Предложение - Л. Стил

нас доносятся звуки вечеринки. — Не слишком ли это неформально?

— Разве это не лучший способ? Это же должно восприниматься как незапланированное и спонтанное фото?

— В этом ты действительно прав, — признаю я.

Он достает телефон из кармана, переключает его в режим селфи, затем обнимает меня за талию и притягивает к себе. Он поднимает телефон так, чтобы на экране отражались мы двое. Даже на каблуках я достаю ему только до груди. Мои щеки раскраснелись, а глаза сияют. Мои волосы прекрасны; их простая укладка подчеркивает внешний вид платья, в котором отражаются солнечные лучи. Он прижимает ладонь к моему животу, и смуглость его пальцев почти непристойна на фоне белизны моего платья. Я смотрю ему в глаза и обнаруживаю, что он изучает меня, нахмурившись.

— Что? — Я хмурюсь в ответ.

— Чего-то не хватает.

— Чего?

Он кивает, затем отпускает меня на время, достаточное для того, чтобы вытащить что-то из своего кармана.

— Подержи мой телефон, ладно?

Когда я это делаю, он надевает цепочку на мою обнаженную шею. Медальон представляет собой цельный сапфир в форме капли-слезы. Из него вырываются голубые и серые искры.

— Ух ты, это… Это великолепно.

— Оно подходит к твоим глазам.

— И твоим. — Я прикасаюсь левой рукой к камню и понимаю, что он совпадает с камнем на моем кольце. Я никогда не увлекалась ювелирными изделиями, никогда не заботилась о размере камней, которые ношу, но это… Сочетание кулона на моей шее и драгоценного камня на пальце превращает меня из женщины в королеву.

— Ты моя королева, — говорит он, как будто читает мои мысли.

— Ты… пугающий. — Я едва сдерживаю смех. — Ты, кажется, улавливаешь мысли в моей голове.

Надеюсь, это не все мои мысли. Потому что, если он прочитал хотя бы половину того, что происходит в моей голове, тогда этот разговор мог бы протекать совсем по-другому.

— Ты же понимаешь, что на самом деле мне все равно, что на тебе надето и как ты выглядишь. На самом деле, я бы предпочел, чтобы на тебе не было ни клочка одежды. Мне нравится, когда ты обнажена и извиваешься под моим членом.

Жар разливается по моей коже. У меня перехватывает дыхание. Я собираюсь превратиться в дым прямо здесь. Я сгораю под натиском его взгляда. Растаю лужицей у его ног, и каждая капля все равно будет просить его трахнуть меня.

— Но если тебе нужно что-то надеть, я бы хотел, чтобы это были украшения, которые я надел на твое тело.

Прежде чем до меня доходят его слова, он поднимает телефон и снова притягивает меня к себе. Камера начнет запись.

Он целует меня в макушку, затем смотрит на экран.

— Сегодня я самый счастливый человек в мире. Сегодня женщина, которая значит для меня все, наконец-то моя. — Он поворачивается ко мне. — Я люблю тебя, Айла. Я обещаю почитать, лелеять и защищать тебя. Я обещаю всегда быть рядом с тобой. Ты мой истинный север… и мой юг, и восток, и запад. — Он заглядывает мне в глаза. — Ты та, кто делает мою жизнь стоящей того, чтобы жить. Первое лицо, которое я хочу увидеть, когда просыпаюсь утром. Последнее перед тем, как я засну ночью. Ты делаешь меня таким счастливым просто потому, что остаешься собой.

Мое сердце трепещет в груди, как будто меня ударили током. Мой живот ощущается таким легким; моя грудь, руки и ноги, каждая частичка меня, кажется, оторвалась от земли. Я поднимаюсь, парю в воздухе. Я бы уплыла, если бы не его крепкая хватка, привязывающая меня к нему, к нам.

— Я даже не осознавал, чего мне не хватало, пока не появилась ты. Я жил лишь на половину, существовал лишь на половину, был половиной души, а потом я нашел тебя. А теперь? — Он наклоняется ближе, пока я не могу разглядеть отдельные пряди его смехотворно длинных ресниц. — Я не могу дождаться, когда смогу поделиться с тобой воспоминаниями, обнять тебя и любить так, как могу только я, до конца наших жизней. Я всегда буду любить тебя, Айла, несмотря ни на что. — Он всматривается в мои черты, и почему-то кажется, что он сообщает мне что-то еще. Но что? Что он пытается сказать?

— Всегда и навеки. Я обещаю тебе, Айла.

Я открываю рот, чтобы ответить, но он накрывает мои губы своими. Должно быть, в какой-то момент он прекращает съемку, потому что другой рукой обхватывает меня за талию и поднимает прямо с земли. Он продолжает целовать меня, удерживая в воздухе, и теперь я действительно лечу. Взмывая все выше, выше и дальше. У меня кружится голова, и мое сердце кажется таким переполненным, что, несомненно, оно в любой момент вырвется из груди. Продолжая целовать, он медленно опускает меня на землю, убеждаясь, что каждая частичка меня соединяется с каждым дюймом его тела. Убедившись, что я чувствую толстую выпуклость между его ног, очерченную напротив его промежности. Когда мои ноги касаются земли, и он убеждается, что я устойчива, он, наконец, отпускает меня. Я раскраснелась и тяжело дышу, и он тоже. Мое сердцебиение, кажется, достигло невероятной скорости, так оно колотится в моей груди. Но и его тоже. Я чувствую это, ощущаю каждую вибрацию, которая пульсирует в его венах, как свою собственную.

Смутно я слышу хлопки, свист и улюлюканье позади нас. Думаю, наши друзья и семья наблюдали за нашими съемками. Думаю, именно это заставило его поцеловать меня с такой силой. Должно быть, это хорошо смотрелось на камеру. На самом деле, идеально. Настолько спонтанно, что даже самый циничный из папарацци вынужден был бы признать, что это было неожиданностью. Так оно и было. Я думаю. Он не имел в виду то, что сказал. Он не мог этого сделать. Он знает меня недостаточно долго. На самом деле, он меня совсем не знает. И когда я поделюсь с ним своим секретом, он возьмет свои слова обратно. Он должен. Я отстраняюсь от него и собираюсь ступить на песок, когда он подхватывает меня на руки.

— Эй, — выдыхаю я, — что ты делаешь?

— Так много вопросов, жена. Не хочу, чтобы ты испачкала свои туфли на шпильках в песке. Кроме того, разве ты не можешь просто принять тот факт, что я хочу заботиться о тебе?

Жена? Он назвал меня женой? Я его жена, но когда я слышу, как он это говорит… по моим венам пробегает трепет чего-то сложного.

— И с каких это пор ты хочешь заботиться обо мне? — бормочу я.

— Поскольку наши друзья и семья