На орлиных крыльях - Кен Фоллетт

А вот теперь он оказался под самым строгим контролем. Пробыв в Тегеране всего четыре дня, Росс Перо просто-напросто сбесился от вынужденного безделья.

Тэйлор панически боялся вечерних совещаний, на которых его босс давал дополнительные указания. Весь день ему приходилось, сломя голову, кружить по городу вместе с Хауэллом, прорываясь через беспорядочное уличное движение, сквозь толпы демонстрантов и преодолевая сопротивление непробиваемых иранских бюрократов, а тут еще нужно объяснить Перо, почему они, по существу, ничего конкретного не сделали.

Дела еще больше ухудшились, когда Перо стал почти безвылазно сидеть в гостинице. Он вышел из нее всего пару раз: в посольство США и в штаб американской военной миссии. Тэйлор добился, чтобы никто не давал Перо ни ключей от машины, ни местной валюты, чтобы отбить у него охоту выходить из отеля на прогулку. Но в результате босс стал подобен медведю в клетке, а идти к нему на дополнительный инструктаж – это то же самое, что входить в клетку с разъяренным зверем.

Наконец-то Тэйлору не нужно больше прикидываться, что ему ничего не известно о штурмовой команде спасателей. Коберн взял его на встречу с Саймонсом, и они проговорили целых три часа или около того. Говорил больше Тэйлор, Саймонс лишь задавал вопросы. Они сидели в гостиной в доме Тэйлора, Саймонс бросал окурки на ковер, а Тэйлор рассказывал, что Иран похож на обезглавленного дракона. Голова – это министерство и чиновники, которые все еще пытаются отдавать распоряжения, но тело – иранский народ – их не слушает и поступает по-своему. Вследствие этого, путем политического нажима Пола и Билла не освободить: их нужно либо выкупать, либо освобождать силой. За все три часа Саймонс ни разу не изменил тона своего голоса, ни разу не высказал своего мнения и даже не двинулся со стула.

Но легче выдержать ледяное спокойствие Саймонса, нежели жар, пышущий от Перо. Каждое утро, когда Тэйлор брился, он стучал в его дверь. Тэйлор даже стал думать, что Перо специально сидит у его двери всю ночь напролет и ждет, когда он начнет бриться. Перо прямо распирало от разных идей, придуманных им за ночь: здесь и новые аргументы в защиту невиновности Пола и Билла, и новые соображения, как заставить иранцев освободить их. Тэйлор и Хауэлл – длинный и короткий, как известные комики Бэтмен и Робин, – отправлялись на автомашине «батмобайл» в Министерство юстиции или в Министерство здравоохранения, где бюрократы-чиновники вмиг разбивали бредовые идеи Перо. Перо все еще придерживался правового, рационального, американского подхода и, как считал Тэйлор, все еще не понял, что иранцы играют не по американским, а совсем по другим правилам. Но голова Тэйлора была забита не только этими мыслями. В Питтсбурге, вместе с его родителями, жила жена Мэри и двое их детей – Майк и Дон. Отцу и матери Тэйлора было уже за восемьдесят, здоровье у них неважное. Мать страдала сердечной недостаточностью. Мэри вынуждена помогать им одна. Хотя она и не жаловалась, но когда он разговаривал с ней по телефону, то догадывался, что особой радости она не испытывает.

Тэйлор тяжело вздохнул. Ему, конечно же, не решить все мировые проблемы одним махом. Он отхлебнул немного своего пойла, потом со стаканом в руке вышел из комнаты и направился в комнату Перо на вечернюю крутую разборку.

Перо метался по гостиной в своем номере, в нетерпении ожидая, когда подойдут на совещание вызванные члены штурмовой команды. Здесь, в Тегеране, ему делать нечего, и он это прекрасно знает.

В американском посольстве его приняли довольно прохладно. Сначала его провели в кабинет заместителя посла Чарльза Нааса, который хотя и был любезен, а все же посоветовал выручать Пола и Билла старыми проверенными способами через правовую систему. Перо в душе возмутился: он прилетел сюда с другого конца света, чтобы переговорить с послом Салливаном, и не собирается уезжать, не повидав его. Наконец подошел Салливан, поздоровался с ним и первым делом сказал, что Перо зря появился в Иране. Перо стало ясно, что его пребывание здесь порождает еще одну проблему, а у Салливана и без нее голова идет кругом. Они немного поговорили, не присаживаясь, и Салливан при первой же возможности ушел. Перо не привык, чтобы с ним так обращались. В конце концов, он все же важная шишка, и в нормальных условиях таким дипломатам, как Салливан, следовало бы поступать вежливее и держаться посдержаннее.

Встретился Перо и с Лю Гольцем, который хотя и выразил искреннюю озабоченность относительно Пола и Билла, но конкретную помощь предложить не смог.

Побеседовав с Наасом, Перо пошел к военным атташе, и те сразу узнали его. После кампании, связанной с военнопленными, он всегда мог рассчитывать на теплое отношение со стороны американских военных. Он присел и рассказал сотрудникам атташата о своей проблеме. Они честно признались, что помочь ничем не могут. «Послушайте, – сказал один из них, – забудь обо всем, что читаете в газетах, забудьте, что госдепартамент заявляет в открытую. У нас здесь уже нет силы, контролировать события мы никак не можем, а в нашем посольстве вы только зря теряете время».

Съездил Перо и в штаб американской военной миссии, напрасно убив время. Полковник Кейт Барлоу, начальник группы активной помощи США в Иране, подослал к гостинице «Хьятт» пуленепробиваемый автомобиль. Перо поехал вместе с Ричем Гэллэгером. За рулем сидел иранский водитель – Перо еще подумал: а чью сторону он занимает?

Их принимали генерал ВВС Филип Гаст, глава группы советников американской военной помощи в Иране, и генерал Хьюсер. Перо немного знал раньше Хьюсера и помнил его сильным, энергичным мужчиной, теперь же он казался каким-то опустошенным. Из газет было известно, что Хьюсер – эмиссар президента Картера и прибыл в Тегеран уговаривать иранских военных оказать поддержку обреченному правительству Бахтиара. Перо догадался, что у Хьюсера нет никакого желания выполнить бесплодную миссию.

В беседе Хьюсер откровенно признался, что хотел бы помочь Полу и Биллу, но в данный момент у него нет возможности повлиять на иранцев – ничего конкретного он им взамен предложить не может. Даже если их и выпустят из тюрьмы, сказал Хьюсер, все равно им здесь, в Иране, оставаться опасно. Перо ответил, что на этот счет он принял меры: когда Пола и Билла выпустят на волю, приглядывать за ними и охранять их здесь будет Бык Саймонс. Услышав эти слова, Хьюсер расхохотался, а в следующее мгновение понял шутку и генерал Гаст. Оба они прекрасно знали, кто такой Саймонс, и поняли, что он здесь не для того, чтобы нянчиться и присматривать за двумя американцами, а для чего-то большего. Гаст предложил послать Саймонсу горючее, вот и вся его помощь.

Теплые слова от военных, холодные слова от посольских чиновников, малая помощь или никакой помощи от тех и других и ничего, кроме оправданий, от Хауэлла и Тэйлора.

Сидеть сиднем в гостинице и ничего не делать – Перо было от чего спятить с ума. А сегодня Кэти Гэллэгер попросила его присмотреть за пуделем Баффи. Она сказала это таким тоном, как будто оказывала ему великую честь – в ее устах это звучало, как высшая похвала Перо, – и он настолько удивился, что вдруг согласился.

Сидя в номере и глядя на пса, он подумал, что для руководителя крупной мировой фирмы это довольно забавное занятие. Кин Тэйлор даже не посочувствовал ему, сочтя все это веселой шуткой. Кэти вернулась через несколько часов из парикмахерской или откуда-то еще и забрала свою собачку, но настроение у Перо уже вконец испортилось.

В двери номера постучали – вошел Тэйлор, держа в руке стакан своего пойла. Вслед за ним вошли Джон Хауэлл, Рич Гэллэгер и последним Боб Янг. Все расселись на стульях.

– Ну а теперь скажите, – начал Перо, – объяснили ли вы им, что мы гарантируем явку Пола и Билла на допрос в любом месте США или Европы при заблаговременном уведомлении об этом за месяц, в любое время на протяжении двух лет?

– Их эта идея ничуть не заинтересовала, – ответил Хауэлл.

– Что вы имеете в виду под «не заинтересовала»?

– Я и рассказываю, что они сказали.

– Но ведь если это расследование, а не попытка шантажа, то им нужны всего лишь гарантии, что Пол и Билл явятся на допрос.

– У них уже есть такие гарантии. Догадываюсь, что они не находят причин к каким-то переменам.

Было от чего запсиховать. Казалось, никакие доводы не действуют на иранцев, никакие аргументы не доходят до них.

– А предложили ли вы им освободить Пола и Билла и перевести их под домашний арест в посольство США?

– Они отвергли и это предложение.

– Почему?

– А почему – не сказали.

– А вы их спрашивали?

– Росс, они вообще не воспринимают доводов. Командуют здесь они, и им это хорошо известно.

– Но они же в ответе за безопасность заключенных.

– Похоже, что эта обязанность их не слишком обременяет.