Согрей меня - Лина Манило

буду.

В комнате воцарилась тишина, через плотно прикрытые окна не проникали звуки. Устав от тишины, Андрей достал телефон, набрал Светку, и та почти минуту рассказывала, какие шортики для мальчиков она возьмёт с собой в дорогу.

У Андрея потеплело на душе. Всё-таки Светка хорошая, пусть он так и не смог её полюбить, зато её чувств на двоих хватало с головой. А ещё эта женщина родила ему самых лучших в мире детей, и ради них Андрей готов на всё.

Настало время расставлять приоритеты.

Сергей молчал, обдумывая слова брата. Растёр лоб, а Андрей убрал телефон в карман и вышел из комнаты. В просторной пустой кухне открыл шкафчик. Шарахнул дверцей так, что она слетела с одной петли и опасно накренилась. Но кому, какое дело?

Внутри нашёлся коньяк – сам Андрей его однажды сюда поставил, вот и пригодился. Покрытая пылью бутылка, наполненная на треть, манила к себе.

Срочно нужно было выпить. Андрей поискал взглядом стакан, не нашёл и, отвинтив крышку, приложился к горлышку. Обжигающая горькая жидкость потекла по гортани, осела в полупустом желудке, моментально ударила в голову.

«Главное – не напиться», – подумал Андрей и сделал ещё один глоток.

Сергей приковылял на кухню, морщась от боли в боку.

– Ты мне, наверное, почки отбил.

– С той стороны печень, – заметил Андрей. – Зря ты в школе прогуливал анатомию.

Сергей засмеялся, но быстро сник. Он давно уже не походил на себя прежнего: всегда улыбчивого, подтянутого, спортивного парня с кубиками на прессе. Сейчас на Андрея смотрел потерянный мужчина с ранней сединой в растрёпанных волосах и первыми морщинками в уголках глаз. А ведь ему едва за тридцать перевалило! Ещё жить и жить, а он уже похож на потрёпанного жизнью старика-неудачника.

– Скажи мне, Серый: оно того стоило? Вот это всё, во что мы с тобой вляпались и других втянули, стоило?

Сергей посмотрел на брата и, может быть, впервые был до конца честным:

– Нет. Но я хотел жить.

– А это жизнь? – не сдержался Андрей, и вновь чуть было не ударил Сергея. Даже кулаки зачесались, но сдержался.

Хватит, ни к чему хорошему это не приведёт. Андрей боялся, что в какой-то момент не сможет остановиться и возьмёт на душу грех.

– Андрей, ну хоть ты не трави совесть, – Сергей вырвал из рук бутылку и сделал жадный глоток. – И так тошно.

– Ах, тебе тошно? – крикнул Андрей и толкнул брата в грудь, освобождая проход. Сергей одним видом своим душил его, злость на него была неимоверной. Она разъедала изнутри, требовала выхода. – Интересно, где были мои мозги, когда я согласился тебе помочь? Лучше бы я тогда обе ноги переломал.

Андрей рассматривал Сергея и видел в нём не того мальчишку, который громко плакал после смерти родителей. Нет, теперь он, наконец, увидел его таким, каким брат был сейчас: жалким, потерянным и трусливым.

– Ты меня любишь, я твой брат. Ты не мог мне не помочь.

– Своих детей я люблю больше, – бросил Андрей и отвернулся.

– Им ничего не угрожает! Коршун не тронет их.

– Я не собираюсь проверять, – передёрнул плечами Андрей и, отобрав у брата бутылку, снова выпил. – Я устал от этих шпионских игр. Достаточно!

– Андрюх, ты преувеличиваешь, – Сергей положил руку брату на плечо, но тот её сбросил. – Коршуну твои дети до лампочки.

Андрей едва не зарычал. Хотелось биться головой о стенку или брата. Тот, в самом деле, такой идиот, или это нервное?

– Ты не понимаешь, что Коршун со всеми нами сделает? Нет, придурок, ты, наконец, выйдешь на свет. Пусть он тебя грохнет, пусть оторвёт тебе руки-ноги, но я не хочу остаться без дома и семьи.

– Не останешься, – твердил Сергей. – Коршун блефует. Ему нужен я.

– Вот и появись! Что, кишка тонка? Пойди к нему и скажи: «Вот он я, бери меня тёпленького». Что, ссышь?

Андрей понял, что на волоске от яростного безумия. Так, надо ещё выпить и тогда точно успокоится. Но коньяка уже не осталось.

– Он спалил твой дом! – крикнул Андрей, швырнул бутылку в угол и ухватил брата за плечи. – Он сунулся к моей жене, к детям. Ты не понимаешь? Ты вообще меня не слышишь?

– Юра никого не тронет.

Сергей хотел в это верить, но в глазах стоял страх. Он боялся, как всегда, за себя. На остальных ему было плевать – за пять лет он знатно очерствел, и племянники, которых почти не знал, стали для него чужими – как тысячи других в мире, за которых он не отвечал.

И, возможно, правильно. Своя жизнь – важнее, но Андрей не хотел рисковать. Никем из тех, кого любит.

Интересно, а Мару Сергей всё ещё любил? Или её тоже согласен был положить на костёр?

– Нет, ты не можешь быть таким ублюдком, – покачал головой Андрей. – Хрен со мной, с твоим домом, Светкой и мальчиками. Но если он доберётся до Мары? О ней ты хотя бы волнуешься? А если бы она спала в доме? Он бы спалил её! Верни мозги на место.

Где-то в глубине души Андрей радовался, что сейчас Мара со своим бородатым. Пусть защищает её, Андрею одной проблемой меньше.

Андрей сжал от бессильной ярости кулаки, а Сергей упрямо молчал.

– Ты в этой жизни о ком-нибудь, кроме себя, думаешь?

Его брат всегда был недоумком, просто так умело прятался за его спиной, что мало кто это замечал. Всю жизнь Андрей подтирал его сопли, сглаживал косяки и пускал пыль в глаза. Из любого дерьма Сергей с его помощью неизменно выходил победителем.

Довольно.

Его телефон разразился заливистой трелью, но Андрей не знал, кто ему позвонил. Неужели Коршун? Страшная мысль обожгла: он добрался до детей. Позвоночник свело судорогой, горло – нервным кашлем, и дыхание застряло где-то в животе.

– Помоги мне в последний раз, – не унимался Сергей. – Приведи Мару. А после я как-нибудь со всем разберусь. Поверь, Андрюх, всё будет хорошо.

Пошёл ты, мелькнуло в голове, пока дрожащим пальцем безрезультатно