Последняя женская глупость - Елена Арсеньева

– Закурить есть?

– Не курю! – буркнул тот, торопясь пробежать.

– Врешь, куришь, – приветливо улыбнулся Резвун, заступая ему дорогу. – Я отлично помню, как еще пяток лет назад моя сестрица, царство ей небесное, жаловалась мне, что Никитушка с пути сбился, днюет и ночует в каких-то кабаках, а уж дымит совершенно как паровоз, вполне оправдывая свою фамилию. И совсем не факт, что дымит обычным человеческим табачищем, вполне возможно, и травкой балуется!

– Что?.. – тихо сказал Никита. – Вы… дядя Коля?! Да нет же…

– Узнал? Очень хорошо. В обморок не падай. Креститься тоже не обязательно – я скорее жив, чем мертв. Да за лицом следи, следи, совсем ни к чему, чтобы на нас оборачиваться стали!

– Вы что, живы? – недоверчиво выдавил Никита, стоя в прежнем остолбенении.

– А тебя это, никак, огорчает? – Резвун не в шутку рассердился на племянника за такую явную слабость. Нет, в самом деле, сейчас и впрямь в обморок хлопнется, как девушка! С другой стороны, где вы видели в наше время девушек, которые в обморок падают? Надо надеяться, и парень от этого воздержится.

Парень, похоже, и впрямь решил от обморока воздержаться. Более того – он начал проявлять некоторые признаки мужественности. Принял безразличное выражение лица, начал поглядывать на Резвуна даже с юмором. А до того вдруг доехало, что шутка насчет огорчения Никиты могла попасть не в бровь, а в глаз. Нет, правда! Вдруг парень уверился, что дядюшка с семейством того-с? И он теперича их единственный наследник? Никитка гол как сокол, ему всякая малость на пользу пойдет, даже если бы Гриша Бронников умудрился прикончить «Бук» вместе с «Бук-Пресс», Никитка был бы счастлив до соплей, унаследуй он квартиру дядюшки со всей обстановкой, его дачку и две машинки, а также личный счет – не самый маленький, честное слово, хотя Резвун предпочитал деньги в банке не держать, а вкладывать их в собственное дело, ну а уж когда Никита узнал бы о шахматах…

Ведь их, Дымовых, семья так и не поправила свои финансовые дела после того, как сестрица Люда с мужем продали квартиру и все деньги сунули в безумный МММ, дабы заделаться преуспевающими рантье. Себе купили однокомнатную хрущевку – в надежде на будущие миллионы, а не исключено, и миллиарды. Эту хрущевку да старую-престарую дачку, принадлежавшую некогда еще родителям Людкиного мужа, они и оставили Никите после того, как один за другим скатились в могилу от сердечных приступов, узнав, что МММ их расчетливо кинул.

История настолько типичная, что даже скучно повторять. Резвун так и не простил сестру за дурость, даром что Люда уж сколько лет была мертва. Главное, ему тогда так нужны были деньги для развития дела, он у этой дурищи просил хоть миллиончик под несусветные проценты, нет же – ухнула все псу под хвост. Потом плакала-рыдала, умоляла брата, чтобы нормальную квартиру им купил. А он что, Ротшильд? У него дело крутилось, как ненормальное, не мог он такую сумму вынуть, да и компаньоны не дали бы. Конечно, как-то он поддерживал сестру, худо-бедно, и племянника потом поддерживал, однако это был здоровый парень, сам должен был зарабатывать. Резвуна же никто никогда не поддерживал, он всего добился сам! И ему было плевать, как воспринимает его редкие, скуповатые подачки Никита.

А сейчас Резвун насторожился. Может быть, это была ошибка – вот так открыто появиться перед Никитой? А вдруг его слабосильный и бесхребетный племянник перестал быть тем бессребреником, каким был раньше? Вдруг теперь придется стеречься не только Григория, но и его, Никиты?..

Но тотчас он увидел заблестевшие откровенной радостью огромные черные глаза Никиты – и устыдился своих мыслей. Нет, зря он так на парня, в самом деле зря. Его глаза, которые покойная сестра называла «Смерть девицам!», врать как не умели, так и не умеют. Такой припадок радости изобразить невозможно, даже если ты работаешь в театре. Ну, с другой стороны, понять Резвуна тоже можно. Пуганая ворона куста боится, обжегшись, на молоко дуешь, и вообще, попала собака в колесо, хоть пищи, да беги! Вот он и бежит, вообще стал даже не собакой – озлобленным полудиким псом! Неудивительно, что начал и на своих кидаться.

– Дядя Коля! – Еще мгновение, и Никита кинулся бы его обнимать. Резвун дал ему такую возможность, но не прежде, чем дернул племянника за угол, во двор тихого особнячка. – Дядя Коля! Вы живы! А мне тут наговорили всякого… В милицию вызывали, дескать, с вами неведомо чего, пропали вы. А Нина с Кирюшкой как? Они тоже в порядке, или, не дай бог?.. – В глазах снова вспыхнула тревога.

– Все живы, – бросил Резвун, цепко озираясь. – Слушай, я знаю, что ты сейчас спросишь: почему я в таком непотребном виде появился, правильно? Так надо, можешь поверить. Однако мне для здоровья не полезно рядом с тобой тут стоять. Кто-нибудь тебя приметит и задумается – с кем это Дымов лясы точит? А вдруг попадется какой-нибудь глазастый человек? Мне же глазливые нынче без надобности.

– У вас неприятности? – спросил Никита, тоже принимаясь озираться.

– Не пори ерунды, ладно? – сердито велел Резвун. – Если нормальный человек вдруг появляется перед тобой в обличье сущего урода, как физического, так и морального, если он дергается и зыркает по сторонам, это что, показатель нормального состояния? Но не переживай, с законом проблем нет, перед законом я чист как белый день. Подробности потом, ладно? Мы поговорить где можем? Пошли к тебе, если ты, часом, не женился, пока меня не было. Дамочек в мои проблемы лучше не посвящать.

– Я не женился, но домой ко мне лучше не надо, – замотал головой Никита. – Если честно, я уже который день у нашего вахтера живу. У меня тут были неприятности… мягко говоря, поэтому дома появляться просто боюсь.

– Что, какая-то девулька сделалась немножко беременна? И разъяренные папа с мамой норовят повлечь тебя под венец? Не дрейфь, племянник, в нашем семействе это обычное дело! В свое время я точно так же тащил за шкирку в загс твоего папашу, а ты в это время уже вовсю ножкой бил в мамочкином животе. Да и самого меня как-то раз совершенно вот так же чуть было не окрутили. «Судьба Онегина хранила…» И Нинка моя была в аналогичной ситуации, если помнишь… хотя где тебе, ты еще дитяткой был. Впрочем, ты с самого раннего детства подавал большие надежды. Приду, бывало, к сестре, а она: «Никитку не видел?» – «Никита твой, говорю, в подъезде с какой-то девчонкой обжимается так, что чмок по всему дому раздается!»

Резвун нарочно балагурил, давая время Никите прийти в себя. Чувствовалось, что с внезапным возвращением дядюшки парень уже вполне освоился, однако воспоминание о собственных неприятностях может погрузить его в бездну такого уныния, что он оттуда воспрянет не скоро. А Резвуну совсем не нужен был унылый, перепуганный Никита – ему нужен был помощник, глаза и уши, а иногда, очень может быть, даже и руки.

Расчет оказался верным – при воспоминаниях «о подвигах, о доблести, о славе» парень взбодрился, смог улыбнуться и даже с подобием юмора сообщить о том, что его неприятности не имеют отношения к матримониальным. Просто, когда он поехал продавать дачу, на него напали два каких-то явно шизанутых типа, сначала пытались раскроить ему монтировкой голову, потом начали стрелять, однако Никите удалось скрыться в лесу и уйти живым и невредимым.

Тут пришла очередь столбенеть Резвуну:

– Напали в лесу?!

– Ну да. А потом они, эти Костя и Эдик, поджидали меня около квартиры. Не думаю, конечно, что они там установили вечный караул, но с тех пор я дома практически не появлялся.

– Стоп, – негромко спросил Резвун. – Как их звали, как ты сказал?

– Костя и Эдик.

– Костя…

Не самое редкое имя на свете, верно? Отчего же Резвуна будто раскаленной иглой кольнули?

– Костя, говоришь? Костя, надо же! И каков он из себя?

– Ну, среднего роста, волосы светло-русые, глаза тоже светлые. Довольно обыкновенный на вид и вполне беззлобный. А в чем дело? Вы его знаете?

– Не встречал, но кое-что слышал, – отозвался Резвун, пытаясь припомнить, говорил ли ему незабвенный друг Павлуша, да будет ему набережная города Нанта пухом, что-нибудь о внешности своего «сменщика».

Не говорил, к сожалению. Однако если это совпадение, то слишком уж крутое, круче его только волжский откос. Покушение на единственного реального наследника Резвуна! Если оно организовано Григорием, то зачем? Уж кто-кто, а Гришка-то отлично знает, что Никите ни с какой стороны никогда и ничего не отломится, окажись Резвун хоть четырежды мертвым и трижды безвестно отсутствующим. Есть другой человек, у которого по закону – все права. Впрочем, может быть, Бронников просто решил подстраховаться? Например, не очень поверил в силу и законность того старого документа и решил устранить конкурента еще на старте – просто так, чтоб не думалось?

Кстати, очень похоже на Бронникова – такая стилистика. Это вполне его почерк – все сметать на своем пути.