Чудодеи Лук-у-Морья - Элена Доровских

сейчас, Василиса, — оборвал её Вечник Карлович, — позже. Нам нужно понять, как мы без магии сможем попасть обратно в княжество.

Вдруг, как по мановению волшебной палочки, перед ними возникло изображение Ады Филипповны Ягабовой. Окинув присутствующих оценивающим взглядом, старушка обратилась к Кощееву.

— Вечник, объясни, что происходит!

— Василиса убила бога. Шама Хан с Тар Тарымом сбежал. Но о них можно не беспокоиться, им не найти дорогу домой.

— Судя по тому, что все живы и почти здоровы, хотелось бы уточнить, почему вы ещё не дома.

— Мы лишились магии. Окончательно или нет пока не ясно, но создать портал в княжество в данный момент никто из нас не способен.

Палитра эмоций на лице Ады Филипповны сменилось от явного удивления до неподдельной озабоченности.

— Хорошо. Я создам портал перехода напрямую в школу. Но вас четверо, поэтому потребуется большое помещение. Я думаю центральный зал подойдёт. Об остальном поговорим на месте. Готовы?

Не успела Василиса кивнуть в ответ, как её закружила разноцветная карусель всевозможных огоньков, скрутило-раскрутило все мышцы и вышвырнуло на пол в центральном зале лук-у-морской школы чудодейства и общественных наук. Остальные были уже там.

*****

Василиса сидела в уютном кресле напротив пылающего камина в кабинете академика Баюнова. Здесь мало что изменилось за последних две недели. Шкафы, доверху набитые книгами, свитками, рукописями, папирусами и фолиантами, стояли безмолвными, стройными рядами. За столом из чёрного дуба, всё так же стоящим возле круглого окна, расположились Жара Абдурахмановна Птицева, Елена Мудрова, Лада Ягабова и Ада Филипповна. Возле камина стоял Вечник Карлович, внимательно всматриваясь в танцующий огонь. Академика Баюнова в кабинете не было.

— Где он? — глухо спросил Кощеев, медленно поворачиваясь к столу.

— Не знаю, — развела руками Ада Филипповна, — к тому моменту, когда я появилась в школе, он уже пропал. Да ты и сам знаешь, мы появились с тобой здесь одновременно. Елена, ты что-нибудь знаешь об этом?

— Я тоже мало чем могу помочь, — преподаватель по стратегической магии Елена Мудрова выглядела не менее озадаченно, чем остальные присутствующие, — Мы были в главном зале, пытались разобраться в происходящем. В какой-то момент академик вдруг начал становиться прозрачным и ровно за секунду растаял. Он даже не успел ничего сказать. Поэтому мы совершенно не знаем, где он и что с ним.

— Мы могли бы отследить его с помощью магии Жар-Птицы, но, увы, у Жары Абдурахмановны её не осталось, — с грустью сказала Ада Филипповна.

В комнате повисла неловкая пауза. Все чудодеи знают, что значит вдруг оказаться без магии. Вся жизнь рушится. Приходиться учиться заново жить. Становиться неведом. Это далеко не каждому под силу. А в этом кабинете находились сразу четыре сильных мага, которые в одночасье стали полными неведами. Хотя, с другой стороны, ни один из них не отличался ни слабой волей, ни предрасположенностью к излишним личным переживаниям. Одно это уже внушало оптимизм.

— Но у нас осталось её перо! — Василиса вдруг вспомнила про шкатулку из красного дерева, — Вот!

Лиса вытащила из внутреннего кармана комбинезона деревянную коробку, на крышке которой горела золотая звезда.

— Только открыть я её не смогу. У меня больше нет магии.

— Не беспокойся, Василиса. Давай, я попробую, — сказала Ада Филипповна, вставая из-за стола.

Взяв у Василисы шкатулку, она поставила её на стол. «Ясйоркто мис-мис», — произнесла Ада Филипповна, и шкатулка с мелодичным звоном открылась. Кабинет тотчас озарило ярчайшее пламя. Все присутствующие, кроме Жары Птицевой, непроизвольно прикрыли глаза. Ада Филипповна взяла перо в руки и произнесла: «Янем ялд идйан, академик Баюнов». Перо взлетело в воздух на метр и закружилось против своей оси, с каждым новым оборотом наращивая скорость. Через секунду перо уже было не разглядеть — один сплошной столб ослепительного, солнечного сияния. Казалось, что этому искрящемуся водовороту света не будет конца, но через пять минут что-то щелкнуло и свет погас. В прямом смысле — перо рассыпалось на столе чёрным пеплом, образовав единственное слово: Озем.

— Что это? — недоуменно спросила Елена Мудрова, поддавшись вперед, — Что значит «Озем»?

— Это означает, что академик Баюнов в данный момент пребывает в царстве Озема, — отозвался Вечник Карлович.

— Он что, умер? — встревоженно спросила Василиса.

— Нет, он не умер, иначе бы я давно это понял. Его не было ни среди живых, ни среди мёртвых. Даже обладая огромной магией я не мог его отследить. А это, судя по всему, значит, что ваш академик находится у Озема в гостях или по приглашению, или в уплату долга. Ада Филипповна, Вы когда-нибудь слышали от академика про его задолженность перед Оземом? Потому что, приглашения на чай Озем обычно никому не дает.

— Нет, Вечник, я никогда ни о чём подобном от Василия не слышала, хоть и была знакома с ним бездну лет. Ума не приложу, каким образом он мог оказаться в подземном мире прежде назначенного каждому срока.

— Я знаю, — тихо отозвалась Жара Птицева, — Это всё из-за меня.

Всё удивленно посмотрели на преподавателя магии воплощения.

— Я родилась в царстве берендеев. Там почти все, как вы знаете, обладают природной магией. Мы считаем её в порядке вещей, как что-то такое совершенно обыденное, на что даже никто не обращает внимания. У нас нет чудодеев в классическом понимании, нет колдовских школ, никто не учится магии специально, мы чудодеи от рождения. Хотя, конечно, до определенного предела — мы живем в гармонии с природой, она отвечает нам тем же. Другого колдовства нам и не нужно. До пятнадцати лет я была обычной берендейкой. Вместе со всеми выращивала овощи и травы, разговаривала с деревьями, собирала грибы и ягоды. Жила обычной, так сказать, жизнью. Но однажды ночью, через три месяца после пятнадцатого дня рождения, я проснулась от необыкновенного, ослепляющего света. Как будто резко наступил солнечный день. Я никак не могла понять, что произошло. Я не видела своих рук, своих ног — везде лишь обжигающее пламя. Я очень испугалась и закричала. Но мои родители испугались не меньше. Хотя берендеи не учатся магии специально, но кое-что они все-таки знают. И мои родители поняли, чем нам всем может грозить такое превращение. Меня перенесли на чердак в сделанную отцом просторную клетку и накрыли темной тканью, чтобы моего сияния не было видно в округе. Воплотиться обратно в человека я не могла, ведь такому нас не учили. Три месяца я провела в заточении, хотя со мной были мои близкие, но они ничем, кроме искреннего сочувствия, не могли помочь мне. Отец осторожно пытался узнать, где можно снять заклятие. Мои родители думали, что меня заколдовал злой колдун.