Черное Солнце. За что убивают Учителей (СИ) - Корнева Наталья Сергеевна

Всё в северном мире оказалось приятного глазу полупрозрачного серого цвета. Эта искусственная облачная завеса после агрессивного, будоражащего солнца Бенну успокаивала, а холодные горные просторы действовали очищающе: мрак в душе Элирия начал понемногу рассеиваться, и он уверенно шагнул куда-то в неизвестность вслед за учеником.

Сейчас они находились высоко, очень высоко над уровнем моря: жители Ангу, должно быть, ближе всех прочих смертных подобрались к небожителям. Флагманский корабль пришвартовался к главному дворцовому пирсу, ведущему к одной из сторожевых башен. Переведя взгляд дальше, Элирий увидел у ворот небольшую группу встречающих их людей, среди которых, как луна среди звезд, выделялся его Первый ученик.

В сияющих белых мехах и серебряной диадеме верховного жреца Яниэр выглядел еще более величественно и благородно, чем прежде, — словно белая статуя, что ослепительней снега. Изящный длинный веер со спицами из белой стали прятался среди поясных украшений и в сложенном состоянии казался совсем неопасным, но Красный Феникс припомнил, что северянин в совершенстве владеет этим оружием. В отличие от Элиара, выходец из Ангу не любил прямого контакта клинков, но движения его веера были так же стремительны, как и удары Когтя Дракона. Особые вибрации этого тяжелого боевого веера могли на расстоянии не только разрушить слабую человеческую плоть, но и, если понадобится, расколоть самый прочный камень. Однако главным духовным оружием северянина оставалось знаменитое Крыло Журавля — сладкоголосая кифара, чья смертоносная музыка не имела равных по чистоте и силе звука.

Владетель Ангу был утончен и высокомерен, как чистый утренний свет. В вытянутых руках его лежал зонт от дождя, формой и цветочным рисунком напоминающий старинные зонты аристократов Лианора. Яниэр шагнул было вперед, намереваясь раскрыть его над наставником, но в то же мгновенье одним-единственным небрежным щелчком пальцев Элиар установил от спущенных сходен до дверей в башню длинный воздушный барьер. Теперь дождевая вода лилась и собиралась по обе стороны дороги, бессильная замочить путешественников.

Белый мрамор блестел под ногами. Некоторое время молча полюбовавшись на стены из дождя, образовавшие своеобразный коридор, Элирий ступил внутрь, мысленно закатывая глаза от очередной ненавязчивой демонстрации мастерства. Однако как наставник он вынужден был признать: Второй ученик и в самом деле поднаторел в формировании барьеров различной величины и сложности. Впрочем, стихия воздуха всегда легко поддавалась выходцу из южных просторов. Он — ветер и ураган, буря, способная разметать всё на своём пути. Сердце волчонка — навсегда пронзенное ветром вольных степей.

И если огонь был стихией могущества и безграничной власти, то воздух — стихией свободы и непокорности.

Отдав ставший ненужным зонт спутнице, Первый ученик сделал несколько шагов навстречу и замер: наложенное на Совершенного вервие бесцветия даже вблизи мешало различить силу крови наставника, узнать дух солнечного огня. Заметив разрешительный кивок волчонка, Красный Феникс снял маску. Едва взглянув ему в лицо, Яниэр немедленно распростерся ниц и припал к стопам Учителя, как часто делал это прежде.

Потерянный старый мир вмиг окружил мессира Элирия Лестера Лара, словно и не было этих четырёх сотен лет, словно остановившаяся тогда жизнь продолжилась с того же места, как ни в чем не бывало. Но всё же поддаваться этому ностальгическому очаровательному чувству нельзя. Нельзя забывать, что вокруг него не в точности тот же самый мир, и ученики его также уже не те, что раньше.

Элирий не торопился начинать разговор, с пытливым интересом разглядывая Первого ученика, которого видел в последний раз так давно. Яниэр был всё так же изящен и утонченно красив, напоминая бабочку с осиным жалом. По правде говоря, во внешности северянина мало что изменилось, разве что вместо карминных одежд служителя Закатного Солнца теперь ярко переливались снежные меха основателя нового культа, а волосы не были заплетены в привычную свободную косицу, гладким белым шёлком свободно спускаясь до поясницы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Двери Ангу всегда открыты для Красного Феникса Лианора, — церемонно произнес северянин. Скрытая за строгой формальностью, в сдержанном приветствии смутно угадывалась неожиданная приятная искренность.

Только чуткое ухо могло расслышать нюансы и полутона в этом безукоризненном спокойствии. Элирий вдруг припомнил, как в былые дни любил разгадывать эмоции, почти неразличимые в прохладном, ясном и чистом голосе. Первый ученик, в свою очередь, угождал ему целыми днями, с полуслова улавливая мысли. То были славные времена.

— Учитель, ваш ученик безмерно счастлив видеть вас, — чуть мягче добавил Яниэр, не дождавшись ответа или хотя бы простого кивка. — Всё, чем владеет хозяин Севера — в полном вашем распоряжении. Приказывайте, я буду повиноваться.

— Довольно, душа моя, — медленно проговорил Элирий, пристально наблюдая за тем, как бесстрастное лицо Первого ученика меняется и оживает при звуках его голоса — мелодичного и тягучего, так хорошо узнаваемого голоса Красного Феникса Лианора, который плетет чеканные узоры и без труда проникает в сердца. — Поднимись.

Явно обрадованный благосклонностью и добрым расположением наставника, Яниэр хотел было вновь припасть к лотосным стопам, но Элирий остановил Первого ученика, протянув тому затянутые в перчатки узкие кисти, ладонями кверху. Северянин почтительно коснулся губами черного шелка запястий и встал, бросив укоризненный взгляд на Элиара, с непроницаемым выражением лица наблюдавшего за этой сценой.

Конечно, Яниэр заметил печати духовного пленения, тяжелыми путами лежащие на безоружных руках Учителя. И, конечно, известный своей предусмотрительностью Первый ученик ничего не сказал вслух: только склонил голову, приветствуя на своих землях нынешнего Великого Иерофанта и приглашая следовать за ним во дворец. Холодная полуулыбка хозяина Ангу была не нежнее зимней луны.

Дворец владетелей Севера блистал серебром, белоснежным фосфором и хрусталем, напоминая тонкой работы вазу. Словно стремясь попасть в Надмирье, архитектурный ансамбль устремлялся к небу всеми высокими башенками, арками и стенами, а на грешной земле его окружали сады изысканной белой магнолии. Как раз сейчас деревья стояли в цвету: крупные соцветия усеивали ветви, их чистый цвет смотрелся особенно трогательно и ярко в приглушенной серости утра. Деликатный аромат магнолии мешался с плотным запахом устойчивых к заморозкам белых северных роз, которые круглый год цвели в большом открытом розарии перед главным входом. В дальней части розария блестели небольшие декоративные пруды.

— Учитель, должно быть, устал с дороги, — войдя внутрь, на всякий случай осведомился Яниэр. — Осмелюсь ли я предложить вам легкую трапезу?

Согласно уговору, Элирий должен был вновь бросить вопросительный взгляд на Второго ученика и, дождавшись кивка, в свою очередь согласиться. Но ничего такого Красный Феникс делать не стал.

Вместо этого он пожал плечами и сухо предложил Яниэру обращаться с вопросами напрямую к Великому Иерофанту, прозрачно давая понять, что от него тут не зависит ровным счетом ничего.

Повисла долгая неловкая пауза, которую никто не хотел прерывать. Но всё же пришлось.

— Я виноват и ничем не заслуживаю доброго расположения Учителя, — в конце концов откликнулся Черный жрец, с завидной выдержкой демонстрируя отменно-предупредительное обращение. — Должно быть, я плохо исполняю свои обязанности и вызываю только неудовольствие. Чего желает ваша светлость?

— Да, волчонок, ты изрядно утомил меня своей опекой, — равнодушно протянул Элирий, демонстративно смотря только на северянина. — Я хочу побеседовать с Первым учеником. Наедине.

Прежде находящиеся в постоянном соперничестве воспитанники его напряженно переглянулись.

— Учитель будет в полной безопасности рядом со мной, — стремясь успокоить ясно читающиеся тревоги высокого гостя, тихо заверил Яниэр. — Ты и твои люди можете проводить время во дворце, как пожелаете, а мы с мессиром, с твоего позволения, ненадолго отправимся в цитадель Белых Лун, закрытую для посещения всем, кто не принадлежит храму Лунного Солнца. Никто не потревожит Учителя там.