Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Зато вы можете посвятить свою первую победу не председателю корриды, а любой прекрасной даме, что украшает трибуны! Помните – прикончить беднягу Торо нужно быстро, иначе время кончится. Ну, вперед!
Запела труба, ее пронзительный голос разнесся на всю арену. Граф на негнущихся ногах пересек круглую площадку, пытаясь сообразить, кому же следует посвятить гипотетическую победу. Кроме мадемуазель Лесистратовой других кандидатур не было – с прочими здешними дамами он был решительно незнаком. Обычно матадоры читали посвящение в стихах, но этот старинный обычай постепенно сходил на нет. К счастью графу все же удалось вспомнить строчки из Лопе-де-Вега, которым он увлекался очень давно, в бурной молодости:
О женщина, услада из услад
И злейшее из порождений ада,
Мужчине ты и радость, и награда,
Ты боль его и смертоносный яд.
Ты добродетели цветущий сад
И аспид, выползающий из сада,
За доброту тебя прославить надо,
За дьявольскую ложь – отправить в ад!
На этой строчке каталонская публика, разбиравшая оригинальный испанский язык графа с пятого на десятое, разразилась воинственными криками, решив что в ад граф собирается отправить коварного быка. Лесистратова, попавшая нежданно в роль благородной доны, милостиво кивнула графу с трибуны и махнула платочком. Это выглядело очень красиво и трогательно, после чего граф Г. сорвал с себя шляпу, и по обычаю кинул ее через плечо на арену.
К сожалению то ли из-за небрежности бросавшего, то ли из-за налетевшего порыва ветра шляпа шлепнулась на песок дном вверх, что считалось плохой приметой, поэтому поклонившись публике граф небрежным жестом перевернул ее. Однако он тут же позабыл об этом, ибо на арену выскочил бык.
Торо, из которого успели уже вытащить бандерильи, был в плохом настроении. Резво выбежав на песок, он остановился и в недоумении поводил глазами взад и вперед, не видя ни пикадоров, ни бандерильос. Зато весьма скоро он заметил одинокую фигуру графа Г., нерешительно поднявшего мулету и махнувшего ей пару раз. Этого оказалось вполне достаточно – Торо взревел, и стуча копытами понесся к графской фигуре по прямой, которую даже быки считают кратчайшим расстоянием между хищником и жертвой.
В этот миг, как писали в романах, вся жизнь пронеслась перед глазами графа Г., как пред затуманенным сознанием утопающего в океане. Однако он уцепился за шпагу как неудачливый пловец хватает спасительную соломинку, и весь слился с оружием в единое целое. Ловко повернувшись на каблуках, так что ботфорты чуть не разъехались на песке, он махнул рукой с плащом и изо всех сил вонзил шпагу в тушу быка, но увы – стальное лезвие лишь скользнуло по жестким ребрам. Граф мог бы поклясться, что в этот момент бык произнес человеческим голосом «Мальчишка, я еще доберусь до тебя!» и этот голос был весьма похож тембром на рык Сами-знаете-кого.
Пробежавший мимо бык уже развернулся и готовился к повторной атаке. Вытянув вперед морду с ужасающими рогами и не обращая внимание на крики квадрильи, пытающейся его отвлечь, он вновь ринулся вперед, к проклятому красному плащу. Графу удалось описать изящный полукруг, так что Торо вновь промахнулся, и получил шпагой в бок. Но и на этот раз лезвие лишь уперлось в стальные ребра быка, не найдя просвета. Положение становилось отчаянным.
– Время! Время! – орали графу с трибун темпераментные кастильцы. – Уж давай, кончай скорее! Матар, пинчасо!
Третий бросок быка был самым буйным и наступательным. От его поступи дрожала земля, он в несколько прыжков оказался рядом и буквально опалил беднягу графа своим горячим и зловонным дыханием. Однако собрав все свое мужество и призвав на помощь Мадонну и святых угодников, как правило никогда не подводивших его в трудную минуту, наш герой изо всех сил вонзил шпагу между ребрами животного.
Граф в ужасе застыл, не понимая еще, удалось ли ему справиться с бешеным животным или сейчас бычок с разворота мотнет головой и подденет противника на крепкий рог. Но чудо свершилось! Издав чудовищный вопль, Торо повалился на бок, забил ногами в агонии и издох окончательно.
Графа вывел из оцепенения рев и свист трибун, который казалось достигнет ушей ангелов небесных, такой начался шум и гвалт. Некоторые зрители даже доставали из-под себя вышитые подушечки, которые подкладывались для удобства восседания, и бросали их на арену. Публика махала белыми платками, и председатель корриды даже расщедрился, вручив графу Г. ухо поверженного быка. Лесистратова проследила за тем, дабы денежный приз также не обошел их стороной, и ловко пересчитала все монетки с портретами короля и гербом, до последнего эскудо. Далее компания, как это и было принято в подобных случаях, отправилась отметить победу в местную таверну.
– А почему только одно ухо, почему нам не выдали оба уха и хвост? – вопрошал Морозявкин, восседая за столом нога на ногу и потрясая графским трофеем. – Мы же герои! Кроме того я слышал, что в Пруссии готовят особое блюдо из бычьих хвостов, а тут бычок свежеубенный, только что собственноручно заваленный!
– Не беспокойтесь, сударь мой, тут и так полно всевозможных вкусностей! – успокоила его мамзель Лесистратова. – не угодно ли вам откушать риса с голубями и грибочками или же лапши с креветками?
– Угодно! Угодно! – Морозявкин поглощал блюда одно за другим, голодный как человек потерпевший кораблекрушение, впрочем в сущности так оно и было.
Граф Г., устало поглощавший свиные копытца, фаршированные утятиной, не вмешивался в разговор. Он конечно чувствовал себя героем, но его неприятно поразил тот, выражаясь испанским языком, «энтузиазмо», с которым спутники подтолкнули, а точнее вытолкнули его на арену под бычьи рога и копыта.
– Герой-то я конечно герой, – сказал он как бы размышляя, – но зачем же было так решительно скидывать меня вниз?
– А что же было нам делать, граф? – вопросила Лизонька. – Положение было почти безвыходным, вы же помните. Зато теперь мы короли!
– Да уж! – Морозявкин заедал горячий шоколадный торт ванильным мороженым и запивал превосходным испанским красным вином. – Не стоит грустить, нужно жить сегодняшним днем… и даже часом!
В это время, как бы в подтверждение его слов, танцовщики в таверне заплясали зажигательное фламенко. Надобно отметить, что час тогда был уже вечерний, так как приключения, как водится, пожирают время моментально. Танцовщицы в длинных платьях махали своими веерами и стучали кастаньетами. Смотреть на сие действо было весьма приятно, особенно под воздействием опьяняющих винных паров. Яркие красные шлейфы вздымались и обвивались вокруг изящных женских ножек, бренчали каблуки, звенели гитары, словом все это снимало уныние прямо как рукой. Вольдемару даже показалось, что одна из цыганок, а может и испанка, так здорово отбивавшая каблуки, как-то особенно на него посмотрела и кажется даже подмигнула.
– Ну вот, черт возьми, я по-прежнему нравлюсь дамам! Эй, сеньорита, дона, как там тебя! Иди к нам! – выкрикнул Вольдемар звонким и ясным, как ему показалось, голосом.
На эти слова плясунья дьявольски захохотала и швырнула ему в лицо подвязку. Морозявкин ловко поймал ее зубами, и даже обнюхал, проявив большую склонность к фетишизму. Однако к крайнему своему удивлению он обнаружил, что эту вещицу следует скорее не нюхать, а читать – к подвязке была привязаны небольшая записочка. В неверном свете колеблющегося пламени свечи склонившимся над ней героям удалось разобрать лишь написанные красными чернилами буквы «Замок Перелада близь монастыря Кармелитов», а более ничего полезного в ней не оказалось. Морозявкин расстроился.
– Ну вот, испортили такой вечер! – повторял он безутешно. – Опять надо сидеть и ломать себе голову, думать… Нет чтобы просто выпить и забыться!
– Ну не стоит так убиваться, ведь мы снова обнаружили ниточку, – утешала его Лесистратова. – Теперь у нас снова есть дело… и смысл жизни!
– Не хочу в монастырь! – продолжал упрямиться Вольдемар, попивая каталонское винцо. – Мы уже были там… что хорошего? Один разврат и порка… Мне надоели плети!
– На этот раз никаких плетей, надеюсь, и говорят что там прекрасные винные погреба! – вмешался в беседу задремавший было граф Г.
– Это не так уж плохо… – протянул Морозявкин. – Но однако же выходит, что и эта танцовщица нам кем-то подослана? И я не самый привлекательный кавалер для испанских дам?
– Ах что вы, сударь, вы так хороши… Я даже слышала, как местные красотки называли вас «мой сладкий котик», – соврала Лиза не моргнув глазом. – Сегодня пьем, а завтра в бой!
И наши герои продолжили веселиться так, будто это был последний вечер в их жизни. Граф и Лизавета просто наслаждались покоем, а Вольдемар умудрился таки поднять свою самооценку, добившись особого внимания от немолодой но очень привлекательной испанки, причем совершенно бесплатно.
Переночевав на постоялом дворе при таверне, неугомонная троица решила отправиться в замок, заботливо указанный неизвестными доброжелателями, а может быть зложелателями, этого они еще пока не знали. Однако сперва надо было экипироваться. В те годы влияние французской моды здесь весьма усилилось, и испанское платье стало походить на обычное европейское. Испания из изолированной от всех страны все более пропитывалась духом Просвещения, но тем не менее даже дворянки часто следовали народному стилю в одежде, одеваясь как «махи», чьи песни и пляски под гитару были весьма притягательны, в пику офранцуживанию нации.
- Браслет пророка - Гонсало Гинер - Исторический детектив
- Дочь палача и черный монах - Оливер Пётч - Исторический детектив
- Голос ночной птицы - Роберт Маккаммон - Исторический детектив
- Голос ночной птицы - Роберт Маккаммон - Исторический детектив
- Изумруды Урала - Николай Петрович Сироткин - Исторические приключения / Исторический детектив / Периодические издания
- Ассистент убийцы - Шарапов Валерий - Исторический детектив
- Предание Кузнецкого моста - Дед Мороз - Городская фантастика / Исторический детектив
- Орудья мрака - Имоджен Робертсон - Исторический детектив
- Золотая тень Кадыкчана - Ирина Беседина - Исторический детектив
- Утешение для изгнанника - Кэролайн Роу - Исторический детектив