Удар гильотины - Павел Амнуэль

– Да, Господи, – воскликнул торговец, – Веерке постоянно у окна стоял, смотрел на улицу, голову порой высовывал так, что чуть на сваливался, глядел по сторонам, все ему было интересно, вот и в тот вечер, если он из окна высунулся, стал бы я на это обращать внимания? Да никогда! Видел я это сто раз в день.

– Значит, видели?

– Сто раз в день? Конечно. И потому не могу сказать, было ли это позавчера вечером.

– Вот моя карточка, – протянул Манн старику визитку. – Если вы вспомните что-нибудь… Позвоните, хорошо?

– Обязательно, – пообещал Казаратта, бросив карточку в нижний ящик конторки. – Память у меня хорошая, но она становится еще лучше, если…

– Сколько стоит эта прелесть? – перебил Манн, показывая на большую куклу, наряженную в традиционное голландское платье с широким подолом. У куклы было удивленное выражение лица, будто она не могла поверить, что ее кто-то решился, наконец, купить.

– Для вас – тридцать пять евро.

Для других, скорее всего, вдвое меньше, – решил Манн, но не стал торговаться, коробку Казаратта уложил в желтый, как сигнал светофора, пластиковый пакет и, довольный сделкой, принялся нажимать кнопки на кассовом аппарате. Манн поспешил к машине, убедившись в том, что в окне четвертого этажа никого нет. С Панфилло он поговорит потом, сейчас нужно позвонить Кристине, она ждет, наверняка мучается от неизвестности…

Сев за руль, Манн набрал номер. Кристина не отвечала. Спит? Наверно, спит. Телефон, во всяком случае, не отключен. Если бы она куда-нибудь ушла, взяла бы аппарат с собой и ответила обязательно, увидев, кто звонит. Наверно, спит.

Манн выехал на Принценграахт и задумался, остановившись перед красным светофором. Кто тот свидетель, что видел Кристину в окне квартиры Веерке в третьем часу ночи? Это не Панфилло, не Ван Хоффены, не Квиттер, не Казаратта. Кто-то из дома напротив, кому не спалось? Над лавкой Казаратты располагался дамский салон «Прически Ройзе». В Амстердаме было несколько парикмахерских этой фирмы, по ночам женщины обычно не делают причесок, наверняка в здании и в ту ночь никого не было.

Кто же мог видеть женскую фигурку в окне квартиры Веерке?

Господь, конечно, ему сверху видно все, но вряд ли Мейден сумел допросить именно этого единственного все знающего свидетеля.

Зажегся зеленый, и Манн свернул на Принценграахт. «Загляну в офис, – решил он, – а потом поеду к Кристине».

Почему-то он точно знал, что это правильное решение. И почему-то точно знал, что давно вычислил, кто напал на Веерке. Но результат вычисления был погребен под завалом ненужной информации, и, чтобы его извлечь, Манну пришлось бы проделать все расчеты заново – не в подсознании, как он уже это сделал, а шаг за шагом, отделяя зерна от плевел и ложь от истины.

* * *

– Шеф, – сказала Эльза, когда Манн появился в дверях, – я вам звонила четыре раза, почему вы выключили телефон?

– Я? – удивился детектив и, достав из кармана аппарат, действительно увидел пустой дисплей, на котором обычно светилась – если нажать любую кнопку – заставка компании сотовой связи «Гело»: календарик и цифровые часы с фирменным знаком, хорошеньким бурым медвежонком, сидевшим под раскидистым деревом (летом зеленым, осенью – с желтыми листьями, а какой была картинка в остальные времена года, Манн не знал, потому что лишь недавно поменял компанию мобильной связи и вовсе об этом не жалел, связь стала устойчивей и надежней).

– Странно, – пробормотал Манн. Он не помнил, чтобы выключал телефон после того, как набирал номер Кристины. Может, сделал это механически, думая о чем-то другом?

– Почти сразу после того, как вы ушли, звонил старший инспектор Мейден, искал вас, я сказала, чтобы звонил на мобильный и стала звонить сама, но у вас было выключено.

– Не было, – буркнул Манн. – Точно – не было. И Мейден мне не звонил – смотри, никто мне за эти два часа не звонил, а телефон я выключил – хотя и не помню, чтобы сделал это – минут десять назад, не раньше…

– Ну, не знаю… – протянула Эльза. Технике она никогда не доверяла, была уверена, что чем сложнее аппаратура, тем на большие гадости она способна: если велосипед в худшем случае выкинет вас из седла, а сам повалится набок, чтобы не выглядеть саботажником, то хороший автомобиль не только может налететь на столб, которого не существовало в природе еще мгновение назад, но и изобразить при этом, что во всем виноват водитель, слишком много выпивший или глядевший в небо, а не на дорогу, или вовсе забывший, что во время движения нужно обеими руками держать руль, а не обнимать сидящую рядом спутницу.

– Чего хотел Мейден? – спросил Манн, включая телефон, возвестивший о своем возвращении к жизни бравурной мелодией.

– Он не сказал, – с сожалением сообщила Эльза.

– Старший инспектор? – произнес Манн, услышав бодрое «Алло!». – Это…

– А! – воскликнул Мейден, прервав детектива на полуслове. – Я вам пять раз звонил, дорогой Манн, вы отключены, это непрофессионально, хотя, конечно, не мне делать вам замечания.

– Я что-то нарушил, старший инспектор? Я не должен был говорить с кем-то из домочадцев Веерке?

– Напротив, я хочу, чтобы вы поговорили со свидетелем. Свидетельницей, если быть точным.

– Свидетельница, которая может сказать мне больше, чем полиции? – не удержался от язвительного замечания Манн, тут же прикусил язык и хотел было попросить прощения за колкость, но старший инспектор продолжал, будто не расслышав слов детектива:

– Я говорил вам, что госпожу Ван дер Мей видели в окне комнаты Веерке в третьем часу ночи.

– Но не сказали – кто.

– А вы не сумели выяснить.

– Н-нет, не сумел.

– Это Мария Верден, вдова шестидесяти трех лет, работница салона «Прически Ройзе», расположенного напротив…

– Знаю, – невежливо перебил Манн старшего инспектора.

– Не сомневаюсь, – сказал Мейден. – Госпожа Верден осталась в ту ночь на работе по каким-то личным причинам, о которых говорить не пожелала. Места приличного в салоне не нашлось, в кресле спать женщина не привыкла… Короче, стояла у окна, курила… И увидела в окне напротив женщину…

– В комнате было темно?

– В которой?

– В обеих.

– В комнате госпожи Верден горело бра на дальней стене. В комнате Веерке свет был выключен.

– Как же она тогда…

– Фонари перед домом, дорогой Манн. В глубине комнаты, разумеется, ничего не разглядишь, но если человек стоит у окна, видно как на ладони.

– Рама была поднята?

– Разумеется. Если бы она была опущена, госпожа Верден никого увидеть не смогла бы…

– Об этом я и хотел… – пробормотал Манн. – Окно было раскрыто. Веерке в окне не было…

– Разумеется, тело нашли на полу рядом с окном.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});