Как живется вам без СССР? - Лариса Бабиенко

Это верно, Примаковы и иже с ними давно отошли от конфронтации с врагом. Они много лет назад тайком, а потом и явно предали свой народ и левое движение по всему миру, выбрав вместо собственной страны — толерантность… ко всем хищникам мира. Вежливость по отношению к врагу, уступчивость, мягкость, галантность… Но жестокость или, по меньшей мере, безразличие к судьбе родины и собственного народа. Только кто и когда их будет за это судить?

Российским предприятиям олигархи-нувориши гонят газ по четыреста пятьдесят долларов за тысячу кубометров, а на Запад — по двести долларов за тот же объем… На Дальнем Востоке жителям Приморья продают электроэнергию по 4–5 рублей за киловатт, в Китай гонят по цене — один рубль. Российские самолеты заправляются в западных аэропортах — там наш же керосин дешевле. Весь мир живет теперь за счет убитой страны, а ее гражданам достались только завышенные в несколько раз тарифы на проезд в метро, автобусах, самолетах… Неподъемная для миллионов людей квартплата… Толерантностью, мягкостью такое и не пахнет. И ее, эту толерантность, похожую на атомную бомбу, конечно, придется судить. Как в Нюрберге…

За то, что огромную страну со сложнейшим космическим комплексом, с современным вооружением, с тысячами заводов и фабрик, строительной индустрией, обеспечившей крышей над головой миллионы людей, советскую страну превратили в дешевенькую колонию и со всей изысканнейшей дипломатической галантностью сдали врагу без единого выстрела, будто пустой и никому не нужный сундук, как потрепанный чемодан без ручки. Это похоже на то, как во время войны Сталин и Гитлер сели бы за один стол, и Иосиф Виссарионович толерантно сказал бы недругу:

— Будь любезен, забери у меня эту страну, надоела она мне до чертиков. Это хорошо, что ты к нам пришел.

А гражданам своим по радио объяснил бы:

— Что поделать, фашисты уже почти все захватили. Разбегайтесь, спасайтесь, кто как может… И приспосабливайтесь. В жизни всякое бывает.

Да спокойно протянул бы ладонь Адольфу со всеми советскими народами на ней. Хватай, не хочу!

После чего и с советскими людьми было бы то же самое, что с индусами, когда к ним пришли войска Захир-ад-дина Бабура: «Из-за множества тел появились горы, на каждой из этих гор текла река крови. От страха перед стрелами войско, полное блеска, разбежалось по степям и горам».

Но Сталин страну не сдал, даже когда немецкие танки под Москвой утюжили Химки. Система в то время жестоко наказывала за пораженческие настроения, потому дала-таки недругу по морде.

Эти же, нынешние, подло толерантные… по своему служебному положению до мельчайших подробностей знали, с какой яростью ЦРУ в каждой точке Земли выдавливало социализм, будто глаза у человечества.

Горбачевы, Примаковы, арбатовы ведали, что тысячи аргентинских левых были выкинуты из вертолетов в реку Рио-де-ла-Плата. В Парагвае социалисты и коммунисты летели вниз головой в крокодильи болота. В Бразилии их вышвыривали в кишащую пираньями Амазонку. Вьетнам хорошо полили ядохимикатами. Северную Корею дотла сожгли напалмом.

И наши толерантные, не пожелав даже психологически подготовить свой народ к сопротивлению, дабы не разделить судьбу Альенде, изрядно струсили и еще до падения наших крепостей тайком сбежали из социализма, бросив на произвол судьбы почти двести народов. Они втихую улизнули из социализма, а ключи от всех наших жизней украдкой отдали врагу.

Мы еще строили дома и заводы, учились в институтах, рожали детей, сажали вокруг городов леса, и все до единого не догадывались, что каждого из нас уже швырнули вниз головой. Самым коварным образом. Нас сбросили с маршрута, скинули со скалы… От нас избавились, как от обветшалой кошелки. Как от дохлой кошки. Отбросив от себя пинком как можно дальше. Во имя того, чтоб недругу жилось лучше. Чтобы недругу мы не мешали. А им, переметным крысам, мы, с их точки зрения, моральные и политические трупы, чтобы не помешали спокойно жить уже в новых формациях. Не зря историк Тацит когда-то сделал выводы: «Поражение в бою терпит не самый слабый, а тот, кто начинает отводить глаза в сторону».

В холодной войне между США и СССР, которую первым развязал Запад, провозгласив речь Черчилля в Фултоне, наши лидеры первыми отвели глаза в сторону. Они нас, эти толерантные, просто отдали чужим. Спокойно и даже с благородным поклоном кинули под внешнее управление… Спасибо, мол, что освободили нас от тяжелой ноши, благодарим, что нелегкие наши обязанности взвалили на себя. По принципу Вейцмана: «эта экономическая и человеческая пыль должна исчезнуть»… Чтоб не напоминала о себе, дабы не всплыла ненароком в чьей-то памяти.

Так на глазах всего человечества когда-то безмолвно исчезла пыль европейских евреев, нынче вынудили исчезнуть «в трагической пропасти» советский экономический и человеческий потенциал.

Смоковница, которая не приносит доходов Западу, должна, видите ли, сгореть в огне. Где втихую, где явно… По всему миру. И жгут теперь, будто поленья в печи, будто в газовой камере когда-то, десятки стран и народов. Всеми возможными способами. Кому-то опять хочется иметь по две тысячи восемьсот рабов на одного мерзавца. И те древние предсказания как-то подозрительно напоминают день нынешний: «В это время будет великая война, во время которой погибнет две трети народов».

Но ради чего должны погибнуть две трети народов? Ответ несложный: опять во имя чьей-то мещанской, сверхколониальной, Сундучной победы.

Так и будет. Пока сотни народов, объединившись-таки, не наработают свой Антидот. Как когда-то этот спасительный Антидот — заводы и рудники в руках государства — после очередной грандиозной мировой бойни был наработан в формате Социализма. Не пора ли к этому антиоксиданту, когда-то оздоровившему человечество, вернуться вновь? История, кажется, повернулась уже и этой стороной.

Пока же на государственном уровне у нас выполняются программы чужие: не дружба народов, а вражда, не строительство по всему миру плотин и электростанций, а разорение даже собственных.

И, чтоб оправдать свою пакостность, к таким же пораженческим настроениям, к такой же неприязни и ненависти к прошлому наши политические пустоцветы призывают и каждого человека в стране.

Даже в древней крошечной Нубии за независимость воевали, а найдутся ли большие герои нынче в России? Ждет ли и нашу Историю свой Александр Матросов?

В итоге у многих народов опять впереди — страдания и битвы. Зверь бывает ли толерантен по отношению к своей жертве, с его точки зрения, — примитивной и маргинальной? Стоит ли с нею считаться?

Как видим, без социализма мир был и всегда будет звериным.

А гранатовый куст под окном, как символ радости и красоты… Его бы сажать повсюду…

Общий труд, алые кисти по весне, плоды осенью для детей — подвигнут ли кого-нибудь на распри? По всей земле людей всех рас и наций увлечь бы проектом, задуманным не для процветания одной личности, не мистическим, воплощение коего якобы только на небесах, а реально позволившим бы каждому пришедшему в мир человеку прожить свои дни с честью, большим смыслом и достоинством. Не в облаках, а на земле. Кто после этого будет ненавидеть друг друга?

Но разработчик таких проектов — бескорыстных проектов для всех — убит. Потому, как и прежде, всюду войны, большие и малые, как в непогоду — огни святого Эльма, как его неожиданно яркие шары, мгновенно то там, то здесь вспыхнувшее в бурю пламя… А огни эти, как известно, фальшивые.

Сундук… Даже коли это и огромный сундучище… Он ведь для одного. Или для какой-то лишь сотни нуворишей.

Золотая же Колыбель, которую когда-то создала между нашими реками и горами Вселенная, затем поручила дальнейшее действо в ней Человеку… Сознательному человеку, как хотелось бы ей, а не хапуге с мертвой хваткой клеща… Умнице и умнику…

Такая колыбель должна быть для… всех.

Глава II

НАД БЕЗДНОЙ ЮЖНОЙ АТЛАНТИКИ. ТРЕТИЙ ФРОНТ

О неизвестном подвиге в Великой Отечественной войне

Василий Разумовский родился в Варшавском воеводстве 16 ноября 1908 г. Мальчишек у них было в семье шесть человек. Дети, как, впрочем, и многие жители Польши той поры, голодали, потому Разумовские снялись и на повозке всей семьей двинули в сторону российской границы, которая тогда не была явно обозначена: Польша входила в состав Российской империи.

Какое-то время в поисках заработка семья передвигалась с места на место, но окончательно осела в малом тогда селе Моздоке.

Здесь у Разумовских родилась дочь Кристина.

Потом началась Гражданская. В ней участвовали на стороне беднейшего населения все братья Разумовские, а после ее окончания фамилию пришлось сменить, дабы не путали простых тружеников с наследниками графской семьи Разумовских.