Николай I Освободитель // Книга 6 - Андрей Николаевич Савинков

можете, ваше императорское величество? — Герцог вопросительно приподнял одну бровь.

— А я — могу. Предоставим вам с семьей нормальный дом в пользование, а не тот курятник, уж простите за прямоту, в которым вы в Швеции живете. Денежное содержание достойное, отправим наследника в университет учиться…

— Фердинанд-Филипп мечтает о военной карьере, — попытался было вставить слово герцог, но я сходу отмел все возражения.

— И кем он будет командовать? Нужно смотреть в будущее, дорогой друг, надеюсь я могу вас так называть. Будущее Орлеанского дома отнюдь не за военными свершениями, и уж точно армию для отвоевания трона в Париже вы нигде не найдете.

— Но?

— Но вполне может в будущем случиться такая ситуация, что народ Франции потребует другого правителя. Бонапарты показали, что не отличаются идеальным здоровьем. Карл Х еще очень молод, сложно предсказать, какие ошибки он еще успеет совершить? Кто сказал, что эпоха революций в Париже окончена? А когда возмущенный действиями правительства народ выйдет на баррикады… Достаточно будет всего лишь правильно подать идею о смене династии. С проклятой корсиканской, принесшей стране неисчислимые беды, на старых-добрых Бурбонов, ведь с ними вернется и старая-добрая Франция.

— Старая-добрая? — Горько усмехнулся герцог, — толпа на площади Революции отнюдь не считала те времена добрыми.

— Да кто об этом вспомнит? — Я покачал головой, — людская память коротка, а прошло уже сорок лет. Еще немного и все, кто застал Революцию в сознательном возрасте просто умрут от старости. А уж их потомкам рассказать можно будет все что угодно.

— Я тоже застал Революцию в сознательном возрасте, ваше императорское величество, — последний пассаж герцогу явно не понравился. — Получается меня вы уже тоже списали?

— Простите, герцог, — я только пожал плечами. — Вам уже шестьдесят. В обозримом будущем сменить династию в Париже не видится возможным, когда такая возможность предоставится — одному Богу известно. Может десять лет пройдет, может двадцать — согласитесь, что молодой отлично образованный мужчина выглядит куда более привлекательным королем, чем старая развалина, которой уже совсем не много осталось. Может быть, звучит грубо, однако это правда.

— Хм… То есть вы делаете ставку на моего сына, а я вам уже не слишком интересен…

— Между прошлым и будущем я всегда выбираю будущее, — в тон собеседнику ответил я.

— Интересная мысль, — Луи-Филипп задумчиво почесал свои шикарные бакенбарды. На некоторое время разговор завис, мы просто неторопливо прохаживались по парку, обдумывая сказанное выше. Наконец француз отлип и дал свою оценку озвученному предложению. — Что ж справедливо. Ради трона для сына я готов на все, да и… Лучших предложений у меня все равно нет. Но почему сейчас? Не связано же это в самом деле с…

Герцог мотнул головой в сторону здания, из которого мы не так давно вышли на улицу. Поводом для приглашения француза стало открытие в Санкт-Петербурге бретонского культурного центра. Не брИтанского, а именно брЕтонского. То есть относящегося к самому северо-западному региону Франции, который даже в середине 19 века продолжал сохранять свою отдельную от общеимперской культуру и свой, что не мало важно, — бретонский — язык.

С «малыми» народами мы работали достаточно плотно и давно. И не только с ирландцами в Британии и венграми в Австрии. Работа по раздроблению единого — на самом деле его в начале 19 века еще и не было как такового — культурного поля конкурирующих с нами империй шла планомерно и всеобъемлюще.

Наиболее активно мы, понятное дело, работали с народами австрийской империи. Слишком уж там была для этого благодатная почва. Пока Вена запрещала все подряд, закручивала гайки в плане использования языков славянских народов, мы им со своей стороны устраивали режим наибольшего благоприятствования. Российская империя как покровительница — самоназначенная, но в Австрии, наверное, от этого было не легче — всех славянских народов активно привлекала всяких там чехов, словаков, словенцев и прочих сербов к культурному сотрудничеству. Шла работа по переводу всех этих языков на кириллический шрифт, издавались книги и журналы.

Активно давили в культурном плане на Британию. Кроме ирландцев шел постепенный прогрев шотландцев. Например, у нас готовился выпуск первого в мире учебника по шотландскому языку, только попав сюда и задавшись соответствующим вопросом, я узнал, что таковой вообще существует. Устраивались фестивали игры на волынках и мини-парады мужчин в килтах, прочие мероприятия, направленные на пробуждение у этого народа национальных чувств.

Ну и до Франции тоже добрались. Бретонцы вообще никогда особо себя не считали французами, так что расшевелить их в этом направлении не составляло никакого труда. Да, в России бретонцев жило гораздо меньше, чем чехов или сербов, но разве такие мелочи могут стать помехой?

Еще была идея начать обрабатывать гасконцев. Концепция там была ясна и еще более удачна чем с бретонцами — независимое королевство Наварра из кусков Франции и Испании. Оно в отличии от той же независимой Бретани существовало относительно недавно, двести лет назад — мелочь по историческим меркам. То же Бретонское герцогство потеряло независимость еще на сто пятьдесят лет раньше. Проблема тут была в том, что гасконцев в России имелось еще меньше, чем бретонцев, и сформировать из них какое-то вменяемое землячество пока просто не получилось.

— Очень просто. Дело в возрасте Фердинанда-Филиппа. Ему пора думать о женитьбе, и одним из моих условий вашего переезда в Россию будет мой выбор для него невесты.

— Я в целом ничего против не имею, — быстро согласился герцог. Еще бы он был против, без содействия русского императора вероятность того, что его сыну получится найти хоть сколько-нибудь достойную партию, неизбежно стремилась к отрицательным величинам. — Однако, на сколько я помню, девушек подходящего возраста у вас в семье нет?

— Ничего, — я махнул рукой отметая это возражение. — Найдем ему жену поприличнее, уверен с этим проблем не будет.

— Какие еще будут условия с вашей стороны? — На мой удивленный взгляд Луи-Филипп только усмехнулся и покачал головой. — Мне же не пятнадцать лет, ваше императорское величество, бесплатный сыр бывает только в мышеловке, я хотел бы знать, чем именно мне придется расплачиваться за вашу помощь.