Предложение - Л. Стил

последний взгляд на нас обоих, она уходит.

— Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь, ма, — осторожно говорю я. Мое сердце начинает скакать галопом. Она не может намекать на то, что я о ней думаю… может ли она? Нет. Моя мать ни за что не могла знать ничего о той единственной вещи, которой я не смогла поделиться ни с кем из своей семьи.

Моя мать переминается с ноги на ногу.

— Все, что я имею в виду, это то, что мы все здесь ради тебя, Айла. Я, твой брат и весь Лимингтонский клуб вязания.

— Конечно, ма. — Я отпускаю ее и отступаю назад. — Я в курсе. — Не то чтобы я планировала делиться чем-то с печально известными любопытными паркерами из Клуба вязания. Возможно, я могла бы поделиться своим секретом с Дорианом. Но в тот момент, когда я расскажу своей маме, она расскажет Клубу вязания, и тогда это разнесется по всему моему родному городу. Честно говоря, это одна из причин, которая мешала мне довериться ей. Последнее, что мне нужно, это чтобы все люди, с которыми я выросла, смотрели на меня понимающими глазами. Так что, думаю, с этим придется подождать. Гораздо более серьезная проблема, которая стоит передо мной, — это решить, хочу ли я поделиться своим секретом с Лиамом. Честно говоря, я не уверена.

Моя мать внимательно наблюдает за мной. Она, должно быть, видит, как что-то из моих мыслей отражается на моем лице, потому что вздыхает.

— Айла, я…

— Айла, уже поздно.

Слава богу.

— Ма, мы еще поговорим позже, хорошо?

Она не выглядит счастливой, но довольствуется тем, что целует меня в щеку.

— Люблю тебя, милая.

— Я тоже люблю тебя, ма.

Она поворачивается и выходит из комнаты, оставляя дверь за собой открытой. Зара заглядывает внутрь, Саммер рядом с ней.

— Готова сделать это?

27





Я не готов к этому. Возможно, все начиналось как фальшь, но после вчерашней ночи я уже не так уверен. Я ни с кем не делился этой частью своего прошлого, но что-то в ней побуждало меня довериться ей. Я последовал своим инстинктам и излил ей душу. К ее чести, она не выказала отвращения. Во всяком случае, сочувствие в ее глазах меня погубило. Я рассказал ей все о том времени, когда меня держали в плену. А потом я почувствовал себя странно легче. Я не лгал ей, когда сказал, что это повлияет на то, как мы могли бы быть вместе.

Что-то изменилось между нами прошлой ночью. Все началось с секса две ночи назад, который был потрясающим. Я никогда не чувствовал такой близости к женщине, такой связи во время акта, и по этой причине я на самом деле еще не кончил в нее.

Учитывая, что после этого мы остались не в очень хороших отношениях, я не ожидал провести с ней еще одну ночь. Конечно, не ту, в которую я бы так многим с ней поделился. Но мой инстинкт заставил меня довериться ей, поэтому я не стал останавливать себя. Мы перешли черту. Мы достигли такого уровня, в котором я никогда не был ни с кем другим. Вопрос в том, что я собираюсь с этим делать?

— Как дела, братан? — Уэстон, который также является моим шафером, хлопает меня по плечу.

Почему мой брат всегда говорит как актер американского ситкома, несмотря на его британский акцент?

— Ты там завис? Скоро ты станешь женатым человеком, и твои нервы останутся в прошлом. — Он ухмыляется.

— Я не нервничаю, брат. — Я запускаю пальцы под воротник.

— Так почему ты потеешь?

— Я не потею. — Я достаю носовой платок и вытираю лоб.

Он выгибает бровь, но, к счастью, молчит.

— Вот. — Хантер, другой мой шафер, достает фляжку виски и протягивает мне. Я с благодарностью принимаю его и делаю несколько глотков. Ликер прожигает путь вниз по моему горлу и вызывает взрыв жара в желудке. Хантер предлагает его Уэстону, который отказывается, затем сам делает глоток.

— Интересно, что вы почувствовали потребность в дополнительном топливе. — Я ухмыляюсь ему. — Это как-то связано с некой темноволосой подружкой невесты, которая глазами посылает тебе смертельные угрозы?

Хантер выгибает плечо.

— Понятия не имею, о ком ты говоришь.

— А-а-а… — Уэстон издает удовлетворенный звук. — Итак, Хантер и Зара…

— Ничего. Хантер и Зара никто. — Хантер хмуро смотрит на меня. — Теперь ты сделал это. Как только этому придурку, — он тычет пальцем в сторону Уэстона. — Приходит в голову идея о возможной партии для кого-нибудь из нас, неженатых людей, он от нее не отходит. — Он прячет фляжку в карман и становится, расправив плечи. — Почему вы, женатые люди, не позволяете нам, холостякам, наслаждаться нашим холостяцким статусом? Я сам по себе и очень рад этому.

Уэстон снова открывает рот, и Хантер поднимает руку.

— Нет, правда. В ближайшее время меня не интересуют мяч и цепь. Мне нужно провести предвыборную кампанию, которая не оставляет мне времени ни на какие отношения.

— Подумайте о том, как твоя кандидатура выиграет от того, что рядом с тобой будет девушка или жена. Кроме того, именно потому, что она без колебаний идет с тобой рука об руку, вы так хорошо подходите друг другу. Держу пари, она собьет тебя с толку на пару шагов и научит, что такое любовь.

— Любовь? — Он моргает. — Как, черт возьми, этот разговор перешел на любовь?

— Мы на свадебной церемонии. По логике вещей, мысли о любви и «долго и счастливо» — это все, о чем кто-либо здесь должен говорить, — отмечает Синклер, мой третий шафер.

— Не все, — усмехается Хантер. — Кроме того, к твоему сведению, тебе не обязательно быть влюбленным, чтобы жениться.

Взгляд Уэстона расширяется.

— Ты действительно в это веришь?

— Спроси своего брата.

Уэстон поворачивается ко мне.

— Тогда продолжай, брат мой, скажи ему, что он неправ. Скажи этому засранцу, что ты любишь свою будущую жену и именно поэтому женишься на ней.

Я поджимаю губы.

— Так вот что происходит с бабниками, когда они женятся? Они теряют свои яйца?

— Не меняй тему. — Уэстон прищуривает взгляд. — Если только… — Он всматривается в мои черты, и его самого осеняет понимание. — Бедный ты, бедный человек. Так вот в чем дело. Так вот почему Лайла ушла от тебя — потому что ты ее не любил?

Я молчу.

— И именно поэтому Айла согласилась выйти за тебя замуж, а? Я полагаю, вы заключили с ней