Игра на чужом поле. 30 лет во главе разведки - Маркус Вольф

Во время той встречи на вилле, о которой я рассказываю, наступил момент, когда богатые запасы шампанского закончились. Мы перешли на пиво, и, несмотря на закалку, полученную в обществе русских друзей, мне стоило определенных усилий угнаться за Фредди.

К счастью, я дал указание сотруднику, отвечавшему за практическое проведение встречи, не прикасаться к спиртному. Незадолго до полуночи он привез нас назад в город. Я попросил остановить автомобиль недалеко от пограничного перехода. Шатаясь, мы прошли по Трептов-парку и были уже в пределах слышимости с пограничного поста, когда Фредди принялся распевать во всю глотку. Он начал с “Если мы плечом к плечу”, а затем последовал “Интернационал”. Мгновенно протрезвев, я не особенно дружески прикрикнул: “Заткнись!”

Пришлось везти Фредди к другому переходу. Я попытался втолковать ему, что надо втянуть голову в плечи и во время пограничного контроля постараться пройти, не проронив ни одного лишнего слова. С бьющимся сердцем я следил, как мой собеседник неверными шагами двигался к посту. Он обернулся еще раз и закричал: “Мы с тобой опрокинем еще тысячу стаканчиков!”

Я боялся, что полицейские на западной стороне узнают политическую звезду местного значения. Для шпрингеровской прессы сюжет был бы хоть куда: социал-демократический политик напился на Востоке до положения риз. В следующие дни я с напряженным вниманием просматривал западноберлинские газеты. История, как оказалось, не стала достоянием гласности.

Вот таков был Фредци — человек с импозантной внешностью, склонный к авантюрам, настоящий трудоголик, часто очень серьезный и всегда политически активный. В его руках сосредоточивались нити кадровых решений, и со временем он стал депутатом бундестага. Он сохранил свое “я” и в ходе нашего разведывательного сотрудничества. Я получал от него информацию, если он считал это необходимым и важным. От него я узнавал о подлинных намерениях Брандта, и именно Фредци анализировал для нас конфликты и соотношение сил внутри СДПГ. Это был источник неоценимой важности, самым серьезным образом способствовавший тому, чтобы отношение руководства СЕПГ к социал-демократам стало более деловым. У Фредди были заслуги и в установлении поначалу тайных контактов нашей стороны с западноберлинским сенатом.

Правда, после описанной встречи нам не так уж часто представлялась возможность вместе осушить “тысячу стаканчиков”. Даже и без возлияний Фредци было рискованно приезжать на наши встречи на Востоке. После же строительства стены, со всеми последствиями, которые это событие повлекло за собой, мы встречались на транзитном участке шоссе, когда он ездил на заседания бундестага в Бонн. Правда, такое решение требовало педантичного и сложного в оперативном отношении планирования.

Время въезда на транзитную магистраль и выезда с нее фиксировалось на границе обеими сторонами. Так как предписывалась максимальная скорость — сто километров в час, можно было без труда вычислить, сколько времени понадобится машине, чтобы преодолеть участок. Следовательно, прервать поездку надолго, не вызвав подозрений, не представлялось возможным. Полиция и контрразведка контролировали участок. Туристские гостиницы, площадки для парковки и невидимые части трассы наблюдались с помощью камер, так как транзитный участок был излюбленным местом деятельности западных агентов, групп содействия побегам или темных дельцов.

Как и в других случаях, я старался, насколько возможно, меньше информировать контрразведку о своих встречах, чтобы не раскрывать источник. Да и небольшое приключение было для меня освежающей переменой в рутине повседневности, давая возможность действовать так, как обычно и представляют себе работу шпиона. Кроме того, все это как нельзя более соответствовало вкусу Фредди.

Однажды в поздний послеполуденный час я сел в темносиний “мерседес” с кёльнским номером. Я был одет как западногерманский коммерсант, снабжен фальшивыми документами ФРГ и западными сигаретами. Соответствующим же образом был экипирован и мой водитель. Мы въехали на транзитную магистраль. Я знал, что Фредди чуть позже выедет из Западного Берлина.

Мы остановились у первой заправки, выпили под следящими камерами по чашке кофе и пошли прогуляться по стоянке — там, откуда можно было видеть проезжавшие автомобили. Ожидание становилось забавным. После того, как я предложил нескольким водителям грузовиков с Востока свои западные сигареты и представился фабрикантом из Рурской области, они сделались разговорчивыми. Мои собеседники обрушились на восточногерманских “бонз”. Один из них сказал: “Эти аппаратчики у нас живут, пожалуй, так же хорошо, как и вы. Различие только в одном: вы что-то создаете, а от них нет ничего путного”. Такого рода редкие встречи с действительностью в условиях “реального социализма” были куда содержательнее сообщений агентов Мильке. Знай бы славные водители, что они разговаривают как раз с одним из этих “бонз”, западные сигареты выпали бы от испуга у них из рук.

Когда в наступающей темноте мимо нас проехала машина Фредди, пришлось резко прервать наш разговор. Мы последовали за ней на недозволенно высокой скорости. Все было запланировано почти до секунды. Мы обогнали Фредди около одного из съездов, зарезервированных для машин полиции и лесничеств. С выключенными фарами оба автомобиля съехали с трассы и остановились за ближайшим поворотом. Я скользнул на сиденье водителя. Фредди втиснулся рядом со мной настолько быстро, насколько позволял его живот. Мой водитель тем временем уже сидел за рулем машины Фредди. За считанные секунды мы снова оказались на автостраде.

Мы были счастливы, как дети после удачной проделки. Фредди вздохнул: “Да, это не то, что вечно заниматься политикой”. Он передал мне материал и разъяснил ситуацию, сложившуюся на тот момент в СДПГ, а также последние действия Вилли Брандта. Я дал ему новые инструкции, и у нас осталось еще достаточно времени, чтобы поспорить и поговорить — о политике и просто “за жизнь”. Не было только холодного шампанского. Перед самой границей мы повторили маневр с обменом автомобилями.

Так мы встречались несколько раз. Проблема заключалась только в том, что ведь и западные службы, и группы содействия побегам дурачили нашу контрразведку с помощью этого же метода, на что она, в свою очередь, реагировала, и постепенно наблюдение за участками автострады, окруженными лесом, становилось все пристальнее. Нам не оставалось ничего другого, как вновь и вновь варьировать условия встреч и становиться все осторожнее. Я могу не без гордости признаться, что мы стали настолько опытными, что и собственная контрразведка на протяжении многих лет ни разу не раскрыла нас.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});