История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней - Маршалл Ходжсон

На Западе это разрушение традиций переносится относительно легко. По крайней мере, новые черты техникализированной жизни были разработаны в рамках старых традиций региона. Там была прямая преемственность от повозки, в которую запрягали быков, к карете, запряженной лошадьми, затем к дилижансу, железной дороге, автомобилю и, наконец, к самолету. Каждый раз переход от одного этапа к другому был постепенным, и традиция не была нарушена. Аналогичным был непрерывавшийся философский диалог от схоластов к Декарту и Юму, затем к Канту и Гегелю, а затем к Гуссерлю и экзистенциалистам. По большому счету люди продолжали читать старые книги и использовать их терминологию пусть и в новых, трансформированных контекстах. Таким образом, очень многие элементы старого культурного наследия оказались интегрированы в современную техникализированную жизнь. По крайней мере, специалисты, каждый в своей отрасли, работают в собственных особых традициях, диалог между частями которых является прямым и непрерывным. В других странах специалисты слишком часто пытались поддерживать традиции, которые они в полной мере не разделяли, и в итоге исключали себя из потока современных данных и отказывались от творческого участия в текущем диалоге.

Но даже на Западе, когда развитие специализации дошло до такого уровня, что гений универсализма больше не мог справиться со всем, начались массовые жалобы на разобщение, на невежественные группы, члены которых не были способны видеть целостную картину общества, утратили свои корни и стали очень далеки от народа.

В исламском мире разрушение традиций принесло гораздо больше проблем. Там, где с воловьей упряжки пересели прямо на автомобиль, а то и в самолет, разрыв в традициях оказался слишком велик. Надо отметить, что человеческая культура обладает удивительной устойчивостью. Так, в Иране автобусы быстро стали частью местной культурной среды со всеми своими особенностями. Когда автобус ломается между запланированными остановками, пассажиры спокойно выходят и идут по дороге, с удовольствием пользуясь возможностью прогуляться и отдохнуть от духоты и тесноты. Водитель исправного автобуса всегда остановится, чтобы помочь своим коллегам с ремонтом; никто не удивится, если он возьмет дополнительную плату за проезд, если во время незапланированной остановки все пассажиры посетили местные святыни. Тем не менее изменение отношений между деревней и урбанистическими центрами в результате появления автобусного сообщения вовсе не означает, что вместе с этим будут адаптированы все другие соответствующие западные социальные модели. Здесь во много раз меньше тех ежедневных ресурсов, которые в большинстве стран Запада помогли своим бедным согражданам адаптироваться к современным условиям: клубам, церквям, окрестностным населенным пунктам, политическим партиям, социальным работникам, бюро юридической помощи и т. п. Когда об экзистенциализме Сартра пишут в арабской газете, то его связь с Аристотелем подчеркивают намного сильнее, чем это делали бы во Франции; и никто не ожидает, что арабские философы будут в состоянии внести серьезный вклад в быстро развивающуюся философскую традицию, частью которой они теперь являются. Даже в тех областях, где влияние традиции ощущается не так сильно и связи с окружающей средой очень слабы, например в математике или в других точных науках, большинство мусульманских ученых слишком осторожны, чтобы быть на переднем крае исследований. Химик в Каире, который учится по учебникам, переведенным с французского или английского языков, уже отстает от западных коллег только потому, что переводы сделаны в лучшем случае с прошлогодних книг, в худшем — с выпущенных в прошлом десятилетии; и если он не занят решением срочных задач по созданию новых отраслей промышленности, то его исследования не могут опережать последние достижения Запада, они всегда будут ограничены рамками последнего изданного перевода западных книг. Так проблема разрыва с традициями, общая для всех современных обществ, по ту сторону пропасти между уровнями развития принимает другую, намного более острую форму.

Это же верно и для второй главной проблемы современности. Мы столкнулись с беспрецедентным отрывом людей не только от традиционных социальных моделей, но и от моделей отношения к природе: этот разрыв выражается в гигантском давлении на природные ресурсы. Это прямой результат неконтролируемой техникализации, когда объемы технической эксплуатации все время возрастают, в то время как физические ресурсы планеты — нет. Мы слишком быстро тратим невосполняемые ископаемые и другие ресурсы Земли, особенно на Западе. В некоторых хорошо обеспеченных водой, но промышленно развитых западных странах заканчиваются даже грунтовые воды. Но наиболее ограниченным и невосполнимым ресурсом является сама земля. Во многих странах численность населения уже превысила возможности земли, на которой они живут, прокормить их.

Это давление на землю осуществляется в двух формах. Совершенно очевидно, что земля используется для производства подавляющего большинства наших продуктов питания; пахотные угодья способны обеспечить едой определенное количество людей, и если люди размножаются быстрее, чем увеличивается площадь этих угодий, рано или поздно начнется кризис. Но это давление может быть ослаблено: люди могут отказаться от потребления мяса, производство которого чрезмерно эксплуатирует землю, и перейти на сою, способную обеспечить такое же количество белка, или использовать химические удобрения, или даже огромные ресурсы моря. Однако вторая форма давления на землю намного сложней и опасней. Человеку необходимо личное пространство для отдыха и частной жизни: если бы все люди смогли в полной мере использовать возможности техникализации, как сейчас это делают жители американских пригородов, нашим городам потребуется гораздо больше жизненного пространства, которое они уже сейчас отнимают у сельской местности. Но людям также необходимо место, где они могли бы побыть наедине с природой. Кроме того, другие живые существа, с которыми мы делим эту планету, также имеют право на пространство, не занятое человеком: на земле нужно место и для шимпанзе, и для зебр, и для газелей. Это давление второго сорта, уничтожение дикой природы (например, отравление техногенными отходами земли и атмосферы), наиболее актуально для западных стран. В других странах более серьезной и опасной проблемой является более элементарный вид давления: демографический взрыв означает резкий рост потребности в продуктах питания, который не способна удовлетворить местная пищевая промышленность из-за низкого уровня инвестиций; это ведет к неуправляемому росту массовой бедности и все более явной угрозе голода. Но по обе стороны пропасти в уровне развития основная проблема одна и та же, и обе ее формы имеют место, правда, в разных пропорциях. И там и там это давление уничтожает традиционное отношение человека к природе.

На Западе главным средством разрушения традиций и давлением на ресурсы стали рост и развитие техникализированной промышленности, социальная однородность, политическая и экономическая централизация национальных государств. Точно так же и в исламском мире подобным средством стали индустриализация и национализм. Однако единственным общим решением одних и тех же проблем, которые встают и перед Западом, и перед исламскими странами, является еще большая индустриальная техникализация и национальная централизация. Даже помимо присущих техникализации тенденций роста напряженность, возникающая между техникализированными формами, с одной стороны, и социальными и природными ресурсами — с другой, может быть снята только путем дальнейшей техникализации: так, проблема перенаселения может быть сглажена только путем развития медицины и индустриальной техники. Приходится сталкиваться уже не только с проблемой, но и с ее комплексными последствиями.

Мы можем развить эту дилемму дальше. Любая попытка решить первичные проблемы, порожденные техникализацией по обе стороны пропасти в уровне развития, порождает вторичные проблемы, которые оказывают на происходящее такое же по силе влияние. В политической сфере мы обнаруживаем все более острую необходимость социального планирования; вызванная техникализацией взаимозависимость требует координации и интегрированной организации всего общества в целом. Но в какой форме следует проводить это планирование? В Соединенных Штатах существует множество автономных и теоретически добровольных организаций, начиная от отдельных великих частных корпораций и заканчивая промышленными, учебными или торговыми ассоциациями и советами, деятельность которых в минимальной степени регулируется государством. Но такая модель имеет ряд проблем: иногда кажется, что ценой свободы является социальная безответственность, и американские политики, как правило, согласны с необходимостью контроля за социальным планированием. В любом случае просто заимствовать данную модель невозможно. Коммунистические страны демонстрируют кардинально отличный подход, основанный на полной централизации, однако это не избавляет от проблем с управлением социальным планированием, так как его чрезмерная централизация порождает массу экономических и социальные трудностей, поскольку в данном случае тенденция к произвольному манипулированию людьми намного сильнее, чем на Западе. Любое социальное планирование должно отвечать фундаментальному требованию справедливости, но даже самая лучшая модель несет угрозу личной свободе человека, которая и является высшим проявлением справедливости.