Страстная и непокорная - Пола Рид

Джайлз со свистом выдохнул воздух сквозь зубы.

— Тогда обещай мне, что подождешь, проживешь здесь, в нашем доме, три-четыре дня и только потом будешь думать о: возвращении на плантацию Уэлборна. Я уйду в море больше чем на неделю. Если захочешь, ты сможешь уехать задолго до моего возвращения.

— Тогда какая разница, когда я…

— Обещай! Обещай, иначе я совсем не поеду. Я отправлюсь следом за тобой в Уэлборн, поговорю с твоим отцом…

— Нет! Ты не можешь с ним говорить об этом!

— Тогда дай слово. Грейс колебалась:

— Три дня?

— Дай слово.

— Обещаю.

— Ложись в постель. Она покачала головой.

Что ж, значит, ему сегодня так и не придется сомкнуть глаз. Джайлз встал, достал из шкафа штаны и рубашку.

— Я не хочу гнать тебя из дома, — вскинула голову Грейс.

— Ты и не гонишь. Я рано уезжаю, и мне надо еще кое-что сделать.

— Когда ты вернешься, меня здесь уже не будет. Холодные пальцы, сжимавшие его сердце во время этой тяжелой сцены, сдавили еще сильнее.

— Посмотрим.

— Я уеду, но хочу, чтобы ты знал: ты — очень хороший человек. Поверь, мне жаль, что все так сложилось.

Джайлз стиснул зубы — эти прочувствованные слова подняли в нем бурю гнева. Хороший человек! Хороший человек, который бросает свою жену в тот момент, когда он больше всего ей нужен. И почему? Насколько он знает, Джефф полностью владеет ситуацией. А он, Джайлз, по сути своей, только ведомый. Он способен защитить тылы, но какой от него толк, когда враг идет прямо в лоб?

Что ж, так тому и быть. Он не Джеффри Хэмптон, который, ввязавшись в бой, полагается лишь на свою интуицию. Он — Джайлз Кортни, он взвешивает все возможности и хорошо знает, когда надо уступить дорогу другому. И он всегда готов согласиться, если другой лучше его способен определить верное направление.

— Увидимся, когда я вернусь, — решительно проговорил он. — Помни же, ты обещала. Дала слово, что останешься здесь на три дня. С Божьей помощью, ты вообще никуда не уедешь.

— Джайлз, ты сошел с ума!

— Возможно, и сошел. Но у меня осталось кое-что получше, Вера — Фейт. — И он улыбнулся ей обнадеживающей улыбкой.

— Хотела бы я, чтобы и у меня она была, — отозвалась Грейс, не уловив истинного смысла его слов.

Утром Грейс уложила в сундуки почти все свои вещи. Мату хватил бы удар, случись ей увидеть, в какую мятую кучу превратились все юбки ее воспитанницы, но Грейс никак не могла сосредоточиться на работе. Это ощущение разрухи и разложения напомнило ей то время, когда их дом покинул наконец ее дядя Жак. Мысли Грейс разбегались. Она чувствовала беспокойство и неудовлетворенность, хотелось встать и бежать куда-то без оглядки. Было ясно, что она погружается в пучину отчаяния и скоро от самой Грейс совсем ничего не останется.

В шкафу лежало еще достаточно вещей, и Грейс было что надеть в эти три дня. Она то и дело ощущала соблазн пренебречь своим обещанием. На закате в дверь постучали, явился один из людей Джайлза и сообщил, что его прислали заботиться о безопасности хозяйки. Грейс смутно помнила, что Джайлз упоминал об охраннике. Матрос оказался молодым, приятным парнем, но у него был кинжал на поясе и кремневое ружье, и он носил их слишком уж непринужденно. Появление чужака в конторе не создало у Грейс ощущения безопасности, скорее, наоборот — ее беспокойство усилилось.

Часы где-то за окнами пробили десять. Грейс не спала всю ночь, и время для нее тянулось странно — иногда наползала нестерпимая тяжесть и апатия, иногда вдруг пробирала нервная дрожь и накатывала волна гнева. Ей казалось, что она ненавидит Джайлза, потом до нее внезапно доходило, что на самом деле эту ненависть вызывает в ней Жак. Позже она принялась размышлять: вдруг человек, возбуждающий в ее душе такую ярость, — ее отец? Временами Грейс думала, что во всех своих бедах виновата лишь она сама.

Ах, если бы только сосредоточиться, понять, что она действительно чувствует! Вероятно, тогда она смогла бы лучше разобраться в своем положении.

Резкий стук в дверь конторы заставил Грейс подпрыгнуть на месте. Ее охватил беспричинный страх. Это, конечно, клиент, уговаривала она себя, тщетно пытаясь унять бешеное биение сердца. Кто-то, не знавший, что оба моряка — и Джайлз, и Джефф — отправились в рейс. В этот момент Грейс порадовалась, что с ней человек Джайлза.

Она услышала, как хлопнула входная дверь, а потом женский голос спросил у ее охранника:

— Грейс наверху?

Фейт Хэмптон. Неужели эта женщина не могла подождать, пока ее пригласят? И тут ее осенило. Да, да, гнев в ее сердце порождал именно он, Джайлз!

— Да, — ответил матрос. — Она наверху.

— Можно подняться? — спросила Фейт.

— Конечно, конечно, — отозвалась сверху Грейс, — поднимайтесь.

Нахмурив светлые брови, Фейт приблизилась к лестнице. На ее лице отражалась тревога. Кудрявый сынок Фейт сидел на своем привычном месте — у нее на бедре. Свободной рукой Фейт поддерживала юбки, чтобы не споткнуться на лестнице.

— Надеюсь, я не слишком бесцеремонна? — спросила она. Не такая уж Грейс дурочка — это Джайлз послал ее. Ведь у него есть Вера — Фейт.

— Я немного занята, — проговорила Грейс. — Вам что-нибудь нужно?

— Нет, я пришла вас проведать, — отозвалась, все еще поднимаясь по лестнице, Фейт, потом обернулась и через плечо приказала матросу: — Можешь подождать снаружи, со мной она в безопасности. За дверью уже ждет человек моего мужа.

Матрос улыбнулся и кивнул, он явно был доволен, что можно хоть ненадолго покинуть свой пост.

Фейт прошла мимо Грейс и усадила ребенка на кровать. Грейс видела, что мальчик уцепился за матерчатую сумку, висевшую на плече у матери. Фейт вытащила из нее деревянный кораблик — раньше он стоял на столе у Джеффа — и дала его ребенку. Маленький Джонатан немедленно сунул мачту в рот и довольно заурчал.

— Джайлза удар бы хватил, если бы он это увидел, — весело проговорила Фейт и оставила сумку рядом с сыном. — Мальчишка испачкает его безупречное покрывало. Знаете, я не была наверху с тех пор, как мы с Джеффом переехали. — Она огляделась, заметила следы поспешных сборов Грейс, но ничего не сказала. — Он оставил старую мебель, только кое-что добавил.

— Джайлз говорит, что он мало здесь бывает, — отвечала Грейс. Ею снова начало овладевать нервное беспокойство. Она была просто не в состоянии сидеть и вести пустой светский разговор.

Фейт облокотилась о стол, слегка покачала его, проверяя устойчивость.

— Все эти вещи просто разваливались, пока я их не укрепила, — с гордостью сообщила она. — Казалось, ничего не получится, но когда в твоем распоряжении лишь далеко не совершенные предметы, приходится делать что сможешь.