Что приносит тьма - К. Харрис

– Чтобы надо мной посмеялись? Вот уж нет. – Послушайте, – облизнул губы Перлман, – я расскажу вам, что знаю. Но если попытаетесь повторить мои слова в суде, я буду все отрицать.

– Продолжайте.

– Вы правы, дядя продавал этот алмаз по поручению Хоупа. Он даже показывал мне его несколько раз.

– Зачем?

– Что значит «зачем»?

– У меня сложилось впечатление, что старик не особо к вам благоволил. Почему же он показывал вам камень?

– Вы не были знакомы с моим дядей?

– К счастью, нет.

– Он был одержим красотой и невероятно кичился попавшими к нему вещами, даже если они принадлежали кому-то другому. Любил хвастать раритетами.

– Где же бриллиант сейчас?

– Не знаю. Когда дядя показывал мне алмаз, тот лежал в футляре из красной марокканской кожи. Я нашел пустой футляр на полу в передней на следующее утро после трагедии. По-видимому, Йейтс забрал ценность, когда убил старика.

– Вот только Йейтс не убивал.

По лицу собеседника разлилась насмешливая ухмылка:

– Похоже, власти с вами не согласны.

Себастьян проигнорировал колкость.

– Вы искали камень в особняке?

– Конечно же, искал! По-вашему, мне хочется выплачивать затребованную Хоупом сумму?

– А дядины гроссбухи не нашли?

В тоне Перлмана появилась резкая нотка.

– Нет, их я тоже не обнаружил.

– А вам не приходило в голову, что записи и бриллиант могут быть спрятаны в одном и том же месте?

– Приходило. Вы что же, считаете меня за дурака? Говорю вам, я обшарил повсюду. Даже принялся разбирать хлам, который явно годами не трогали.

– Не возражаете, если я самолично осмотрю дом?

– Вы это несерьезно, – рассмеялся Перлман.

– Почему бы нет?

Собеседник на минуту задумчиво уставился вдаль, затем пожал плечами:

– Если вам так угодно, дерзайте. Я пошлю записку Кэмпбеллу, чтобы он ожидал вас. Но не говорите потом, будто я вас не предупреждал.

– Не предупреждали о чем?

– У дяди были несколько своеобразные интересы.

– Какого рода?

Но Перлман только мотнул головой:

– Сами увидите.

– Не пойму, с чего вдруг этот племянничек передумал и решил вроде как нам помогать, – заметил Том, когда Девлин повернул лошадей к Холберну.

– Может потому, что боится, как бы убийца его дяди не покусился и на его жизнь тоже. – Себастьян обогнул фургон из пивоварни, остановившийся возле паба на углу. – А может потому, что сам убил старика и теперь опасается агентов Наполеона. Страх – мощный движущий мотив.

– Считаете, Перлман на очереди? – округлил глаза юный грум.

– Очень даже вероятно. Похоже, мы имеем дело с беспощадно настроенными типами.

Мальчишка погрузился в глубокомысленное молчание и нарушил его только несколько минут спустя, спросив:

– А что вы надеетесь найти в том старом доме? Вы ведь уже два раза там шарили.

– Верно. Но мои предыдущие попытки оба раза прерывали.

– Думаете, что-то недоглядели?

– На данный момент? Слишком многое.

Виконт еще только поднимал руку к потускневшему молотку, когда лучезарно улыбающийся Кэмпбелл рывком распахнул дверь во всю ширь.

– Я только что получил записку от мистера Перлмана, – объявил пожилой дворецкий, отвешивая один из своих трясущихся поклонов. – Смею ли я заметить, милорд, как взволнован тем, что мне дозволено оказывать помощь в вашем расследовании? Я просто в восторге.

– О… замечательно, – отозвался Себастьян, входя в дом и начиная сознавать, что чересчур усердный свидетель может создать не меньше затруднений, чем упрямо неразговорчивый.

Старик просиял.

– Откуда начнем? С чердака? С подвала? С передней?

– Как насчет вот отсюда? – пересекши захламленный холл, Девлин нырнул в низкую арку у лестницы и дернул ручку первой двери слева. Та по-прежнему была заперта.

– У вас есть ключ от этой комнаты?

– К сожалению, нет, милорд. Мистер Эйслер постоянно держал его при себе. Ни миссис Кэмпбелл, ни мне не было дозволено сюда входить.

– А когда мистер Перлман обыскивал особняк, у него был ключ?

– Да, милорд. Кажется, мистер Перлман отыскал его в дядином сейфе. Но, боюсь, он унес ключ с собой.

– Понятно. – Стянув перчатки, Себастьян запихнул их в карман. – Ну что ж, благодарю за участие. Я позвоню, если вы понадобитесь.

Лицо Кэмпбелла разочарованно вытянулось. Однако он покорно поклонился и потрусил прочь.

Виконт подождал, пока старик не скроется из виду, затем выудил из кармана связку металлических стерженьков. Это были отмычки, приспособление, с которым Девлин научился мастерски управляться за время службы в разведке. Для манипуляций требовались лишь острый слух и ловкость рук, а Себастьян обладал и тем, и другим. Просунув подходящую изогнутую железячку в замок, он осторожно разжал пружинки.

Дверь распахнулась.

Внутри стояла почти полная темнота. Прикрыв за собой створку, Себастьян подошел к окну, отдернул плотные шторы и повернулся.

Не считая сундука и длинного стола с аккуратно разложенными на нем несколькими предметами, в комнате было пусто. В отличие от остального дома это помещение выглядело безупречно чистым: свежевыбеленные стены, тщательно вымытый истертый пол. Вместо ковра плиты покрывал странный рисунок, сделанный, похоже, мелом.

Ощущая странное напряжение в мышцах, Девлин медленно приблизился.

Он остановился на краю огромной окружности, в которую был вписан квадрат, а в него – три круга поменьше. В каждом из четырех еще меньших кружков, обозначавших, как показалось Себастьяну, стороны света, находился незнакомый символ. Между вторым и третьим внутренними кругами размещалось еще больше знаков наряду с чем-то вроде стиха, начертанного странными письменами. В самом центре рисунка стоял глиняный сосуд, наполненный сгоревшим древесным углем; в воздухе висел густой запах ладана, алоэ, вербены и мускуса.

Себастьян ощутил, как по спине пробежал слабый, необъяснимый холодок.

Обернувшись, он оглядел предметы на длинном, узком столе. Два ножа – один с белой рукояткой, другой с черной, рядом – короткое копье. Кончики всех трех лезвий окрашивало что-то темное, похожее на кровь. Возле ножей лежал рожок с двумя белыми свечами по бокам.

Нахмурившись, виконт подошел к сундуку, откинул крышку и обнаружил белое льняное одеяние, на груди которого красной шелковой нитью были вышиты странные геометрические фигуры. Под одеянием лежали белые кожаные шлепанцы, покрытые еще более замысловатыми узорами, тоже красного цвета, и квадратный пакет, замотанный в черный шелк.