Тур Хейердал. Биография. Книга I. Человек и океан - Рагнар Квам

Во время своих путешествий Джеймс Кук наблюдал каннибализм у маори в Новой Зеландии, полинезийцев в Тихом океане и индейцев на западном побережье Северной Америки{186}. Однажды он стал свидетелем того, как маори содрали, поджарили и съели мясо с головы пятнадцатилетнего мальчика, и совершенно естественно выразил отвращение по поводу такой бесчеловечной жестокости. Кук писал, что, судя по всему, этот обычай передается по наследству со времени сотворения мира. Пока жизнь маори не основывается на христианских ценностях, считал Кук, отвратить их от этого варварства будет трудно. История показала, что в этой части он оказался прав; кстати, кое-кто из миссионеров тоже попал в кастрюлю, прежде чем христианство победило. В общем, именно католицизм отвратил Теи Тетуа и его друзей от людоедства.

Вскоре Тур и Лив перебрались в новый дом на сваях на берегу. После всех неприятностей они переживали достаточно приятные времена. Здесь хорошо дышалось, и совершенно не было комаров. Часами они могли сидеть в тишине и смотреть на море, наблюдая, как ветер гонит волны к берегу.

— Странно, — сказала однажды Лив, — странно, что такого прибоя никогда не было на той стороне острова.

Вечерами Тетуа часто приглашал их в гости. Обычно ели свинину, которая была неотъемлемой частью здешнего меню. Приемную дочь Теи звали Тахиа-Момо, ей было одиннадцать-двенадцать лет. Она обнимала Лив с такой нежностью, будто узнавала в ней свою мать.

Однажды вечером, пока костер разгорался, Теи Тетуа начал петь. Его длинная песня была об истории сотворения мира, Теи слышал ее от своего отца, а тот — от своего. Тики, бог людей, жил на небесах, он сотворил землю. Он сотворил воду, рыб, птиц и фрукты. Тики создал свиней и, наконец, он сотворил людей.

— Ты веришь в Тики? — спросил Тур.

Теи Тетуа посмотрел на него.

— Я католик. Но я верю в Тики, — ответил он. — Тики и Иегова — одно и то же{187}.

Когда пришли миссионеры, Теи Тетуа и его народ посчитали, что они, когда рассказывают о своем Боге, говорят именно о Тики. То, что миссионеры называли Тики другим именем, было не более удивительно, чем то, что у них имелись другие слова для камня, который Теи Тетуа называл kaha, или костра, который для него был ahi.

Тур сказал, что у предков Тетуа, наверное, было много богов, а не один только Тики.

— Ну да, — сказал Тетуа, — выдающиеся вожди становились богами, когда умирали. Но Тики был единственным создателем. Это Тики привел его предков через море на острова.

Тур навострил уши.

— Откуда?

— С востока{188}.

Старик не покидал свой маленький мирок на подветренной стороне Фату-Хивы. Всего два раза в своей жизни он бывал в деревне по ту сторону гор. Там он посетил церковь и видел, что христиане изображают Иегову так же, как его собственные жрецы вырезают Тики из камня. Наряду с Терииероо и Тераи, Теи Тетуа был самым что ни есть настоящим полинезийцем из всех, с кем Туру довелось познакомиться близко. И вот именно он сказал, что его предки пришли из большой страны на востоке — оттуда, где встает солнце. У Теи Тетуа, в отличие от Хенри Ли, не было фотографий каменных статуй по ту сторону океана. Зато он хранил легенду своего народа, облеченную в историю сотворения мира.

Хенри Ли рассказывал Туру о живущих на Хива-Оа стариках, утверждающих, что их корни на востоке. О том же Тур прочитал у Эдварда С. Крэйгхилла Хэнди, американского этнолога, который в 1930-х гг. издал много книг о культуре туземцев Маркизских островов. Хэнди ссылался на одно предание, передававшееся из поколение в поколение. Предание утверждало, что однажды мужчины, женщины и дети, жившие на Хива-Оа, ступили на борт большого судна и отправились на поиск земли предков. Они добрались до цели, и некоторые остались на земле предков, а остальные вернулись. В 1933 году немецкий этнограф Карл фон ден Штайнен опубликовал книгу о мифах Маркизских островов, в которой с удивлением писал о том, что туземцы говорят о земле на востоке{189}.

«Теперь была моя очередь собирать такие же сведения — на Фату-Хиве, где еще никто не был», — писал Тур Хейердал{190}.

Рыба на камне, статуи на Хива-Оа, а теперь — легенда, живое предание, услышанное от Теи Тетуа. Есть ли тут связь?

Переполняемый мыслями, Тур упал в кровать. Но прежде чем заснуть, он добавил еще одно звено к этой цепочке загадок. Когда он готовился к путешествию в Норвегии, он тщательно изучил вышедший в свет в 1931–1935 годах трехтомник американского ботаника Фореста Брауна, посвященный полинезийской флоре. В то время его еще не интересовали пути миграции в Тихом океане. Он читал Брауна преимущественно с целью узнать побольше о съедобных растениях в Полинезии, поскольку они с Лив надеялись жить тем, что дает природа. Но сейчас, лежа и слушая постоянный шум прибоя, он вдруг понял, что Браун сделал нечто большее, чем просто описание флоры. Если он сам прибыл на Фату-Хиву, чтобы изучать происхождение местной фауны, то американец задавался тем же вопросом относительно флоры.

Случай заставил Брауна однажды подняться в горы над заброшенной деревней каннибалов. На высоте 900 метров он обнаружил вид ананаса, произрастающий только в Южной Америке; позже Тур и Лив с помощью Теи Тетуа нашли эти ананасы и объедались ими{191}. Браун был уверен, что ананасы произрастали на островах Маркизского архипелага намного раньше появления здесь первых европейцев. Этот фрукт не способен сохраниться в воде, дрейфуя с морским течением, — следовательно, на острова его могли завезти только люди. То же самое касалось и других растений — сладкого картофеля (батата), папайи и бутылочной тыквы. Их родина Южная Америка, но в доколумбово время они широко распространились и в Полинезии.

Находки Брауна поставили под сомнение главенствующие теории антропологов. Он ничего не понимал в судах и мореплавании и поэтому не мог аргументировано опровергнуть утверждения, что аборигены Южной Америки не имели судов, способных вынести такое плавание. Но в то же время он не мог закрывать глаза на результаты собственных исследований. «Хотя основные миграционные потоки в Полинезию, похоже, шли с запада, в направлении противоположном тому, откуда появилась местная флора, несомненно, существует какая-то связь между туземцами американского континента и Маркизских островов», — пишет он в третьем томе своего ботанического труда{192}.

Лив засыпала, а Тур все говорил о каменных статуях на Хива-Оа, что похожи на своих собратьев из Южной Америки, о времени, прекратившем существование, о том, как «сейчас» заменило в Полинезии и «завтра», и «вчера», о Тики, чей корабль он своим внутренним зрением видел стоящим в бухте с поднятыми парусами, о мужчинах и женщинах, бредущих по воде, несущих корзины, полные кореньев и фруктов, которые они потом посадят, о…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});