Игра на чужом поле. 30 лет во главе разведки - Маркус Вольф

Герберт Венер всегда оставался для меня человеком, полным неразрешимых противоречий. На протяжении того времени, что я занимался этой выдающейся фигурой немецкой послевоенной истории, становились яснее только контуры человека. Историческое исследование, конечно, еще воссоздаст более точный образ, чем распространенное ныне прямо-таки мифическое представление о “политическом монолите”, демократе и патриоте, на жизнь которого периодически посягала Штази. Его биография полна внезапных поворотов, темных пятен и ему одному известных тайн. От коммунистического функционера — к активному антикоммунисту — до явно помудревшего с возрастом человека, стремящегося к улучшению мира, и одинокого борца, имеющего конспиративные связи, в сущности всегда индивидуалиста, холерика, готового и себя, и других разрубить на куски — интересный жизненный путь нашего времени. Не зная об отношении Венера к ГДР и о его интенсивных тайных контактах с немецким социалистическим государством, едва ли можно теперь реконструировать некоторые пути в германской политике, скрытые завесой секретности.

Разумеется, подоплека известна не только мне. В сейфах Хонеккера и Мильке находились досье на Венера. В них содержались протоколы встреч этого политика с представителями ГДР, в особенности записи бесед, которые адвокат д-р Вольфганг Фогель вел с Венером на протяжении полутора десятилетий.

Как известно, дела из этих сейфов были в смутные дни “поворота” доставлены в Западную Германию. Почему они до сего дня не стали достоянием ни общественности, ни историков, занимающихся, судя по всему, изучением личности Венера, — на этот счет можно только строить предположения.

Протоколы контактов Венера были настолько засекречены, что каждое из сообщений Фогеля, редактировавшихся Мильке, копировалось только в трех экземплярах: один поступал Хонеккеру, два других — Мильке и мне. Эти документы были в моем распоряжении при работе над книгой. Исходя из нынешней ситуации, я не вижу необходимости замалчивать факты, знание которых может содействовать пониманию германо-германских отношений в минувшую эпоху.

Разрыв Герберта Венера с прошлым не был столь последовательным и окончательным, как это может показаться общественности. После исключения из КПГ в 1942 году он никогда полностью не порывал связи с бывшими товарищами. Когда я в 1951 году пришел в разведку, он уже установил контакт с ГДР. Этот контакт наладил Курт Фивег, который был тогда секретарем ЦК СЕПГ по сельскому хозяйству, но, кроме того, отвечал и за конспиративные контакты с Западом, используя для них Общегерманскую рабочую группу по сельскому и лесному хозяйству, которой он руководил. Фивег знал Венера по скандинавской эмиграции. По рекомендации нашего советника из СССР Грауэра и после консультации с Ульбрихтом моя служба в ноябре 1951 года установила контакт с Фивегом, и с тех пор мы контролировали его связи с Западом. В качестве связного действовал журналист Эрнст Ханш, позже неофициальный сотрудник Главного управления разведки и главный редактор восточноберлинской газеты “Бэ-Цэт ам Абенд”.

Встречи с Ханшем были для Венера рискованным делом, ведь правые в Федеративной республике подозревали в социал-демократическом политике скрытого коммуниста и “агента Востока”. Мы должны были исходить из того, что западные службы наблюдали за контактами. Разоблачение посещений Ханша серьезно повредило бы Венеру. Но игра стоила для Венера свеч.

Информация Ханша, действовавшего под псевдонимом Хенкель, о беседах с Венером плохо вписывалась в образ “предателя интересов рабочего класса”, как мы себе его представляли, или проповедника антикоммунизма, каковым он себя показывал на публике.

Политическое руководство ГДР оставалось чрезвычайно недоверчивым по отношению к осторожным попыткам сближения с его стороны. Для Вальтера Ульбрихта Венер был по непонятным причинам “английским агентом”. Он считался одним из наших наиболее опасных врагов. Его дело в Главном управлении разведки велось под псевдонимом Вотан.

Некоторое замешательство вызвало срочное послание, направленное нам Венером, тогда заместителем председателя СДПГ, в ноябре 1956 года. Он предупреждал о возможных волнениях в районе Магдебурга и советовал нам при всех обстоятельствах не допустить публичных протестов поблизости от границы. С этим предупреждением согласовывался подброшенный нам меморандум эксперта СДПГ по вопросам безопасности Беермана, который рассматривал возможность применения бундесвера в случае “беспорядков на демаркационной линии, перебрасывающихся через границу”. В документе высказывалось предположение о том, что некоторые округа могут отделиться от ГДР, провозгласить присоединение к Федеративной республике, а затем быть заняты бундесвером.

Эта информация, в свою очередь, совпадала с данными контрразведки о том, что в Магдебурге и вокруг него социал-демократические “агитаторы” раздували недовольство и призывали к сопротивлению. Тогда имели место серьезные трудности со снабжением, и положение в ГДР после подавления венгерского восстания и разоблачений сталинского террора, которые сделал Хрущев, было в целом напряженным. Контрразведка предполагала, что Восточное бюро СДПГ проводило целенаправленную кампанию через своих доверенных лиц. Поскольку Герберт Венер непосредственно отвечал за деятельность Восточного бюро, постольку он должен был знать, от чего предостерегал.

Совершенно очевидно, что, по его мнению, последствия попыток дестабилизации в ГДР, предпринимавшихся социал-демократами, заходили слишком далеко, и этот опытный политик опасался, что в министерстве обороны слишком уж кокетничали с идеей применения бундесвера на германо-германской границе.

При ретроспективном взгляде пример Магдебурга ясно показывает, что уже тогда подвигло видного деятеля СДПГ Венера, обогащенного опытом коммунистического прошлого, “разгласить тайну”. Это было стремление сделать все от него зависящее, чтобы с немецкой земли никогда больше не началась война. В своих позднейших секретных политических посланиях он гораздо яснее дал понять, что опасается, как бы правоконсервативные политики Федеративной республики, но прежде всего “ястребы” в ЦРУ и администрации США не ввергли мир в атомную катастрофу. Казалось, он уже в ту пору искал надежного партнера для проведения политики мира на Востоке.

Объяснение поведения Венера я нашел в записках о его прошлом, которые он доверил группе ведущих социал-демократов. Эта исповедь была нам известна и стала для меня своего рода прологом к операции “Вотан”. Необычный документ представлял собой смесь из открытого изложения темных пунктов биографии и субъективных оправданий. Тот, кто читал его, зная жизненный путь Венера, сталкивался с попыткой откупиться на обе стороны от грехов своего прошлого.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});