Свобода Маски - Роберт МакКаммон

— Ну, наконец-то ты с нами, — сказала девушка, и ее размытое лицо, похоже, подарило ему искреннюю улыбку.

— С вами… это где? — сумел спросить Мэтью. Он обнаружил, что его накрыли тонким одеялом, и все это время он лежал на матрасе, набитом соломой.

— В нашем подвале, — сказал один из мужчин. — Примерно в двух кварталах от того места, где мы тебя подобрали.

— Да, Рори очень сожалеет о случившемся, — подал голос второй мужчина с более высоким и чуть гнусавым голосом, чем у первого. — Но твоя голова просто не вовремя попалась на пути, а нам некогда было разбираться.

— Моя голова… да, — Мэтью вытащил руку из-под одеяла и ощупал свою челюсть. Казалось, болью отозвался каждый волос его бороды. Место, куда пришелся удар, сильно распухло, и не было никакой необходимости убеждаться в плачевности собственного состояния, продолжая себя ощупывать. Но при этом — что было довольно странно — он чувствовал себя чистым, а кожа немного саднила, как будто ее яростно терли чем-то шершавым довольно долгое время. А еще… неужели до него доносился запах мыла?

— Я, что… побывал… в ванной? — осторожно спросил он у трех расплывчатых соглядатаев.

— И это была непростая работа, — ответила девушка. — Превратить наполовину мертвое тело в живого человека и смыть всю эту грязь. Когда дело было сделано, можно было наполнить целую корзину тем налетом, что мы с тебя сняли.

Когда, подумал Мэтью, вспомнив о времени.

Полночь, таверна «Три Сестры»! Улица Флинт! Одна половина его была готова вскочить в тот же миг, но вторая чувствовала себя тяжелой, как морской якорь.

Он попытался приподняться хотя бы на локтях, но даже это оказалось сложной задачей.

— Сколько времени? — спросил он, обращаясь к одному из размытых лиц.

— Слышь, ты, я, что похож на гребаные часы? — прорычал первый мужчина.

— Будь с ним помягче, Кевин, — сказала девушка. — Он все еще не до конца вернулся на землю. Ну… я думаю, сейчас чуть больше одиннадцати.

— Мне нужно попасть в «Три Сестры» на улице Флинт. Я должен быть там в полночь.

— В полночь? — она тихо усмехнулась. — Тогда у тебя достаточно времени в запасе. Примерно часов двенадцать. И улица Флинт отсюда всего в нескольких минутах ходьбы.

— Двенадцать часов? — наконец, его осенило. — То есть… сейчас чуть больше одиннадцати утра?

— Верняк.

— Ох… — выдохнул Мэтью. Он снова прилег на матрас. Возможность встречи с Альбионом была упущена. — Черт, — тихо прошипел он.

- «Три Сестры» никуда не убегут, — сказал Кевин. — Как и ты, судя по твоему виду.

Мэтью прекрасно понимал, что это был не комплимент. Ему пришло в голову, что не только сам удар продержал его без сознания так долго, он послужил лишь толчком, после которого организм его провалился в беспамятство, пережив множество столь долгих и изнурительных ночей почти без сна.

— Ты, наверное, сильно изголодался по тамошнему пойлу, — сказала девушка. — Это поэтому ты начал около полуночи вертеться во сне и бормотать что-то непонятное? Я знаю, потому что я сидела рядом с тобой тут и все видела, — она повернула голову, чтобы поговорить с кем-то из своих товарищей. — Надо сказать Рори, что он пришел в себя.

— Я ему скажу, — сказал второй мужчина, затем послышался стук сапог, удаляющийся прочь по каменному полу.

— У нас куча вопросов к тебе, — обратилась девушка к Мэтью. — Но надо дождаться Рори для этого.

— Это запросто, — пробормотал Мэтью, все еще проклиная себя за то, что пропустил встречу и, кроме того, за упущенную возможность прояснить что-то в этой таинственной истории. — Давайте подождем Рори. А пока… — ему пришлось сделать паузу в несколько секунд, потому что для его опухшей челюсти говорить сейчас было все равно, что жевать пушечные ядра. — Ты говоришь… улица Флинт находится в нескольких минутах ходьбы отсюда? Я так понимаю, я нахожусь в каком-то подвале, но… кто вы такие?

Лицо девушки показалось из темноты и полностью попало в круг света масляной лампы, стоящей на ящике прямо над головой Мэтью, и она взглянула на него, как ангел, спустившийся с небес.

— Мы твоя новая семья, — был ответ. — Если тебе так угодно.

Зрение Мэтью практически полностью прояснилось. Первым делом он обратил внимание, что этой девушке на вид около шестнадцати или семнадцати лет. Стройная, даже хрупкая, с кудрявыми каштановыми волосами, остриженными коротко, как у мальчика. Немного неопрятное лицо имело форму сердца, дикие брови темнели над карими глазами, блестящими в свете лампы и становившимися в нем золотистыми. Под правым гладом темнел синяк, чуть припухший, на подбородке краснела небольшая царапина, а еще один ушиб был на правой щеке, ближе к скуле, и небольшой порез проходил по ее курносому носику.

Это, подумал Мэтью, и был тот, кого он счел маленьким мальчиком, на которого напали три хулигана. Однако ее заявление, сделанное чуть раньше, не имело для него никакого смысла… впрочем, как и все предыдущие события последних дней.

— Как тебя зовут? — спросил молодой человек.

— Пай Пудинг, — назвалась она, и ее добрые и любопытные глаза проследили за реакцией на его лице, да и самого его оглядели с интересом. — А тебя?

— Мэтью Корбетт.

— Здоров, Мэтью, — сказала она, и на лице ее снова растянулась улыбка.

— Эм… привет… Пай, — отозвался он.

— Ну, что, наш храбрый, но глупый и очень везучий воин пришел в чувства? — раздался голос в подвале, когда его обладатель еще не приблизился к Мэтью. Молодой человек услышал стук нескольких пар ботинок снова, и девушка, назвавшаяся Пай, подвинулась, чтобы подпустить мужчину поближе.

— Рори, глянь, что ты сделал, — сказал мужчина, обращаясь к кому-то вне поля зрения Мэтью.

— Жалко, — прозвучал другой голос в ответ. — Конечно, это была просто ссадина. Следующий пинок сделал бы из твоей челюсти отбивную. Прости, приятель, — теперь он обращался к Мэтью. — Чувствуешь себя сносно?

— Моя челюсть все еще на месте. И язык я себе не откусил. Немного трудно говорить, но… да, сносно.

— Как раз это я и хотел услышать, — вновь прибывший опустился на колени рядом с Мэтью, откупорил бутылку, которую держал в руках и протянул ее. — Подарок тебе, — сказал он. — Лучший ром, который мы только смогли достать.

Мэтью взял бутылку и, не медля, сделал глоток. На деле, он не возражал против того, чтобы напиться в стельку. Ром обжег ему рот и горло, и зашипел в желудке, но молодому человеку показалось, что он никогда не пил ничего вкуснее.

— Его зовут Мэтью Корбетт, — сказала Пай Пудинг.

— Рори Кин, — представился новый человек. — Я здесь что-то… вроде хозяина особняка.

Мэтью сделал очередной долгий глоток.

— Хозяин особняка?

— Всего, что ты видишь здесь, внизу и наверху. Три квартала на юг, три на запад, четыре на восток и два на север. Работаем сейчас над расширением наших территориальных владений, — на его румяном лице показалось три серебряных зуба на верхней челюсти, и два — на нижней. Его глубоко посаженные опасные светло-голубые глаза пугающе пылали. — Ты попал на земли Черноглазого Семейства, и мы рады такому галантному парнише. То, что ты решил спасти нашу Пай — хотя она никогда не нуждается в спасении — показало, что у тебя есть яйца. А я люблю яйца, хотя и не в том смысле, в котором их любят некоторые.

Еще одна девушка из этой группы, зашедшая в подвал, звонко рассмеялась, и в конце совсем не по-девичьи хрюкнула.

— Теперь, — сказал Рори Кин, пламенные волосы которого были настолько густыми, что казалось, если он поднесет к ним расческу, то она сгорит и превратится в угли. — Пей, сколько влезет, друг Мэтью, а мы будем задавать тебе вопросы, и мы надеемся, что ответы твои будут верны, как дождь, потому что мы любезно к тебе отнеслись, но в следующую секунду можем отправить тебя в могилу без сожаления со вторым ртом на твоем горле, если нам не понравится то, что ты скажешь.

И, продекламировав это, он положил угрожающе выглядящий нож на ящик рядом с головой Мэтью, а Мэтью — в некотором замешательстве — отметил, что лезвие ножа уже было запачкано чьей-то засохшей кровью.

Глава семнадцатая

Возможно, это был очень мощный ром. А возможно, дело было в том, что Мэтью все еще холодно проклинал себя за то, что пропустил полночную встречу. Правда, вероятнее всего, дело было в том, что через несколько секунд после того, как Рори Кин заговорил, и нож, перепачканный чужой кровью, появился в поле зрения, вихрь воспоминаний пролетел сквозь разум Мэтью — обо всем, что он делал и видел, обо всех тех тяжких злоключениях, выпавших на его долю, обо всех людях, которых он любил, которых потерял… обо всей той боли, которую он испытал, будучи вынужденным оттолкнуть Берри, надеясь таким образом защитить ее от величайшей акулы всех морей, Профессора Фэлла.