А смех твой, и грустный и звонкий,С тех пор в моем сердце звучит.

В часы одинокие ночиЛюблю я, усталый, прилечь —Я вижу печальные очи,Я слышу веселую речь;

И грустно я так засыпаю,И в грезах неведомых сплю…Люблю ли тебя — я не знаю,Но кажется мне, что люблю!

1851

351. «Ты помнишь ли, Мария…»[361]

Ты помнишь ли, Мария[362],Один старинный домИ липы вековыеНад дремлющим прудом?

Безмолвные аллеи,Заглохший, старый сад,В высокой галерееПортретов длинный ряд?

Ты помнишь ли, Мария,Вечерний небосклон,Равнины полевые,Села далекий звон?

За садом берег чистый,Спокойный бег реки,На ниве золотистойСтепные васильки?

И рощу, где впервыеБродили мы одни?Ты помнишь ли, Мария,Утраченные дни?

352. «Ты не спрашивай, не распытывай…»[363]

Ты не спрашивай, не распытывай,Умом-разумом не раскидывай:Как люблю тебя, почему люблю,И за что люблю? и надолго ли?Ты не спрашивай, не распытывай:Что сестра ль ты мне? Молода ль женаИли детище ты мне малое?

И не знаю я и не ведаю,Как назвать тебя, как прикликати.Много цветиков во чисто́м поле,Много звезд горит по подне́бесью,А назвать-то их нет умения,Распознать-то их нету силушки.Полюбив тебя, я не спрашивал,Не разгадывал, не распытывал;Полюбив тебя, я махнул рукой,Очертил свою буйну голову!

1851

353. «Не ветер, вея с высоты…»[364]

Не ветер, вея с высоты,Листов коснулся ночью лунной;Моей души коснулась ты —Она тревожна, как листы,Она, как гусли, многострунна.Житейский вихрь ее терзалИ сокрушительным набегом,Свистя и воя, струны рвалИ заносил холодным снегом.Твоя же речь ласкает слух,Твое легко прикосновенье,Как от цветов летящий пух,Как майской ночи дуновенье…

1851 или 1852(?)

354. «Край ты мой, родимый край!..»[365]

Край ты мой, родимый край!      Конский бег на воле!В небе крик орлиных стай!      Волчий голос в поле!

Гой ты, родина моя!      Гой ты, бор дремучий!Свист полночный соловья!      Ветер, степь да тучи!

<1856>

355. «В колокол, мирно дремавший, с налета тяжелая бомба…»[366]

В колокол, мирно дремавший, с налета тяжелая бомбаГрянула; с треском кругом от нее разлетелись осколки;Он же вздрогнул, и к народу могучие медные звукиВдаль потекли, негодуя, гудя и на бой созывая.

1855

356. «Ходит Спесь, надуваючись…»[367]

Ходит Спесь, надуваючись,С боку на́ бок переваливаясь.Ростом-то Спесь аршин с четвертью,Шапка-то на нем во целу сажень,Пузо-то его всё в жемчуге,Сзади-то у него раззолочено.А и зашел бы Спесь к отцу к матери,Да ворота не крашены!А и помолился б Спесь во церкви божией,Да пол не метён!Идет Спесь, видит: на небе радуга;Повернулся Спесь во другую сторону:Не пригоже-де мне нагибатися!

1856

357. «Не верь мне, друг, когда, в избытке горя…»[368]

Не верь мне, друг, когда, в избытке горя,Я говорю, что разлюбил тебя,В отлива час не верь измене моря,Оно к земле воротится, любя.

Уж я тоскую, прежней страсти полный.Мою свободу вновь тебе отдам,И уж бегут с обратным шумом волныИздалека к любимым берегам!

1856

358. «Звонче жаворонка пенье…»[369]

Звонче жаворонка пенье,Ярче вешние цветы,Сердце полно вдохновенья.Небо полно красоты.

Разорвав тоски оковы,Цепи пошлые разбив,Набегает жизни новойТоржествующий прилив;

И звучит свежо и юноНовых сил могучий строй,Как натянутые струныМежду небом и землей.

<1858>

359. «Осень! Обсыпается весь наш бедный сад…»[370]