Судьбой приказано спастись - Александр Александрович Берлин

и получилось, как предупреждал старый зэк, – они шли за Егором до самого кладбища. И как он не смог этого предугадать?

С печалью и недовольством собой выдохнув «Э-э-э-эх…», он прислонился спиной к подоконнику. С улицы в окно дул лёгкий ветерок, отчего скрипнули створки окна. Егор невольно повернулся на звук и замер – на подоконнике лежал слиток золота. Придя в себя от изумления, Егор стал оглядываться, но рядом никого не было. Только невдалеке, там, у поворота перед спуском с горки, он разглядел спину удаляющегося Кузьмы, который не спеша возвращался к лесополосе, чтобы там, на вершине дерева, наконец выспаться, набраться сил и продолжить поиски отца.

– Спасибо тебе, друг, – проговорил больше самому себе Егор, глядя вслед удаляющемуся парню. По черным волосам и мешковатой одежде он смог его безошибочно узнать.

Через приоткрытую дверь послышался непривычно громкий женский разговор, и Егор, боясь, что кто-то может войти в комнату, поспешно спрятал слиток под матрац, и как ни в чём не бывало вышел к женщинам.

Хозяйка с дочкой и гостья живо обсуждали интересную статью, напечатанную во вчерашней газете, хотя, как ему показалось, мысли их были совсем о другом событии, произошедшем недавно. Откуда он мог знать, что они обсуждали случай, произошедший до этого на улице, где какой-то странноватый парень с восточным лицом помог им, как они надеялись, навсегда избавить от беспокойных гостей. Так что искусственно преувеличенный интерес к газетной статье был своего рода способом прийти в себя. Егору даже показалось, что они специально говорили слишком громко, желая поскорее о чем-то забыть. Не желая мешать разговору, он незаметно удалился себе в комнату.

– Надо же, поймали, как пишется, одного лесного человека, жившего до этого более двадцати лет в тайге, а он вдобавок ещё, оказывается, и убийца, – повторила с интересом девочка. – Чего только не бывает…

– Ты, Люда, так про людей не говори, – одёрнула ее мать.

– А что я такого сказала? Про это так в газете написано, – ответила дочь.

С интересом слушая их разговор, Тамара Васильевна, поискав и не найдя очки, покачала головой и с сожалением сказала:

– Как жаль, очки дома оставила. Так хотелось бы на него посмотреть.

– Выходит, что все эти годы он в этой тайге постоянно жил один, что, очень вероятно, было не так легко. Зимой ведь в Сибири такие лютые морозы, а летом всякого зверья и змей там столько, что даже от мыслей о тайге жутко становится. Как он, интересно, в таких условиях там так долго жил? Жалко мне его, – сочувственно произнесла Валентина.

– А чего его жалеть, такого убийцу, – вновь заметила девочка.

– Люда, замолчи, – приструнила ее мать.

– Мама права. Не надо так резко судить. Он ведь как-никак тоже живой человек и, может, случайно стал убийцей, – еле слышным голосом сделала вывод старушка.

– Как вы думаете, Тамара Васильевна, сколько будет ему на вид лет? – поинтересовалась Валентина, имея, конечно, по этому поводу собственное мнение, но пожелала всё-таки узнать другое – насколько оно совпадает с её суждением о возрасте мужчины на фото, но тут же спохватилась: – Ах, да, вы же совсем плохо близко видите без очков.

– Дай всё же погляжу. Интересно почему-то стало, – попросила старушка.

Она суетливо взяла газету и, прищуриваясь, внимательно стала её разглядывать.

– Лет, эдак, пятьдесят, я думаю, – заверила Тамара Васильевна.

– Интересно, а что он там, в этих дебрях, ел? – с интересом слушая разговор взрослых, спросила девочка.

– В лесу всяких ягод и грибов вдоволь хватает, только не ленись. Да и живности всякой там тоже навалом, – тихим, дрожащим голосом ответила старушка, о чём-то задумавшись, а потом и вовсе задрожав всем телом, что бросилось в глаза Валентине. «Почему она вдруг так разволновалась и так повела себя впосле разглядывания газетной фотографии?» – неожиданно задала себе вопрос Валентина, заметив, как её собеседница вдобавок ещё и побледнела.

– Что с вами, Тамара Васильевна? – испуганно спросила она, увидев, как старушка неожиданно пошатнулась.

– Не знаю, наверное, устала с дороги, и оголились от этого нервишки, – ответила та и заплакала.

– Вы что, плачете? – ещё более обеспокоенно спросила её Валентина.

– Как поглядела на человека в газете, то сразу почему-то сыночка своего вспомнила, – дрожащими губами произнесла Тамара Васильевна, почувствовав, как сдавливает грудь. Стало тяжело дышать, губы задрожали ещё сильнее. В её сознании отчетливо возник образ сына.

Любая мать всегда чувствует какую-то необъяснимую связь со своим ребёнком, где бы он ни был. И даже, если, когда кажется, что нить эта безвозвратно прервалась, в сердце матери всегда теплится надежда, что с её ребёнком ничего плохого не случилось, и она до последнего вздоха будет продолжать верить в это.

– Его давно уже нет в живых. И совсем не знаю, где похороненный лежит. Не знать, где могила родного сына – это так тяжело. Если б узнала, бросилась ничком и, рыдая, всю оставшуюся жизнь просила бы прощения за то, что погубила его, – проговорила, разрыдавшись, старушка.

– Тётя Тома, так вы что, своего сына убили? – простодушно спросила девочка.

– Люда, думай, что говоришь, – обрезала её Валентина.

– Не убила, конечно, своими руками, но именно по моей вине его, наверное, давно нет в живых, – промолвила после долгого молчания женщина.

– Тамара Васильевна, о чём вы таком говорите? – удивилась Валентина.

– Это было очень давно, больше четверти века назад. Однажды наш сын взял и украл у нас с мужем деньги… – сбивчиво начала Тамара Васильевна, – …он забрал все наши семейные накопления и собрался уже уходить тайком из дома, но муж успел его вовремя поймать. В пылу борьбы муж ударился головой об угол трюмо и тут же умер. Сын, даже не посмотрев, что с отцом, убежал. Я сразу заявила в милицию, и спустя час его уже поймали, а затем посадили в тюрьму. Через несколько лет я случайно узнала, что он погиб – вроде бы это случилось при перевозке заключённых с одного места на другое. По слухам, их машина столкнулась с бензовозом. Многие в той аварии сгорели, так что трудно было опознать тела, хотя потом в милиции мне говорили, что мой сын вроде бы выжил в той катастрофе, но чуть позже всё равно погиб. Никто мне правду так толком и не сказал. Попробуй разузнай, как оно всё было на самом деле? Вот и получается, что я из-за каких-то проклятых денег отправила его в тюрьму, – сокрушалась старушка.

– Тётя Тома, а может, он жив? Уехал себе за границу, женился на какой-нибудь леди и живёт себе, поживает там, – попыталась успокоить её девочка.

– Тоже