Афины: история города - Майкл Ллевеллин Смит

Незавершенность городского пейзажа — скелеты домов в районах застройки, стальные штыри, торчащие из скульптур и из крыш недостроенных зданий, — это явление распространено по всей Греции. Человеку чужда навязчивость больших улиц, таких как та же Сингру или Пиреос, проникающие повсюду современные застройки и коммерческие районы, несущие суету подземных переходов и мостов.

Все это верно, но только до определенного момента. Афины — это современный, часто мрачный эквивалент живописного Константинополя или Каира XIX века. Греческая столица — непаханное поле для архитектурных теорий и красивых слов. По мнению архитекторов, идея здания, вписанного в окружающий город, ушла в прошлое.

Если афиняне всегда славились своей способностью колонизировать и гуманизировать окружающую среду, то здесь налицо неоправданное отвержение общественных интересов. Якобы раз мы не можем противостоять прогрессу, то придется его встраивать в новую архитектуру XXI века. Архитекторы ссылаются на особенности Афин, отличающие город от Парижа, Рима, Праги, Мадрида или других больших городов Европы. Самые крупные здания Афин являются руинами V—IV веков до н. э. Есть несколько прекрасных византийских церквей и общественных зданий в неоклассическом стиле, в частности: академия, университет и Национальная библиотека, здания XIX—XX веков, хотя из-за разрушений в 1950—1960-х годах их меньше, чем могло быть, хорошие образчики современной архитектуры, от американского посольства работы Гропиуса до отеля «Хилтон» (хотя оба эти примера спорные). Однако в архитектуре не прослеживается непрерывная история развития города, последовательно отражающая все исторические стили. История Афин была разорвана, и новая ее часть началась в 1834 году; в этом временном разрыве не было создано традиций постройки общественных зданий, не было и общественных ресурсов для создания великого города. Архитекторы XIX века совершили смелую попытку. Их последователи в XX веке были ошеломлены нахлынувшим потоком событий. Приток беженцев в 1920-х годах привел к необходимости строительства удобного дешевого жилья. Массовое переселение в город в послевоенный период — к тотальному разрушению привычного облика города, где новое строительство было практически невозможно. Греки могут стенать, заявлять, что город переполнен и управлять им тяжело. Но Афины — это Афины, а не Рим, и с этим следует считаться.

Трущобы и пригороды

Как мы видим, развитие Афин шло скачкообразно. Для послевоенной истории города характерны бурный рост, благоустройство и застройка пригородов.

Первый скачок связан с именем Константина Караманлиса, министра общественных работ, а с 1955 года — премьер-министра. Стабилизация греческой валюты и окончание гражданской войны привели к мощному притоку людей в Афины. Люди бежали от опасностей и нищеты сельской жизни, и им нужна была работа. Те, кто мог себе это позволить, использовали строительный бум, создав систему антипарохи. Остальные строили себе нелегальное жилье, называемое афтерета. И те и другие пользовались «дырами» в законах о строительстве.

Наиболее очевидным признаком беспорядочного строительства было разрастание жилых кварталов вширь и вверх, дома поднимались на склоны холмов, окружающих долину. Очертания города менялись непрерывно. Это происходило повсюду, от Гиметта до Эгалео. Приезжие и бездомные строились, как могли, и ожидали легализации задним числом. Можно было видеть, как идет этот процесс у границ города и даже в их пределах, в районах, где раньше строительство было запрещено, например на Турецких холмах (Турковуния).

В результате событий 1950-х и 1960-х годов изрядная часть города не соответствовала городскому плану развития. Землю разбивали на мелкие участки и продавали ее, якобы для сельскохозяйственных целей, по низкой цене. Под застройку ее продать было нельзя, потому что в плане развития застройка в этих районах была запрещена. Покупатель строил на этом месте дом или хижину за ночь и таким образом избегал бульдозеров, разрушавших нелегальные постройки. Это объясняет огромное количество скелетов недостроя в окрестностях Афин, зияющих бетонными проемами, ощетинившихся стальной арматурой. Однажды построенные, дома вместе с их хозяевами вступали в долгий процесс адаптации, переговоров, интеграции и наконец легализации. Поскольку они были нелегальными, им постоянно грозил снос. Тогдашние политики и чиновники не были заинтересованы в существовании трущоб, но сносить их они тоже не хотели. Поэтому постепенно к ним подводили различные коммуникации: воду, электричество, канализацию, создавали автобусные маршруты. Заботясь о нелегалах, чиновники приобретали политическое влияние. Обычно нелегальными постройками начинали заниматься перед выборами. Снос — крайнюю меру — заменяли штрафами. Еще летом 2003 года, в преддверии выборов, готовился закон о предоставлении нелегальным поселенцам определенного времени для того, чтобы урегулировать свои отношения с государством.

Такова игра, в которую играют правительство, чиновники и народ. Похоже, существующее положение дел всех устраивает. Таким образом удается избежать общественного строительства, обеспечивая каждого крышей над головой, в то время как некоторые делают на этом неплохие деньги. К тому же это мощный инструмент политического давления и социального контроля. На первый взгляд, эта система работает, но ценой постройки тысяч уродливых лачуг, разбросанных по склонам холмов вокруг Афин, и экологических проблем, связанных с потопами, возникающими из-за потоков воды со склонов.

Параллельно постоянному расширению города, строительству новых районов, самые привлекательные из пригородов, такие как Кифиссия, Марусси, Филофеи и Психико, подвергались переделке для богатого контингента жильцов, заполнялись шикарными домами с бассейнами, воротами, охраной. Элитная застройка продвигалась дальше и дальше на север. Постепенно центр деловой активности также переместился в Марусси. В Марусси и Кифиссии, которые раньше считались тихими пригородами, строились торговые центры, кафе быстрого питания. То же самое творилось на прибрежной полосе, под Фалероном. Архитекторы называют это расширением периферии. Некоторые предсказывали гибель центра города, но этого не произошло, скорее, имеет место обратный процесс. Многим архитекторам не нравятся богатые, замкнутые в себе районы частных домов, считается, что они противоречат идее единства общества. Однако это признак свободы выбора. В то же время сохраняются землячества, хотя их становится меньше и они более открыты. А богатые буржуазные пригороды создают свою сферу общения. Так что технополис или мегаполис пока не построен.

Наследство полковников

Переломный момент в послевоенных Афинах наступил во время военной диктатуры 1967—1974 годов. До 1967 года, пока будущая проблема — все возрастающее использование частного автотранспорта — еще только смутно вырисовывалась, в городе еще можно было жить, и многие, как профессор Георгос Превелакис, описывали этот период как почти райский. В основном жизнь города концентрировалась на небольшом участке вокруг центра. Здесь были театры, правительственные учреждения, банки, кафе и рестораны, коммерческие предприятия. Все располагалось близко, можно было дойти пешком или быстро доехать на автобусе. И жители центра, и обитатели окраин могли за полчаса добраться до работы на автобусе (или все чаще — в том-то и беда — на машине). Дорога из Афин к морю, в Фалерон, Глифаду или Вулиагмени занимала один час. Рай, да и только, но семена распада уже были посеяны.

Население становилось обеспеченней, вырастал спрос на товары, автомобиль стал символом благополучия и основным средством для поездок за город. Система антипарохи уже уничтожила множество старых домов, заменив их рядами многоэтажек, из-за чего плотность населения в центре города выросла чудовищно. Увеличились и нагрузки на транспорт. Получился замкнутый круг: пытаясь решить проблему передвижения по городу, люди покупали автомобили, чем только усугубляли проблему.

Негативные тенденции получили дальнейшее развитие при режиме «черных полковников», которые ухудшили положение, утвердив высотный регламент.

Два здания олицетворяют режим полковников. Первое — пергаментного цвета Военный музей, который находится прямо через дорогу от британского посольства, на авеню Василиссис Софиас. Это массивное, приземистое здание, где скудно представлены экспонаты, относящиеся к войне за независимость, и собраны привлекательные картины Фалин Флоры-Каравии, посвященные балканским войнам и войне в Малой Азии.

Второе здание связано с восстанием молодежи против диктатуры — это Афинский политехникум. Это прекрасное неоклассическое здание работы Лисандра Кафтанзоглу расположено к северу от площади Согласия, на улице Патисион (28 октября). Учебное заведение было основано по завещанию Николаса Стурнараса, еще одного благотворителя из Метсова (отсюда название «Национальный Метсовский политехникум»). Этот политехникум стал ареной столкновения жесткого режима полковников и студенческого сопротивления. В ноябре 1973 года студенты заняли здание и потребовали отставки военного правительства, повесив на балконе большой плакат «НЕТ ХУНТЕ». Ночью с 16 на 17 ноября во двор политехникума вломились танки, полиция и армия подавили восстание ценой жизни нескольких человек. Таким образом, день 17 ноября превратился в символ сопротивления угнетенных, поэтому террористы «Группы 17» выбрали себе такое название.