Ричард Длинные Руки – ярл - Гай Орловский

Платье темное, но не черное, а с примесью коричневого, что всегда ассоциируется с надежностью и добротностью. Платье без выреза, но открывает шею, длинную и гибкую, красивая женщина, ничего не скажешь. Может быть, даже более красивая, чем когда ей было восемнадцать.

Она кивнула мне со снисходительной доброжелательностью высшего существа, дочки прошли в зал за нею вслед: Дженифер скользнув по мне равнодушным взглядом, как по пустому месту, Даниэлла улыбнулась мягко и виновато, этот взрослый ребенок чувствует себя виноватым за все проступки окружающих, а леди Бабетта чуть задержалась и спросила хитренько:

– А как вам это мое платье?

– Ох, – воскликнул я, хватаясь за сердце, – леди Бабетта…

Она довольно улыбнулась.

– Что с вами, сэр Ричард?

– Я сражен! Платье просто удивительное… да, удивительное платье. Иначе и не скажешь, просто удивительное!

Она улыбнулась еще довольнее, сообщила радостно:

– Нравится?.. Это еще что!.. Вы еще мои нижние штанишки не видели!

Моя рука в самом деле ухватилась за сердце.

– Трусики? Вы уже знаете, что такое трусики?

Она кивнула, счастлива видеть меня таким потрясенным, но чуть запнулась с ответом, в красивых игривых глазах мелькнула и тут же пропала мельчайшая настороженность, в следующий момент уже тараторила заговорщицки:

– Да. Одна моя подруга привезла с Юга. Говорит, они там сейчас входят в моду! Не знаю, продержатся ли, но пока все дамы высшего света так увлечены, так увлечены… Вот посмотрите, какой шелк…

Я поспешно перехватил ее руку.

– Умоляю вас, леди Бабетта, не здесь. Вы так наивны, а женские трусики можно показывать только на пляже…

Она спросила с живейшим интересом:

– А что такое пляж?

– О, леди Бабетта, это такое место…

Я запнулся, видя ее заблестевшие глаза. Из всего моего рассказа она только и поймет, что пляж – это место, где мужчины и женщины ходят в одних трусах, даже незнакомые мужчины и женщины, какая жуткая прелесть, а вот что там еще и подставляют свои тела солнцу – вряд ли даже поймет, здесь дамы панически берегут лица и кожу от прямых солнечных лучей.

Она щебетала, я кивал, взгляд скользил по ее разрумянившемуся лицу, где все-таки заметен ровный и чистый загар, даже не загар, а остатки, словно ей однажды все-таки пришлось побыть под солнцем, не прячась под широкополыми шляпами.

Но не думаю, что где-то на теле есть белые полоски.

Из зала уже доносится запах крепкого бульона, и можно бы вломиться, наплевав на все галантности и куртуазности, но я ж рыцарь, потому стиснул зубы и ждал, пока леди Бабетта перестанет тараторить, возьмет меня под руку и мы величественно продефилируем в зал. Там я помог Бабетте сесть, будто совсем паралитичка, а уж потом ринулся… ну, это я ринулся внутри себя, а так со стороны прошествовал медленно и с достоинством, сел и светски улыбнулся. Даже губами прошлепал, читая молитву, хотя широкая чашка с крепким бульоном… нет, это великолепный суп из бычьих хвостов!.. опустилась прямо передо мной, слуга сам развернул мне салфетку и отступил к стене, а я еще несколько мгновений доказывал себе и окружающим, что я человек, а не животное, не набрасываюсь на еду, как голодный пес, а сперва, мол, духовная пища…

Бобик тоже сидит за заднице, вытянулся, само совершенство и послушание, терпеливо ждет, даже собаки способны перебарывать животные инстинкты, чего не скажешь о всей четверке ледей: сразу же принялись черпать ложками, чавкать, обсуждать кухню. Ну, я же не спорю, что женщины ближе к природе, это я так мягко, они и должны быть к ней не просто ближе, сама биология такова, и если понадобится остановить прогресс, то нужно всего лишь вернуть матриархат, женщинам дать равные права и начинать выдвигать их на высокие посты.

Я благочестиво пробормотал молитву, в смысле первые три слова, дальше не помню, взял с блюда гуиную лапку и бросил Бобику.

– Лови, солнышко!

Послышался моментальный хруст, тут же все затихло, Пес смотрел на меня преданными и честными глазами: а что, было что-то? Леди Изабелла раздвинула губы в улыбке:

– Пробуете на собаке? Не отравим, сэр Ричард!..

Дженифер торжествующе засмеялась. Я ответил с достоинством:

– Настоящий рыцарь сперва напоит коня и накормит пса, а уж потом садится за трапезу сам. Кстати, передайте от меня спасибо повару… этот жареный гусь просто великолепен!

Слуга за моей спиной поклонился, опасливо взглянул на герцогиню.

– Да, сэр… Обязательно передадим.

– От сэра Ричарда, – вставила Дженифер, – и его собаки.

Я кивнул.

– Леди права. Когда мы обедывали у короля Барбароссы, собачка тоже осталась довольна именно жареным гусем. Король Барбаросса сам нарезал ей лучшие ломтики.

Они поняли по моему тону, что я совершенно серьезен, чуточку притихли, а слуга с почтением посмотрел на собаку, которой прислуживал сам король. Даниэлла хитренько улыбалась, поглядывала на меня глазками восторженной младшей сестры, которой наконец-то есть за чью спину спрятаться. Леди Бабетта по обыкновению стреляет глазками.

Дженифер с фальшивой улыбкой, несколько вымученной, смотрела на Пса. Я обратил внимание, что ее поза излишне напряжена, левую руку зачем-то держит под столом. Пес пару раз с недоумением скосил на нее большим коричневым глазом, но с места не сдвинулся, хотя вяло пошевелил хвостом.

– Леди Дженифер, – сказал я с подчеркнутой досадой, – собаки от женщин отличаются наличием верности… Так что перестаньте подманивать под столом моего воробышка куриной лапкой.

Леди Изабелла с укором посмотрела на дочь. Леди Бабетта прыснула, Даниэлла мягко улыбнулась. Дженифер, красная, как вареный рак, вынула руку, уже без приманки, сказала раздраженно:

– Попался костлявый кусочек. Не могу же я предложить его сэру Ричарду, не оценит, а вот его собака могла бы… Увы, она недалеко ушла от хозяина.

Я демонстративно молчал, сдержанно улыбался и куртуазно грыз гусиное крылышко. Леди Бабетта слегка повела плечом, таким округлым и нежным, словно круто сваренное и очищенное яичко, что я уже приготовился увидеть, как платье рухнет… на губах Бабетты появилась улыбка, все поняла по моему лицу и вспыхнувшим глазам, движение затихло на полдороге, платье осталось на месте, как только держится, на чем, на этих сосках, что ли, они как острые камешки…

Я услышал ее нежный подушечно-постельный голос:

– Обижает вас наша милая Дженифер, сэр Ричард?

– Если жена ругает, – возразил я, – это нормально, если хвалит – надо подумать, в чем ее вина.

Дженифер фыркнула.

– Сэр Ричард! Вам уже говорили, что вы образец куртуазности?

– О да, – согласился я. – И что сама куртуазность, изысканность, вежливость… Но я им, гадам, не поддался! Не только сказал, что о них думаю, но и сделал. Догнал, а потом еще раз сделал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});