Кречетов, ты – не наследник! Том 3 - Тимофей Тайецкий

губы. Вероятно, я грубо прервал его хорошо отрепетированный финал.

— Что? Кто, черт возьми, ты такой?

— Не могу сказать что я разбираюсь, — невозмутимо ответил я, хоть и не очень хорошо понимал местный диалект, несмотря на громкие возгласы и проклятия пиратов. — Но навыков у меня предостаточно, уверяю вас. Меня зовут Владислав, и у меня есть предложение.

На маленькой площади воцарилась тишина, которая редко длится долго.

«Поторопись, — подумал я, выискивая фигуру Филимона на крышах.»

— Предложение? — переспросил Ван Клик, скривив губы. — Неужели оно не может подождать до окончания повешения?

— Это утопично до невозможности, — ответил я.

— Что он сказал? — спросил молодой пират, с трудом понимая общий язык.

— Он хочет переговоров, — объяснил другой, старший пират, который за годы грабежа различных народов выучил множество жаргонов.

— Он его родственник? — допытывался первый, но никто не знал ответа на этот вопрос.

— А что это за клинки? — указал третий пират, и ропот толпы стал громче.

— Хватит! Черт возьми, Всемогущие боги! — рявкнул Ван Клик, заставив всех замолчать, и повернулся ко мне. — Вы, случайно, не член братства, господин Владислав?

— Да… но не вашего братства, — ответил я с небольшой паузой, понимая, что мое вмешательство требует пояснения. — Разве это имеет значение? Моё предложение выгодно всем вам здесь.

— Какое у вас предложение, господин Владислав? Скоро наступит ночь, — нетерпеливо рявкнул Ван Клик.

Я совершенно не представлял, как спасти капитана пиратов. Самая большая проблема заключалась в том, что я не хотел по-настоящему «спасать» его. Мне было наплевать на жизнь этого негодяя. Но мне действительно была нужна информация от него.

Не имея другого выбора, я решил ограничиться этим.

— Этот человек знает то, что мне нужно. Его убийство сейчас навредит мне, — толпа сначала протестовала, но затем снова успокоилась, увидев, что я не закончил говорить. — Итак, чтобы компенсировать вам неудобства, я готов заплатить вам за то, чтобы вы забудете про него.

Ван Клик отступил назад и схватился за свой кожаный пояс, почти так же, как это сделал я. Он внимательно осмотрел меня в тишине.

— Что произойдет после того, как ты узнаешь, что тебе нужно? — спросил человек с ножками-протезами.

Это было легко.

— Я убью его сам, — ответил я, не моргнув глазом. Я взглянул на приговоренного, и негодяй подмигнул мне, половина его лица была выкрашена в черный цвет.

— Это отсрочка, а не оправдание, — добавил я, нахмурившись, и связанный пират вытаращил глаза, потрясенный словами.

— Что ты можешь предложить за него? — Спросил мужчина, вероятно, другой капитан.

— Пятьдесят золотых монет, выплачивается немедленно.

Мужчина поджал губы. Ему было хорошо за сорок, но на голове не было ни единого седого волоска.

— Это хорошее предложение, Ван Клик, — наконец сказал он.

Конечно, это так.

На такие монеты я могу купить конюшню.

— Я его не знаю, — ответил Ван Клик. — Мне это не нравится.

— Что тут не нравится? — Вмешался я. — Я узнаю, что хочу, затем он умрет, а вам, джентльмены, заплатят золотом. Ночь манит… — Последняя фраза, казалось, привлекла часть толпы на мою сторону.

— В этом много хороших рассуждений, — согласился второй капитан.

— Могу ли я сказать свое слово в этом процессе? — Спросил пират, ожидающий повешения.

— Ты не можешь. Девять жизней, где ты? — Спросил Ван Клик, глядя на толпу. — Тебе стоит поучаствовать в этом.

Ох, что за крик! Я едва не закатил глаза от раздражения.

— Я заплачу вам! — предложил я, чувствуя, как болит моя душа. Я слишком быстро тратил свои монеты, даже не успев их сосчитать.

— Ты кто, парень? Бродячий банкир? — Ван Клика это не убедило. — Вот так бросаешь монеты?

— Это тот парень! — кто-то испуганно закричал, словно увидел самого дьявола. — Вот дерьмо!

— Какой парень? — спросил Ван Клик.

Мне тоже хотелось бы узнать, о ком речь, но я знал, когда нужно настаивать на сделке.

— По пятьдесят золотых монет каждому! — рявкнул я, и толпа наконец-то замолчала.

— Каждому капитану? — жадно уточнил второй капитан. — Это мне больше по душе.

— Это кажется справедливым, — согласился Ван Клик, его лицо выражало скептицизм. — Девять жизней, где ты черт побери?

Кто это?

Мужчина с кожаной повязкой на глазу шагнул вперёд, неся на плече ребёнка. Этот ребёнок был большим и тяжёлым. Я чуть не сошёл с ума, узнав в этой увертливой фигуре Олафа. Шок от его присутствия чуть не сорвал мой план и не убил нас всех.

— Я согласен, мои братья, — сказал Стайлз с жадной ухмылкой, явно не узнавая меня. — Нам всё ещё нужно набрать команду.

«Ты, сын своенравного козла, я кипел от злости, но держал язык за зубами.»