Черное Солнце. За что убивают Учителей (СИ) - Корнева Наталья Сергеевна

— А этот мармелад сделан по новому рецепту, — благожелательно сообщил северянин, указывая на еще одну изящную вазочку в форме лепестка дикой яблони. — Попробуйте, ваша светлость.

Но этим вечером мессир Элирий Лестер Лар, слывший самым искушенным гурманом своего времени, был вовсе не в настроении беззаботно вкушать изысканные лакомства, а потому нетерпеливо перевел разговор в другое русло:

— Как всё это трогательно, — холодно протянул он, демонстративно положив тонкую серебряную ложечку обратно на салфетку. — Яниэр, душа моя, есть ли что-то, о чем ты хотел бы поведать мне?

Хозяин цитадели Белых Лун отрицательно покачал головой, а ясный взор его как будто заострился и заледенел.

— Рассказами о минувшем я опасаюсь принести непокой вашей душе, — не сразу отозвался Белый жрец. — Уже очень скоро память мессира восстановится сама собой под влиянием силы крови. Нужно лишь подождать немного…

— Значит, ты тоже перестал слушаться меня? — резко прервал его Красный Феникс.

Яниэр нахмурился: на гладком лбу между светлыми бровями вразлет пролегла едва заметная вертикальная морщинка.

— Я забылся и преступил черту, допустив в разговоре с Учителем непозволительную дерзость, — вынужден был признать владетель Севера. — Прошу простить меня за этот неприятный инцидент, заслуживающий всяческого сожаления.

Наклонившись к нему, Первый ученик взял и, медленно разжав стиснутую в кулак руку рассерженного наставника, с нежностью поцеловал каждый палец.

— Позвольте дать объяснение, — преданно заглядывая ему в глаза, обратился Белый жрец. — Не сомневайтесь: ваш ученик выполнит всё, что прикажет Учитель. Лишь ради вашего собственного блага я просил вас не спрашивать о прошлом: я не хотел, чтобы вы прежде срока вспоминали всю ту боль, что пока забыта. Кроме того, не стоит опережать события и вырывать отдельные эпизоды из временного контекста. Слишком велик шанс истолковать их неправильно.Но если мессир действительно желает этого… тогда, конечно, я отвечу на все вопросы.

— Как же рьяно мои ученики пекутся о моем благе! — Элирий Лестер Лар только усмехнулся.

— Второй ученик также надеется, что ваша душа сможет начать всё с начала, не тяготясь бременем прошлого, которое уже не исправить, — тихо подтвердил северянин, явно обеспокоенный дурным настроение наставника.

Красный Феникс постукивал пальцами по столешнице, беззастенчиво вмешиваясь в монотонное стрекотание сверчков, сбивая медленные ритмы всего этого дивного вечера.

— Элиар не спускает с меня глаз, но — отправил с тобой совершенно одного, не беспокоясь, что ты освободишь меня или выложишь правду, которую он так тщательно замалчивает. Волчонок самоуверен до невозможности. Это оттого, что тебе тоже есть что скрывать, не так ли, душа моя? Вы с ним повязаны одним преступлением.

Первый ученик быстро отвел взгляд, не осмеливаясь больше смотреть напрямую.

— Боюсь, вы правы, ваша светлость.

— Ты тоже извратил моё учение? — раздраженно процедил Совершенный. — Ты тоже отступил от истины и обратился к скверне?

Яниэр вздохнул, сообразив, что вместо желанного идиллического времяпрепровождения их ждет очень тяжелый, нервный разговор, избежать которого не получится.

— Каждый из нас принял вашу смерть по-своему. — Тон голоса северянина неуловимо изменился, и Элирий неожиданно расслышал в нем какое-то смутное мучение. — Чтобы найти способ призвать вас в мир с помощью силы священной крови Второй ученик принялся изучать запрещенные черные техники. В своих расследованиях и экспериментах он зашел слишком далеко… слишком далеко во тьму. В конце концов темное искусство открылось Элиару и секретные техники стали ему подвластны. Но… тьма ожесточила и изменила сердце Второго ученика. Он превратился в тирана не хуже Ишерхэ. Видят небожители, в те годы с ним было решительно невозможно иметь дело.

Некоторое время Яниэр молчал, мысленно подбирая слова.

— И однажды произошла катастрофа, — прямо сказал северянин, решив обойтись без экивоков. — наше солнце переродилось. По правде говоря, это было неизбежно. С тех самых пор, как Элиар обратился ко тьме, я не сомневался, что рано или поздно это произойдет. И вот вода сделалась полынью. Солнце сделалось полынью. Нужно было найти какую-то управу на лютый произвол, что устроил на Материке ваш ученик, когда вас не стало. При помощи призрачного белого цвета я научился блокировать и отражать черный. Белый храм Ангу называют храмом Лунного Солнца, так как луна сияет не сама по себе, а лишь отраженным ночным светом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Белого и черного не существует — презрительно скривился Элирий в ответ на это признание, — их воссоздают искусственно при помощи других цветов. Сие есть ересь! искажение природы чистого цвета. Белый цвет по сути своей — грязная мешанина, нечистая смесь всех цветов.Разве не знаешь ты, что даже в белой магнолии скрываются красные прожилки?

«Белая магнолия белее облаков» — значение имени Первого ученика на Высшей речи ли-ан было очень поэтично. Но теперь Элирий даже пожалел, что невольно дал ученику столь красивое и пророческое имя.

— Ваш гнев вполне понятен, — Яниэр осторожно попытался закруглить эту острую и скользкую тему. — Учитель устал, и уже очень поздно…

— Хватит! — жестко оборвал Совершенный. — Довольно юлить. Расскажи мне, что произошло во время первого моего возрождения.

Как громом пораженный, северянин вновь поднял на него глаза. Слова Красного Феникса Лианора в мгновение ока погрузили хозяина Ангу в глубокое оцепенение. Лицо Яниэра вытянулось и побледнело так, будто он увидел перед собою собственную смерть.

Молчание затянулось, и Элирий вновь строго посмотрел на ученика, побуждая говорить.

— О чем вы, ваша светлость? — слова едва не застряли у Белого жреца в горле, но всё же он нашел в себе силы протолкнуть их.

— Я лишился памяти, душа моя, а вовсе не способности мыслить. Не держи меня за идиота.

— Мессир… я… не совсем понимаю…

Элирий укоризненно покачал головой.

— Черный мор уже должен был сожрать вас за эти годы, как сожрал Лианор, обетованную землю, где текли молоко и мед. Верховные жрецы храма Тысячи Солнц были подобны богам, но даже они оказались бессильны. Нет способа остановить эту напасть. Но то, что вы до сих пор живы и в какой-то степени даже процветаете, означает, что вам удалось задобрить небожителей и отсрочить своё наказание, — он взял короткую паузу, прежде чем произнести главное обвинение. — Вы принесли великую искупительную жертву, не так ли?

На сей раз Яниэр не решился отпираться или отрицать услышанное, только молчал и с ужасом смотрел ему в лицо.

— В прошлый раз я наверняка рассуждал так же, как и теперь, и наверняка так же обратился к тебе. Куда еще было мне идти в мире, в котором исчезло всё, что я знал. И то, что я всё-таки был принесен в жертву, изобличает твоё предательство. Ты отдал меня Элиару.

— Всё так, — едва слышно выдавил северянин, — но остановить его было не в моих силах. Если бы я решился укрывать первую инкарнацию Учителя, ваш Второй ученик разрушил бы Белые Луны и вы всё равно погибли бы. Бенну сильнее всех, никто на Материке не способен противостоять этому великому городу. Я не мог, не мог вас спасти…

— Звучит очень рационально и очень правильно. Формально мне не в чем тебя обвинить. Наверное, каждый на твоём месте выбрал бы себя.

— Вы злы на меня, но то, что я сделал, было продиктовано необходимостью, а не личным желанием или враждой…

— Что ж, уверен, у тебя был веский повод вырвать мне сердце.

— Всё не так… Мы думали, в следующий подходящий день после жертвоприношения Элиар сможет снова призвать вашу душу, и вы будете жить. Ведь к этому моменту он уже в совершенстве освоил ритуал призыва. Связать душу можно лишь кровью, и эта кровь имелась у Второго ученика.

— Какой славный план, — язвительно похвалил Элирий. — Какие прекрасные, а самое главное удобные принципы! Тебе превосходно удаётся выдавать черное за белое, душа моя.