Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

Маракайбо, штат Венесуэла, — продолжал судья. — Обвиняемый присутствует в Маракайбо как один из строителей убежища, однако пробирается на баррикады и защищает протестующих от стражей правопорядка. В это время другая их группа устраивает подрыв убежища, из-за чего разрушается один из ядерных генераторов…

По лицу Ламейгры пробежала едва заметная волна.

— Связь обвиняемого с повстанцами была доказана? — спросил адвокат Брукс. — Как можно узнать из досье, он монтировал эти генераторы, и проверка показала их полную пригодность к работе. Не очень понятен смысл подрыва извне, если обвиняемый только что держал эти объекты в руках…

— Южный Атлантис… — Мойтесси выразительно поморщился. — Законы там соблюдаются очень условно. Посмотрите только, что за документы нам прислали из Маракайбо…

Теперь скривились все — даже по затылкам адвоката и прокурора было заметно крайнее недовольство.

— И, напоследок, девятнадцатое февраля тридцать четвёртого года, — чуть повысил голос Мойтесси. — Международное преступление — нападение на офицера Северного Союза, сопровождающего особо опасный груз. Произошло на ИЭС «Эданна» в ходе аварии — расплавления заряжаемого накопителя энергии. Офицер был воткнут шлемом в плавящийся накопитель и по чистой случайности избежал гибели. Обвиняемый присутствовал на месте аварии, хотя находиться там был не должен ни по инструкциям, ни по приказу.

— Интересно, что же ему помешал сделать пострадавший офицер… — пробормотала судья Ламейгра — будто бы себе под нос, но так, что услышал весь зал, и без того гудящий, как маломощный ротор. Рейнолдс пристально наблюдала за зрителями, но, видимо, «ротор» ещё не набрал «опасные обороты» — секретарь не вмешивалась.

— И каждый раз — ядерные объекты, — снова заговорила самка. — Вы заметили? Он нарезает и нарезает круги, будто выбирает момент для удара… Высокий суд, я настаиваю на переквалификации дела.

Брукс беспокойно шевельнулся.

— Только что высокий суд говорил об обвиняемом, как о полубезумном культисте-реакторопоклоннике. Теперь речь о расчётливом диверсанте, десятилетиями ждущем удобного часа. Неплохо бы определиться…

— Некоторые анимистские культы предусматривают принесение объекта поклонения в жертву, — почти промурлыкал прокурор. — Никаких расхождений, мистер Брукс, — иногда объект для этого даже выкармливают с младенчества. Взять тот же культ медведя…

— Достаточно, мистер Леру и мистер Брукс, — вмешалась Ламейгра. — Суд услышал и понял вас обоих. Теперь речь о переквалификации.

— Мистер Лоусон? — Мойтесси повернулся к задумавшемуся судье. Тот с видимой неохотой кивнул.

— Слишком много совпадений, ваша честь. Я… вынужден присоединиться к миссис Ламейгра.

— Поддерживаю, — сказал главный судья. — Итак, дело «Ураниум-Сити против Гедимина Кета» отныне рассматривается по статье…

— «Диверсия на объекте повышенной опасности, приведшая за собой его разрушение, загрязнение окружающей среды и вред здоровью граждан», — закончила за него Ламейгра. Зал торжествующе взвыл. Кто-то вскочил с места, потрясая кулаком. Защитное поле заглушило внятные звуки, но что-то про «диверсанта», «предателя» и «поганую слизь» Гедимин разобрал. Следом схватилась за микрофон миссис Рейнолдс, затрещали станнеры, кого-то вытащили вон… Гедимин жалел, что не может заткнуть уши — «внутренние механизмы» оказались слабоваты против такого шума. «Диверсия,» — крутилось в голове. «Вот же макаки драные…»

Мойтесси снова взглянул на экран.

— На сегодня достаточно. Миссис Рейнолдс…

Под сводом круглого зала что-то гулко зазвенело.

— Спасибо, миссис Рейнолдс, — судья встал, за ним поднялись и другие. «Хоук», шумно выдохнув, стряхнул Гедимина с «лапы» и крепко взял за плечо.

— Следующее заседание по делу «Ураниум-Сити против Гедимина Кета» назначается на третье апреля, — громко сказала Рейнолдс. — Объявляется перерыв на технические…

… — Держи своего диверсанта, — местный «Хоук» швырнул Гедимина тюремному. — Интересно, если каждого теска потрясти — столько же всякой дряни насыпется?

— Да чего взять со слизи, — буркнул второй, фиксируя сармата «клешнёй» и защитным полем. — Наши дураки всё думают, что если эти твари на орбите на крейсерах не висят, так и всё спокойно. Пошёл!

После этого толчка спина у Гедимина ныла ещё и «на базе» — в тюремной больнице, где его снова приковали к койке. Может, и к лучшему — шевелиться совсем не хотелось. В голове вспыхивали и гасли обрывки фраз. «Первое заседание… интересно, сколько раз ещё меня туда притащат и что мне припомнят. Опять попробуют „пришить“ геноцид и разрушение Нью-Кетцаля? Их даже не реактор интересует — они сгребают всё в кучу. Будто я только и делал, что взрывал реакторы. И ведь ничего не объяснишь…»

03 апреля 00 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Сармата вывели из душевой. Посчитав дни, он слегка удивился — прошло куда меньше недели с последнего мытья. «А, заседание… от лежания без дела мозг совсем опух,» — Гедимин досадливо сощурился.

— А потом его куда? — спросил, не глядя на Гедимина, сармат-медик. «Хоук», заслонивший собой проём, неопределённо повёл клешнёй.

— Да на расстрел, небось, — донеслось изнутри. — Что ещё с таким уродом делать⁈

Медик покосился на душевую и поморщился.

— Надеюсь, исполнят его не тут у нас? У вас там своя мойка, её и поганьте!

— А это уже не нам с тобой решать, — донеслось из экзоскелета. — И исполнять тоже. Где прикажут, там и будет. Пошёл! И чтоб за кафедрой стоял, а не валялся!

…Судьи уже были в сборе. Гедимин покосился на зрительный зал — несколько мест пустовало. «Фокса нет,» — почему-то в груди заныло. «Да чего тут интересного, чтоб с работы срываться…»

— Тишина в зале! — чуть повысила голос миссис Рейнолдс. — Заседание начинается!

— Спасибо, — отозвался Мойтесси, оглядываясь на деревянные двери «под старину» за спиной. — Все присяжные в сборе?

— Да, ваша честь, — донеслось с той стороны.

— Все ознакомлены с материалами дела и готовы к обсуждению?

Гедимин ошалело мигнул. Эту часть ритуала он помнил — как и то, что она была завершающей, последней в долгой цепи заседаний. «А это всего второе… Что, на этом всё?»

Как назло, тут же