Возвращение Дестри - Макс Брэнд

Так кое-как и дотянул до вечера. Близилось время идти домой и, как это ни противно, встретиться с Джимми Клифтоном. Честер безуспешно оттягивал этот момент, даже неторопливо пообедал в ресторанчике через дорогу, зажатый в углу парочкой широкоплечих ковбоев. Наконец, когда сгустились сумерки, поплелся домой.

Джимми он нашел в библиотеке. Тот сидел, углубившись в какую-то книгу, которую сам Честер оставил открытой на столе, будто ее читал. Как ни странно, крохотный желтолицый человечек отложил ее даже с некоторой неохотой. Потом повернулся к Бенту и устало поморгал круглыми, как у совы, глазами.

— Ты что-то поздно, Чет! — вздохнул он. — Только не извиняйся, ладно? Я неплохо провел время, уверяю тебя! Кстати, если хочешь взглянуть на расписки, они у меня с собой. Отдашь мне чек, и я порву их у тебя на глазах.

Прямота, с которой поздний гость сразу подошел к делу, несколько обескуражила Бента, несмотря на то, что он был более или менее готов к подобному разговору. Честер тупо уставился на небольшую пачку листков, которую Джеймс сжимал в руке, до боли, до одурения желая завладеть ими. Хотя бы успеть протянуть руку с горящей спичкой — то-то бы они вспыхнули! Вот бы удивился Клифтон, превратись его драгоценные расписки в кучку серого пепла!

Но вместо этого он смущенно потупился:

— Послушай, Джимми, мне надо поговорить с тобой как раз по этому поводу! Конечно, ты можешь в любую минуту получить деньги, но, если честно, то…

Клифтон покачал головой:

— Ни слова больше, старина! Это не поможет. Если деньги у тебя есть, я забираю чек и тут же ухожу. Если сейчас денег у тебя нет, я тоже возьму чек — только не забудь поставить завтрашнее число! Не стоит обижаться, просто хочу, чтобы мы с тобой поняли друг друга!

— Конечно, — тупо пробормотал Бент. — Конечно.

Все те доводы, которые он десятки раз повторял про себя, пока шел домой, собираясь сделать все, чтобы убедить Джимми еще подождать с долгом, вдруг рассыпались в памяти, будто сухие листья осенью. Единственное, на что у него хватило сил, так это уныло пробормотать:

— Не доверяешь мне, а, Джимми?

— Послушай, Чет, — фыркнул тот в ответ, — ты же ведь деловой человек! Так не смешивай эмоции и бизнес! Когда тебе отчаянно были нужны эти деньги, я одолжил их тебе. Но не как близкому другу, а как деловому человеку! А теперь пришло время вернуть должок, и с процентами, не забудь об этом! И опять-таки прошу деньги назад вовсе не потому, что я тебе враг, а потому что истек срок выплаты!

— Но, Джимми, нельзя же так! Ведь кроме бизнеса есть еще…

Бент замялся, подыскивая подходящие слова, и услышал самый прямой ответ в своей жизни.

— Да, есть еще кое-что. И как деловой человек, я бы назвал тебя орлом, который сподобился снести куриное яйцо! Или другими словами, взлетел-то ты высоко, старина, но как бы головка не закружилась, не то и упасть недолго! Учти, Чет, лично против тебя я ничего не имею. Ты славный парень, но вот помяни мое слово, зря так разбрасываешься! Если завтра Уом вылетит в трубу, то ты, думаю, не выручишь и шести центов за доллар, если вздумаешь продать свою собственность! Может, это и жестоко с моей стороны, но такой уж я человек — всегда говорю то, что думаю. Ради Бога, прости, если я обидел тебя, но деньги мне нужны прямо сейчас!

Бент смешался и какое-то время не знал, что сказать. Весь этот долгий день он подсознательно готовил себя к тому, что придется сейчас сделать, но все равно на душе у него было муторно.

— Ты огорчаешь меня, Джимми, — произнес он. — Не стоит и скрывать, сам это видишь. Но, конечно, если тебе станет легче, я могу вернуть тебе эти деньги прямо сейчас. Может, прогуляемся немного? Здесь довольно душно! А я тем временем попробую — а вдруг удастся тебя убедить? Если, конечно, придумаю какую-то вескую причину.

— Идет! — кивнул Джимми. — Извини, старина, что пришлось тебя прижать.

— Ничего страшного. Я привык. В бизнесе без этого не обойтись.

Он подошел к дверям и извинился, сказав, что вернется через пару минут. После этого, крадучись, пробрался наверх, в комнату Дестри.

Он вошел на цыпочках, зажег свет и плотно прикрыл за собой дверь.

Видно было, что Дестри спешил: тут и там валялись его вещи. Забытая на шкафу старая плеть, сплетенная из кожаных ремешков, на полке — потрепанная широкополая шляпа, а в одном из ящиков — старый охотничий нож в поцарапанном чехле, украшенном грубоватым орнаментом в индейском стиле.

Это было как раз то, что он искал. Вытащив нож, Чет осторожно попробовал лезвие — так и есть, острое как бритва. Он не ошибся. Такой ему и нужен — тяжелое лезвие, да еще хорошо отточенное, должно без всяких помех глубоко погрузиться в податливую человеческую плоть.

Бент опустил нож в карман и вдруг замер: за спиной ему почудился какой-то неясный звук. Точнее даже не звук, а смутное дуновение. Чет резко обернулся и постоял несколько секунд на месте, прислушиваясь. Ему снова почудился тот же звук, но на этот раз уже явно снаружи. Скорее всего, сквозняк, подумал он, стараясь убедить себя, что так оно и есть.

И все же, когда осторожно пробирался вниз по темной лестнице, нервы его были напряжены до предела, а глубоко в сердце, как ни странно, холодной змеей свернулось какое-то чудовищное любопытство: Бент почти не сомневался — чей-то взгляд следил, когда он доставал из ящика старый нож Дестри.

Глава 27

Они вышли из дому вместе.

— Давай пройдем здесь, — предложил Клифтон. — Так короче.

Честер остановился на ступеньках, залюбовавшись вечерним небом. Последние лучи заходящего солнца еще окрашивали горизонт в ярчайшие багровые и желто-розовые тона, но вечерняя мгла уже неумолимо надвигалась. На землю легли длинные тени, скрыв от глаз серую пыль, и растрескавшаяся от нестерпимого жара земля вздохнула, почувствовав прохладу ночного ветерка. Насквозь пропыленные деревья благодарно зашелестели, тут и там открытые окна были похожи на пересохшие от жажды рты. Над головой ярко сияли и переливались звезды. Даже те звуки, что днем казались знакомыми и привычными настолько, что их просто не замечали, и те изменились. На улицах больше не было слышно ни тягучего скрипа колес огромных, тяжело груженных фургонов, ни позвякивания подков, ни хриплых возгласов погонщиков. Стих стук молотков, который весь день неумолчно раздавался со всех сторон, не было слышно пронзительного визга и жалобных стонов пилы на стройке. А вместо всего этого стали слышны звонкие голоса играющих на улицах детей. Взрыв веселого смеха долетел и до Бента с Клифтоном. Где-то в стороне сердито залаяли собаки, потом так же внезапно, как по команде, стих и их хор.