Слимп - Бабкин Михаил Александрович

Вопросов не было. Что там вопросы — через полминуты на поляне вообще никого не было, кроме Семёна, мэра и джинсового хиппи: в лесу стоял такой треск, словно через него ломилось по меньшей мере стадо напуганных лосей; треск постепенно удалялся. Народ спешил на праздник.

— Ну-у, — Клавдис задумчиво посмотрел на оборванца, — друид ты на самом деле или не друид... В общем-то мне сейчас это уже безразлично, — оборванец стоял по стойке смирно, поедая мэра взглядом как новобранец батю-командира, — но должен предупредить: к нам не суйся. Тем более сегодня. Прибьют, знаешь ли. Симеон, вы идёте в город?

— Я здесь побуду, — ответил Семён. — Поговорю с этим, — он кивнул на хиппи-погорельца. — А потом... может быть... Не знаю пока.

— Я так и думал, — ничуть не удивился Клавдис. — Вольный ветер, дальняя дорога... Знакомо. Во всяком случае — спасибо, — мэр пожал руку Семёну и решительно направился к деревьям. И ушёл, так ни разу и не оглянувшись.

— Ну что же, — Семён спрятал рукоять меча в карман и повернулся к жертве друидских козней, — рассказывай, уважаемый, как ты до жизни такой докатился. И откуда меня знаешь. Что, неужели среди колдунов-затворников я настолько популярен?

— Среди других затворников, пожалуй, нет, — подумав, сказал незнакомец. — Хотя кто знает... А я, кстати, вовсе не колдун. Вот ещё! Больно надо.

— Что же ты тогда в колдовском доме делал? — удивился Семён. — Только не заливай мне насчёт ржавой клетки и окаянных целей. Насчёт полонённой жены с детишками тоже можешь помолчать. И припадков не надо. Не люблю я этого.

— Хайк, — вдруг сказал джинсовый незнакомец, улыбнувшись и протягивая Семёну руку.

— Что, колдует? — встрепенулся Мар. — Нападает? Ты мне только знак дай, я его в пыль, в порошок... Очень уж хочется боевые заклинания в деле опробовать.

— Не сейчас, — шёпотом ответил Семён и перехватив удивлённый взгляд бородача, громко пояснил:

— Не обращай на меня внимания. Это я иногда слова обережные говорю. Привычка у меня такая! Безвредная. М-м... В каком смысле — хайк?

— Зовут меня так, — пояснил незнакомец. — Имя такое. Не кличка. Избранный я. — И уставился на Семёна в ожидании реакции.

— Избранный? Это хорошо, — кивнул Семён, не вникая в смысл сказанного. — А куда избранный? В комитет друидского самоуправления, что ли?

— Семён, — предостерегающе зашелестел Мар, — какой комитет, что ты! Избранные — это через которых комплексные заклинания в Миры идут.

— Ах, вон что! — спохватился Семён. — Понятно. Извиняюсь, недоразумение вышло. Хм, надо же, не думал, не гадал, а с одним из избранных повстречался. Однако!

— Я когда-то тоже не мог предположить, что встречусь с человеком, объявленным во всеимперском розыске, — дружеским голосом сказал Хайк. — Это ж как надо было постараться, чтобы так разозлить кого-то из высших имперских чиновников! Очень, очень постараться.

— Розыск? — озаботился Мар. — Всеимперский? Эк засветились-то! Со мной такое впервые.

— Нет, чувствую, здесь требуется обстоятельный разговор, — решил Семён. — На ходу такие дела не обсуждаются. Надо бы нам куда-нибудь... где посидеть спокойно можно... Чёрт, в город идти никак нельзя, там сейчас такая пьянка началась! Здесь на травке, что ли?

— На травке не надо, — сразу отказался Хайк. — Здесь — не надо. Место меченое, скоро сюда для разбирательства кто-нибудь обязательно заявится. Тем более... ты в этом Мире давно? Дня два будет?

— Будет, — согласился Семён. — А что? Временную прописку оформлять пора?

— Нет, — усмехнулся Хайк: похоже, понятие прописки для него было знакомо, — ты до сих пор на свободе лишь потому, что прыгаешь по Мирам как блоха. Поисковому заклинанию до трёх суток требуется, чтобы месторасположение нужного человека найти! Да и то если он где-то в имперских Мирах прячется. С закрытыми Мирами подольше возни, там магическая структура иная.

— Становится интересно, — Семён поджал губы. — Откуда, уважаемый, у тебя такие глубокие полицейские познания? Вернее, полиментовские. Ты что, из этих, из службистов?

— Избранный я, — терпеливо повторил Хайк. — Через меня знаешь сколько заклинаний прошло! Я ими хоть пользоваться не могу, зато много чего о принципах их работы знаю. Слишком много знаю. Короче, уходить отсюда надо. И непременно в другой Мир. А то ни мне, ни тебе не поздоровится! Особенно тебе.

— Конечно, уходить, — заторопился Мар, — дело человек говорит, мотаем отсюда, пока не началось. Я угрозу чую... сверху что-то идёт... думай скорее!

— Тогда давай, — решил Семён. — В любой, на твоё усмотрение. Вместе с Хайком, разумеется.

— Минуточку, — засуетился медальон, — сейчас по списку пробегусь... — и замолчал. Список принялся читать, наверное.

— А, управляемый голосом многофункциональный медальон, — понял Хайк, с интересом приглядываясь к кругляшу на груди Семёна. — Одушевлённый небось. Слышал я байки об одушевлённых... Свежая разработка? Новинка, да?

— Древняя новинка, — уклонился Семён от объяснений. — Из закрытых фондов.

— Дашь адресок? — оживился Хайк. — Ежели я новый шар новостей раздобуду, то обязательно туда загляну. Люблю закрытые места!

Семён не ответил, не успел: сверху дохнуло холодным воздухом. Семён и Хайк одновременно посмотрели вверх.

Над поляной, в вышине, висела летающая тарелка. Прыгалка. Круглая, блестящая словно хромированная, местами покрытая густым инеем. Большая.

Прыгалка бесшумно опускалась вниз, прямо на головы людей.

— А эти здесь при чём? — непонятно чему удивился Хайк. — Вообще-то я других ожидал.

— Мар, давай действуй! — с испугом крикнул Семён. — Нечего в списке ковыряться! В любой мир, быстро! В безопасный.

— Есть, — коротко ответил Мар. — В безопасный.

Лесной Мир поплыл разноцветными сполохами, исказился, на миг стало темно и тут же посветлело: Семён еле устоял на ногах. Потому что земля под его ногами стала странно неустойчивой, колышущейся. Земля?.. Семён огляделся, предчувствуя неожиданное.

Это была не земля. Это вообще было непонятно что.

Вокруг было небо. И сверху, и по бокам — одно небо. Такое, какое бывает только в сентябре, в самом начале осени: синее, глубокое. Чистое. Пахнущее морозцем.

Над головой вместо обледеневшего диска висело ослепительно белое солнце; поодаль, на краю небосвода, другое — маленькое и не такое яркое. Всё пространство над головой Семёна было исчёркано тёмными пересекающимися полосами: небо было в клеточку.

А то, на чём стоял Семён... Оно было живое. Громадное, плоское, треугольное и живое: тугая шкура, сплошь покрытая чёрным ворсом, маслянисто поблескивала в солнечных лучах — под шкурой, в глубине, перекатывались твёрдые бугры мышц; существо летело, изредка лениво шевеля далёкими углами-крыльями. Хотя это, конечно, были не крылья, с такими крыльями летать никто не смог бы — но существо летело.

Невдалеке от Семёна сидела группка людей, азартно играющих в кости: сухой стук костяшек в стакане доносился даже сюда. Никто из игроков не заметил появления новых попутчиков, все были увлечены игрой.

Чуть подальше, в сторону носа-угла, тоже были люди: кто читал газеты, поджав ноги по-турецки, кто резался в карты, кто спал. Обстановка до того напоминала поездку в пригородной электричке, что Семён усмехнулся — для полной схожести только пьяных не хватало. Хотя... Семён глянул в другую сторону: ближе к задней части летающего треугольника сидела обособленно от всех шумная троица с откупоренной прозрачной амфорой. Амфора была литра на три, заполненная лишь наполовину тёмной густой жидкостью — судя по всему, троице уже было хорошо.

— Порядок, — сказал Семён, присаживаясь на чёрную поверхность, — всё как у людей. Мар, где мы?

— В Безопасном Мире, — доложил медальон. — Как ты и приказал. Я, правда, не знаю, насколько он безопасен, этот мир, я здесь никогда раньше не был, но название многообещающее. Надеюсь.

— Что он сказал, твой медальон? — Хайк присел рядом с Семёном, с любопытством осмотрелся. — Общественное транспортное средство, понятно. Летающая лошадка. А почему именно сюда? Хотя какая разница...