Людоеды (СИ) - Mиxoнoв Cepгей

— Ты только глянь на них, а то чудовище, что под ними…  — прыснул Зуб.

Наконец-то у него отлегло, что ни могло не порадовать напарника.

— Чё, пытались его интеллектом задавить, а и руками с ногами не получилось?

— О, практикантропы! Хы-гы…  — замахали алказавры из ямы.

— И Чёрт с ними…  — молвил загадочно Мих.

— А я про что — нафиг они нам в лагере сдались, то ли дело скотина под ними…  — ввернул Зуб.

— Да она практически ручная, как…

— Граната…  — перебил Зубченко препода на словах.

— … ваша!

— Ы…  — выдал Вый-Лох.

Мих тотчас вспомнил, где видел нечто подобное, а сие животное, и тогда улепётывал от него с Вый-Лохом, сверзившись с кручины в топь — так и наткнулся на остров. И впрямь нет худа без добра. Всё в этом мире относительно и закономерно.

— Ну, вот мы и встретились, скотина…

— Согласен…  — принял его слова на свой счёт Чёрт. — Виноват…

Зуб и тут не утерпел.

— Накажем!

— Я исправлюсь — обещаю!

— Ну, ты-то понятное дело — взрослые человек! А что нам делать с этими приматами, ведущими примитивный облик жизни, идущий в развез с человеческой моралью?

— Вылечим, — уверил Мих, напомнив крылатую фразу из кинофильма «Иван Васильевич меняет профессию!»

— И меня?

— О Чёрт…  его побери, а тоже мочит…  — прыснул Зуб.

— Сами-то, почему не выбрались? — поинтересовался Мих.

— А как?! — изумлённо вопросили алказавры.

— Пирамиду не пробовали составлять — вставать друг на дружку?

— Да нам и здесь еды хватало, а и посидели неплохо…

Им было плохо, что и подтверждали трясущиеся руки. Без опохмелки — десерта — никуда.

— Ща организуем, — заверил Зуб, пустив стрелу над головой, вниз рухнул плод — не один, а был и простреленный среди них. — Стрелу-то верните, не перекусите!

Утолив жажду, троица подалась наверх. Практикантропы помогли им выбраться.

— А что делать с этим гигантом? — поинтересовался Зуб у напарника судьбой громадного животного, больше подобного на ходячий танк.

— Есть у меня на его счёт одна мыслишка — её и опробую чуть погодя, — отвлёкся он от Зуба и его вопроса, сам озадачил бродяг. — Так говорите: оно не плотоядное существо?

— Ага, огрызки жрало, будь здоров, аки Тушёнка пайку в три горла! — подтвердил Чёрт, поскольку от алказавров толку. Зато препод умел пить с толком и расстановкой — и дурманящими плодами его так просто не напоить.

— Это становиться интересно…  Очень интересно…

— Вот и мне, Мих! Ты чё затеял?

— Потом сюрприз будет…

— Вот только не надо нам больше их! И этих придурков хватит! А и тех, что остались в лагере! В одиночку Варвару не совладать с ними!

— Вот и иди…

— А ты?

— Останусь тут ненадолго…

— Один?!..

— Не, я с Вый-Лохом, и этим чудовищем!

— Как себе знаешь! — приревновал Зуб друга к ручному зверю, так ещё, похоже, и новой скотине.

Уметь надо, а ещё понять его чувства. Мих даже присвистнул. Ранее он не замечал за Андрюхой этого. И данное обстоятельство смущало его.

— Да ну…  Нет…  Не может быть…

— Ы…

— А те чё надо от меня? Погулять — так не держу, аки собаку на привязи — пасись!

Мих сбил ногой ком мха, бросил на морду чудища. То смахнула его длинным языком, пихая в пасть — зачавкало.

— Ну и жрать ты гораздо…

Пришлось ещё накидать мха, но, видя: толку мало — Мих нарубил веток с листвой, надеясь: оно объест их, обглодав с корой, да захрустело целиком.

— Хм, новость, а опять хреново… сть…  Кто же ты, что за скотина такая? И что если мне приручить тя, а? Чего скажешь? Или промычишь? Хотя бы, какой иной звук подай в качестве доступного ответа.

Животное фыркнуло, одарив кормильца фонтаном брызг.

— Всё равно, что в душу насрало, аки верблюд! За это я назову тебя — Ур… блюд!

— Уррр-уррр…

— Надо же — угадал! Так тому и быть!.. Не скучай тут без меня, я мигом обернусь, только за лопатой метнусь — угу! А ты не вздумай уходить…  — усмехнулся сам себе Мих. И ничего необычного за собой не заметил. А и того, что за ним следил кое-кто ещё, да его ручной зверь чувствовал чужака.

Огрызнулся…  на всякий случай.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Глава 12

ПРЕДАТЕЛЬСТВО

«Мёртвый друг не предаст!» да и жрать охота было

Достигнув противоположного берега водной преграды, дикари не сразу уяснили, что оказались на ином клочке суши во владениях Духа Воды, это стало очевидно, когда они продвинулись вглубь и очутились на ином песчаном пляже.

Заросли обрывались у самой воды, и берег там оказался крутым. Один из дикарей в спешке бултыхнулся и теперь барахтался, поднимая в воздух фонтаны брызг, недовольно рычал. Но Беккер-то знал: он кричит и зовёт на помощь.

Никто так и не откликнулся на его призыв. После того, что случилось на аналогичном острове, дикари думали исключительно о шкурном интересе — своя шкура ближе к телу, и не та, которая служила воинам-людоедам накидками, а собственная кожа. Даже не взирая на то, что воин в воде оказался великим, помощи ему ждать было неоткуда.

Беккер сам уставился безучастно, взирая на бедолагу, и также ждал, когда будет покончено с ним. Однако никто не выскочил на него из воды, зато угроза приближалась со стороны суши. Её не сразу уловили дикари, а на слух шорохи, издаваемые земноводной рептилией, что также расположилась на острове и сидела в засаде.

Со спины ватаги людоедов раздался треск ломаемой растительности и ещё один из дикарей заорал вне себя от испуга и одновременно боли.

Беккер был на волосок от смерти. Пасть чудища возникла слева от него, и он испытал шок. Потрясение было столь велико, что тело не слушалось его — ноги подкосились, резко сгибаясь в коленках, и он рухнул на заднюю точку опоры, а когда опомнился, дикари уже разбегались без оглядки по острову. Некоторые в страхе ретировались в воду и теперь барахтались там с великим воином.

Понемногу придя в себя и стараясь не глядеть в левую сторону от себя, Беккер перевернулся на брюхо и подался ползком как какое-то пресмыкающееся, уползая прочь от места гибели очередного дикаря, коего рвало на части пожирая, хищная рептилия.

Крики с рыками разносились по всему острову и далее над водной гладью на приличное расстояние, покрывая в радиусе версту.

Беккер не обращал внимания на них. Его сердце сжалось в груди, а и кое-что ещё, но ему было всё равно — главное выжить, даже готов был из ума, чем подыхать жуткой смертью мученика в пасти древнейшего аллигатора, у которого кожа — броня, а вдобавок обладал панцирем и пластинами, точно рыба, но такими же прочными, как если бы были сделаны из металла.

Вспоминал мимоходом, где дикари бросили катамаран. На острове ему больше нечего делать, а пора выбираться отсюда и бежать от людоедов. Он ещё надеялся вернуться в лагерь с повинной. Теперь уже не сомневался: именно так и поступит. Уж лучше пусть понесёт наказание от сокурсников, чем от дикарей. Людоеды больше не простят ему потерь и точно кремируют живьём на костре.

Старик хитрый, и только с виду косит под примата-примитива, а по жизни — гений своего времени. Умный, зараза, да и жить явно хочет, иначе бы не сумел дожить до столь преклонного возраста по меркам этого дикого края среди людоедов. Те давно бы отправили его на корм скальным хищникам, столкнув в погребальную яму, поскольку мяса у него ни грамма — только кости да жилы. Кожа и та износилась как у мумии. Одно слово — мертвец…  оживший. Словно кровожадные духи-покровители вдохнули в него жизнь, заставив служить себе — и ослушаться их — себе дороже выйдет.

Жизнь и впрямь висела на волоске. И Беккера тоже. Сомневаться не приходилось. Наконец на глаза попались очертания остова катамарана людоедов. И стоял неподвижно, а возле него ни единой души. Едва Беккер ступил туда, откуда ни возьмись, нарисовался дикарь. Затем ещё один и далее не один.