Пастырь крови - Соломон Корвейн

Моя дорогая эльфийка, мне повезло тем, что я не попал в Орден Света… если бы получилось, ты бы сейчас разговаривала с фанатиком. Люссиэль, я жил в свободной атмосфере, насколько это возможно, если тебя учат жизни с церковной кафедры, учат тебя догматике и правилам святых. Я всегда понимал, что жизнь немного сложнее, чем рассказы приходского диакона о том, что нечестивые и грешники, кто не покупает индульгенции и не кается, готовят себе отдельные котлы в аду. А те, кто исправно даёт жертвы, покупает прощение грехов, выкатывает на исповеди получасовые истории о мыслях и похотях, то тот, приобретает себе жилища на небесах.

- И тебя даже не смутила моя прежняя работа, - дочь остроухого народа потёрла горло.

- Я всё понимаю, - опустил глаза Этиен, водя рукой по куче листьев. – Я всё понимаю.

- К оружию, мои солдаты! – воззвал Готфрид, подняв меч. – Сегодня мы выбьем еретиков, отступников и предателей с этой земли! – маркграф встал во главе рыцарского отряда, сержанты и феодалы готовились к решительному броску за стены. – Вперёд, воины! Вперёд, на войну! За наши дома, за тех, кто пал сегодня ночью. Поднять знамёна, вперёд! – после сего приказа развернулись пару полотен ткани, на них затрепетали символы страны – чёрно-синие стяги с щитами.

Атака маркграфа, которая должна прикончить большую группу республиканцев, началась с сумасшедшего обстрела. Арбалетчики не стали принимать участие в этом, предоставив всю полноту действий егерям. Лучники, оставаясь на позициях, выпустили сущий шквал стрел. Сотни оперённых палок ежовым покровом усеяли деревянные баррикады, часть отлетела от кирпичей. Не успели повстанцы высунуть носа, как вновь упал ливень стали на них, они вынуждены прятаться, щемиться под укрытия.

Под заслоном егерей, сотворив слабо мерцающий силовой щит, на поле боя вышел рыцарь Ордена. Его тело закрыто за барьером, сотканным из голубых нитей духовной энергии, берущей силу ума, чтобы держаться. В него не полетело ни одной стрелы, ни одного болта… только высунись враг, можно получить сталь в горло. Без долгих прелюдий, он поднял руки, став творить заклинание из рода огня. Натренированный разум и сила души смогли призвать колоссальное количество жара, стена ревущего пламени жадным сухим языком лизнула дерево, впилась в него и обволокла. Потом вырвался ещё один порыв, волной окативший почерневшую поверхность, а затем ещё один.

Пока врата сжигались, на поле вышел монах… да, ни у кого не оставалось сомнения, что это монашествующий восточного обряда Церкви. Его светлое лицо обратилось к небесам, там он увидел серое небо, исполосованное ветвями деревьев. Что-то родное он подметил в нём.

Руки простёрлись к небесной тверди, став совершать ритмичные и вихреватые движения. За пальцами сверкнул шлейф ярко-фиолетовой энергии, умудрённый ум начал плести заклятье. Вновь и вновь он творил круги, создавая целый вихрь электричества, глаза начинали светиться царственным пурпуром, а одеяния развиваться, словно их подхватил порывистый сильный ветер.

Пару минут Серафос направлял руки согласно силам и устремлениям эфирного моря. Резко подняв их, он столь же быстро опустил их. И в землю ушла вся фиалково-электрическая вуаль. Сие мгновение же сверху спустился зигзагообразный прут чистейшей небесной энергии, разорвавший мир адским грохотом. Он рассёк воздух за долю секунды, ловко миновал навесы и баррикады, угодив точно в основание донжона.

- Что б тебя!!! – вскрикнул Этиен, зажав уши, Люссиэль же колыхнулась, глаза закатились, и она упала на шуршащую листву.

Фаринг усмехнулся:

- Ого, да ты паренёк явно не слышал, как имперские пушки «говорят». Вот тогда ты бы офигел, ушей лишился.

Молния высвободила колоссальное количество энергии. Ввысь взмыли кирпичи, куски стен, деревянные осколки баррикад, на головы осыпался дождь из пыли и щебня. Воины с открытыми ртами взирали на магию, на живые чудеса, которых могли и не узреть за свою жизнь. В этот же миг последние деревяшки врат опали, все увидели довольно хороший проход, в который могут спокойно пройти солдаты. Учитывая, что есть ещё и вторая брешь, то штурм станет вдвойне лёгким. Егеря не дадут лучникам и арбалетчикам носу поднять.

- Вперёд! – скомандовал маркграф и войска, все две сотни человек в едином порыве бросились на штурм.

Этиен потянулся к подруге. Ладонь провела по щеке, очищая от грязи, после чего он перевернул тело. Утончённая натура, слишком впечатлительная и реактивная психика остро отреагировала на раскат грома, подобный выстрелу хорошего калибра. Парень проверил дыхание, сердцебиение, приложив пальцы… он ощутил крупную артерию, поразился быстрым, мощным и мерным ударам. Сердце эльфийки довольно мощное, чтобы его просто так можно остановить.

- Обморок, - прошептал Этиен, сунув руку в сумку, вынул небольшую тряпицу и стекляшку из которой на ткань вылилась пахучая гадкая жидкость.

Солдаты ринулись в бой. Кто-то из мятежников пытался высунуться, но тут же получал стрелу в горло. Егерские луки оказались дальнобойнее чем оружие повстанцев, каждая попытка атаковать воинов Маркграфства обращалась смертью. Это позволяло спокойно подходить к укреплениям, начать проникать в форт и завязать бой. Рыцарь Ордена сам кинулся в сражение, сцепился с еретиками и отступниками. Феодальная знать не спешила совать голову в огонь битвы, предпочитая смотреть за баталией на расстоянии и передавать приказы через посыльных и сержантов.

Ворота и брешь в донжоне пали первыми – масса солдат быстрым натиском выбила немногочисленных противников, клинки сверкали меж камней и преград, агония воинов, крики и вопли возвестили о первых ранениях и смертях. Над головами продолжали свистеть десятки стрел, сохраняя воинов от ливня стали со стен.

- Тише, спокойнее, - приложил ладонь Этиен к верхней части груди дамы, почувствовав щекочущий укол чуть выше живота.

Люсси открыла глаза, попыталась встать. Голова тяжёлая, в ушах царит адский писк, конечности кажутся тяжёлыми, будто отлитые из железа. Её спутник аккуратным движением откинул прядь рыжих волос с лица, помогая сориентироваться.

- Такой… ад, - проскрежетала зубами эльфийка, пытаясь встать, собирая под собой покрывало и сжимая листву в кулаках. – Я никогда не…

- Подожди, отдохни, - остановил её юноша, посматривая в сторону крепости.

- Я никогда не слышала ничего громче мата пьяных моряков, - Люссиэль стала постепенно приходит в себя.

Она потёрла своё лицо ладонями, пытаясь привести себя в чувство. Руки и ноги до сих пор слабо повиновались. Однако ни общая слабость, ни звон в голове не стали помехой для сверхчувствительного остроконечного уха. Она услышала, как вдали хрустят листья, очень быстро нечто ступает по ним… такое ощущение, будто несётся зверь ночи, мардаркар.

- Подожди, ты чувствуешь?