Людоеды (СИ) - Mиxoнoв Cepгей

Беккер зажмурился, а когда справился с волнением и снова открыл глаза, внизу под ними уже никого не было. Чужак-репликант умчался куда-то только известной ему тропой.

Одного не мог взять в толк Беккер: куда запропастился тот ночной хищник, который донимал их с утра пораньше. Ответ на поверку был прост и получен сразу, как только оба древолаза где-то по прошествии часа осмелились покинуть своё логово на дереве и спуститься вниз.

Дикарь пошустрил, и вскоре Беккер узрел от него приглашающий жест, требуя что-то явно засвидетельствовать на пару с ним.

Приближаться не хотелось, но ещё меньше оставаться одному без прикрытия. Приблизился к людоеду.

Тот сидел у лужи крови, где им попутно были обнаружены следы чужака-репликанта. Отпечаток стопы ужасал и потрясал одновременно. Она была подобно на поступь ящера правда небольших размеров, но от этого не менее хищного и опасного.

Оставалось догадываться, как здесь всё произошло — та схватка меж наездником и его рептилией с ночным хищником. Но от него ничего не осталось кроме лужи крови, в которую и принял опускать руки дикарь, перемазав заодно лицо.

Беккер сморщился. Если что — столбняк людоеду обеспечен, а и паразиты в печени, вдруг понял: сам не прочь присоединиться к нему. А тут ещё дикарь, оторвав кусок запёкшейся крови, протянул ему.

— Ням-ням…

То ли он назвал Беккера дикарским именем, то ли напротив предложил откушать с ним — тому уже было всё равно. Недавний студент-практикант превратился в кровопийцу, насладившись солоновато-багровой дрянью. И был несказанно доволен, набивая ей утробу, больше не испытывая отвращения к тому, что касалось еды или не столь разнообразного дикарского меню людоедов.

Даже готов был жевать мох с лишайниками, если бы его напарник уподобился жвачному животному. Но до этого пока не дошло, зато они сами наконец-то ко второму дню добрались до стойбища среди скал.

У Беккера возникло подспудно забытое им ранее тут чувство: он дома — вернулся, зная наверняка: всё самое страшное у него осталось позади. Здесь его не тронут. Но старик…

Даже и не думал давать ему отдыха. Принялся орать, размахивая своими костлявыми конечностями, потрясая над головой — и не только своей, а Беккера.

— Иди ты…  к нему…  — отмахнулся Юра от Ойё, указав на спутника, с коим пережили столько всего за последние два дня, сколько в жизни никогда не думал: придётся вынести трудностей. А это ерунда в сравнении с тем, что предстояло ещё пережить в ближайшем времени — набег иродов сродни нашествия. Не говоря уже про троглодитов. А раз уж повадились, так легко не удастся отвадить их.

Об этом сейчас и говорил дикарь-воин иному — жрецу-палачу. Ему его не пришлось пытать Духами Огня. Обошлось без разведения костра на пепелище и углей на коже. А жаль — старику требовалась постоянная практика в его ремесле палача.

Старейшины собрались в круг неподалёку от Беккера и о чём-то оживлённо общались. Со стороны они напоминали стаю хищных тварей, которые рычали друг на друга и грозно потрясали своими костяно-когтистыми конечностями. Этакие ожившие мертвецы, а те ещё людоеды.

Нашлись и у них достойные противники, а заклятые враги — и не чужаки из числа студентов на практике. Плохо это или хорошо, Беккер пока толком не уяснил, и ему только предстояло в этом разобраться, дабы окончательно принять чью-то сторону, а с ним решение, как быть дальше и с кем жить.

Его взгляд недолго задержался на кворуме совета старейшин и заскользил по гроту в поисках дикарок. Их здесь было мало, а вот мужчин — дикарей в шкурах и при дубинах — море. И все также косились подстать Беккеру на них. На одну дикарку приходилось около пяти если не десяти воинов-охотников, а до того самого, что и любому мужчине требовалось от женщины — и то самое, а само собой разумеющееся.

Да у Няма вроде как статус великого воина, и делом доказал: так просто его не убить — никому. И ведь выжил после новой стычки с практикантропами на острове и не только, а такими тварями и видел такого ирода-урода, о коем до сих пор судачили дикари из числа старейшин. Что даже воины присоединились к ним, а и охотники подслушивали. Дикарки в том числе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Беккер ещё больше вырос в их глазах. И стал казаться не просто великим воином, а непобедимым вожаком, коему по плечу всё, что людоеды не задумают, а осуществит на деле.

К нему и подались они с очередным предложением, а он отослал их куда подальше. Круг «мумий» уставился в недоумении на Ойё. Тому впору было хвататься за голову и орать собственную кличку на всю пещеру-грот. Однако он не стал впадать в истерию, быстро уяснил, чем можно было умилостивить посланца Духа Огня и Земли, а возможно и стихии Воды, поскольку прошёл ещё крещение и им на водной преграде. Довольно оскалился.

Беккер едва не вскрикнул от досады, когда старик приблизился к той, на кого положил своё око и много раньше, пока вновь здесь не встретил ту самую дикарку. И она повиновалась жрецу-палачу.

Неужели он затеял отомстить ученику — сжечь её у него на глазах? Но нет, обошлось, он приблизился с ней к нему и сорвал собственноручно шкуру — её одёжу.

У Беккера пересохло во рту. Дикарка была преподнесена ему в дар стариком. Вот это новость, а обычная в таких случаях хреновость. Он не мог с ней заняться тем, чем хотел, а давно вожделел, тем более на глазах у многолюдной толпы людоедов. Ему непременно требовалось уединиться. Да где там — и найти укромный уголок, когда негде — дикари кругом, и окружали его непрерывным кольцом.

Подскочил с подстилки мха и затоптался вокруг дикарки, словно осматривал её прелести с разных сторон — и так, и этак. А всем была хороша. Пусть и её кожа покоробилась от грязи. Но стоит отмыть…

Воды и попросил. Старик в недоумении пожал плечами, отступил назад. Ему было невдомёк то, что затеял сотворить с красавицей по меркам людоедов-дикарей его ученик. Неужто утопить? Тогда и впрямь его Дух-покровитель — Воды.

И как только он подвёл дрожащую дикарку к источнику влаги в гроте, всё пошло по запланированному стариком сценарию — заставил ту окунуться с головой. Она фыркнула и заплескалась, стараясь выбраться из холодного источника влаги, а Ням не позволил ей, ещё раз столкнув ногой в импровизированный водоём. После чего принялся ласкать шкурой.

Дикари взирали на всё с широко раскрытыми очами и ртами. К таким ласкам с ухаживаниями они не были привычны. У них всё проще — трахнул понравившуюся самку дубинкой по копне волос на голове и задрал на противоположном месте шкуру, а и у себя там спереди и присунул. Попыхтел и всё…  а удовольствие. И быстро, и удобно. А тут целый маскарад. Цирк, да и только, по меркам дикарей.

У некоторых уже потекли слюни, и не только — всколыхнулась плоть, из-за которой они испытали нервную дрожь. И также стали поглядывать искоса на иных дикарок данного племени.

Беккер меж тем словно не замечал того, что за каждым его действием следила не одна сотня пар глаз. Вдруг ощутил на себе все их, когда нашёл, что дикарка более или менее сносно отмыта им от множественных слоёв грязи, поэтому погладил уже собственной ладонью, избавившись от шкуры — нет не от своей и одежды, а той, которую использовал в качестве мочалки.

Дикарка продолжала трястись и не из чувства холода, а страха. Она боялась: новоявленный сородич трахнет её — и не дубинкой по голове, как водилось у них в племени, а несколько иным способом и образом. У неё уже имелся собственный воздыхатель, коим по странному стечению обстоятельств явился тот самый дикарь, который выжил на пару с Нямом в двухдневном походе по вотчине Духа Воды.

Его и попросил пособить Беккер. Нет, не о групповухе речь заводил, да и товарища не просил подержать за руки или ноги строптивую дикарку, а выступить для него в качестве телохранителя, чтобы никто ненароком не подкрался к нему с тыла, когда он будет придаваться любовным утехам с этой местной кралей — и не взял его за задницу. Поскольку двинул с ней, таща силой за волосы, наружу из грота.