Крепость живых - Николай Берг

Начинаем грузить под зорким оком Николаича. Пока таскаем потертые ящики с «лебелями», он откладывает в сторонку то, что решил оставить для нас, причем смотрит перед отгрузкой состояние у оружия. Мичман собирает по сусекам патроны к «французам» – получается увесистая и громоздкая куча из натуральных упаковок и разнобродных ящичков «не пойми от чего» с пачками этих «лебелей». Есть даже пара ящиков, где патроны свалены вроссыпь. Потом ящики ППС, пистолеты и около половины патронов. Когда все это запихиваем в кузов полудохлого грузовичка, оказывается, что и места там нет.

Попрепиравшись с мичманом, Николаич подписывает накладные.

И тут мичман показывает фокус: вытащив из кармана наган – не безоружным, оказывается, сидел, – он очень шустро демонстрирует, как можно добавлять патроны в ходе, например, перестрелки. Выглядит впечатляюще. Действительно, если так действовать, то наган всяко не хуже ТТ получается. Люди из МЧС впечатлены.

– Эти револьверы не зря полвека на вооружении стояли! – нравоучительно заявляет хозяин склада.

Остаюсь беседовать с мичманом, а троица, набившись в кабину, уезжает.

Через час возвращается Николаич с одним из МЧС, и мы набиваем оставшееся.

В кузове уже что-то есть. Оказывается, дали на бедность немного тола и огнепроводного шнура. На случай, если надо будет рвануть лед в Заячьей протоке. Майор получил рации – достаточно унылого вида и состояния, по мнению Николаича. Еще майор выцыганил у начальства пару ящиков семерки и цинк с винтовочными. Николаичу не дал, отделавшись обещаниями, а выдал одну рацию. Правда, она без аккумуляторов, с этим обещали помочь завтра. Но и Николаич оказался не лыком шит: обнаружив развернутый в импровизированной караулке штаба пункт боепитания, получил разрешение забрать несколько початых, но не разобранных до конца цинков с семеркой. Навскидку получилось три полных цинка с небольшой добавкой. Как он, посмеиваясь, объяснил: в горячке боя понаоткрывали что под руку попало, снаряжали магазины без особого порядка, в спешке, кто как умел, – в итоге оказалось, что развели срач. А это недопустимо в военно-морском штабе. Вот Николаич этим и воспользовался.

Попутно в разговоре с мичманом Николаич дал мне понять, отчего удивился, увидев группу начальников: не все присутствовавшие в комнате были официально назначенными. Тут, оказалось, была и перестрелка и, похоже, двух командиров банально расстреляли и кое-кого назначили прямо сегодня. С вышестоящим штабом дела обстояли еще сложнее – он должен был переехать из Адмиралтейства в Кронштадт, а на место его должен был переехать из Москвы Главный штаб Военно-морского флота, но командование Ленинградской военно-морской базы вроде покинуло здание Адмиралтейства и уже переехало в Кронштадт, однако в час Ч в штабе толком никого и не оказалось.

Гукнуло как раз в момент ремонта и переезда. В итоге бразды правления пришлось брать нижестоящему руководству. По ряду данных, в Адмиралтействе оказались запертыми курсанты трех факультетов Высшего военно-морского инженерного училища имени Дзержинского. В Кронштадте на них имели серьезные виды – в основном это были хозяйственники, предназначенные для обеспечения жизнедеятельности подлодок, а значит, и на островах и кораблях они могли бы оказаться полезными. К тому же у многих курсантов родственники жили как раз в Кронштадте.

После того как мы насыпали себе по карманам патронов, Николаич возместил мне потерю отданного водиле из МЧС пакистанского «токарева» новеньким, в смазке, ТТ. Мы опять же загрузили оставшееся на складе. Еще я забрал для Валентины пистолетик с коробочкой иностранных патронов довоенного производства, а сверток с маузером передал Николаичу.

Перед тем как ехать, эмчеэсовец попросил мичмана еще разик показать, как обращаться с наганом.

– Вот, гляди и запоминай! Потом внуков будешь учить!

И мичман снова показывает аттракцион по заряжанию нагана. И главное, в его руках отчетливо видно – хорошая машинка, если умеешь ею пользоваться. Уезжает эмчеэсовец просветленным. А мы начинаем сообща чистить от смазки оба пистолета.

Вскоре мы укладываемся спать – я на ящиках в каптерке, а мичман на складной железной коечке с жидким матрасиком. Здесь я вспоминаю, что вообще-то забыл свой спальный мешок.

Утро третьего дня Беды

Утром мичман безо всякой жалости меня будит. В прошлой жизни в такую рань я просыпался только… ну да, в армии. Вылезаю из-под шинели (откуда на мне она оказалась – полная тайна), и начинаем собираться.

– Слушай, а почему ты себе взял наган, а не маузер? – спрашиваю мичмана, пока мы меланхолично чистим зубы остатками вчерашней закуски, как бы завтракая.

– Две причины: не по чину – раз, не по чину – два.

– А снисходя к интеллекту сухопутной крысы?

– Просто же! Первое. Что я такое, чтоб с маузером щеголять? Да любому капразу, не то что каплею, я лучше в карман высморкаюсь – не так обидится. Как ни крути, а тут четко: если с маузером, значит, начальник. В подкорке! Второе. Материалы изменились. Сталь лучше, пороха сильнее. Если тебе нужно стрелять много, то лучше наган. Рабочая скотинка, не сломаешь. Начнешь поливать из маузера – «спортишь вещь». И без того советские патроны сильнее делали, чем родные, маузеровские, по пороховому навесу, так и пороха за полтора века изменились. Мне придется скоро стрелять много – мой район пока не чистили, принимать участие – свято. Ну и неохота попасть впросак в самый пикантный момент. Резюмирую. Не для стрелка такая штука. Для начальника. Вот ты на приеме будешь сидеть с наганом, пациенты подумают: фи, докторишка… А с маузером ты профессор!

Посмеялись.

Потом собрались. Мне собираться было – что голому подпоясаться. Да и мичман не задержался. Место и впрямь на удивление безлюдное, можно бы даже сказать: не задворки Кронштадта, а трущобы… Но безлюдье как раз радует.

У мичмана неподалеку весьма неплохая «тойота» припрятана.

Ехать оказывается недалеко. Вполне можно было пешком добраться.

– Не то время, чтоб пешим гулять, – возражает мичман.

И тут же видим подтверждение – молодой парень в больничной пижаме. Босой, но с виду целый совершенно. Неподвижно, как столбик, стоит у какого-то забора. Мичман тормозит так, что аж заносит машину слегка. Видно, что он узнал покойника. Немудрено – слышал вчера, что одной из точек распространения заразы был как раз военно-морской госпиталь. Видать, оттуда парень дернул. Мичман собирается выйти из машины. Придерживаю его за рукав.

– Ты что? Это ж Сергеев! Он же тут замерзнет!

– Не замерзнет. Ты что, не видишь, что он белый совсем? Он еще ночью помер. Ручаюсь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});