Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне лучше знать! Вы хотели похитить мою послушницу, отбывающее здесь законное наказание в виде пострига, послушания и поста! Да знаете ли вы что декрет от 1458 года запрещает мужланам, переодевшимся в женское платье, пересекать границу обителей? Но я придумала вам наказание… Разденьте их донага! – обратилась настоятельница к монахиням.
Приказание немедля было исполнено. Раздетые и разутые, герои очутились под жадными взорами послушниц, которые немедля оценили прекрасную фигуру и рельефные мышцы графа, позавидовали высокой груди и округлым бедрам Лизы, и даже нескладный как китайская шифоньерка Морозявкин, пытавшийся прикрыться рясой, нашел своих поклонниц. Лиза стояла вся пунцовая, ибо в ее планы совершенно не входило когда-либо обнажаться перед Морозявкиным, а с графом она давно уже замыслила одну романтическую интрижку по окончании нынешнего розыскного дела. Теперь все ее планы были жестоко порушены злой настоятельницей.
– А теперь – возбуждение! – с этими словами мать-настоятельница принялась сечь длинным и тонким кнутом всех троих, выстроенных в ряд перед публикой, постепенно входя во вкус.
– Не надо! Что ж вы делаете, ироды! Спасите! Убивают! – выл Морозявкин, пытаясь увернуться от плети, в то время как Лиза тоненько повзвизгивала, а граф Г. мужественно хранил молчание и изо всех сил старался не смотреть на голую Лесистратову, что давалось ему нелегко.
– Вы видите, дочери мои – продолжала комментировать разошедшаяся святоша – перед соитием очень полезно отхлестать мужчин, равно как и женщин – при ударах нервы раздражаются и их инструменты встают в боевую стойку, как у молодых жеребцов! – настоятельница нескромно ткнула перстом в «инструменты», действительно восставшие, а высоконравственный граф Михайло попытался зажать себе уши, дабы не слышать речей этой развратной женщины.
– Сейчас вы будете совокупляться, негодяи, и тот кто устанет и поникнет первым, будет брошен в карцер до скончания веков… А если вы остановитесь, мы запорем вас до смерти! Секите их! – с этими словами настоятельница передала кнут и два пучка розог молодым сестрам, вставшим полукругом около стола «наслаждений».
Видя всю безвыходность положения, в которое они попали, Морозявкину и графу с Лизой ничего не осталось, как только выполнить приказание жестокосердных монахинь. Понукаемые розгами и подбадриваемые криками послушниц, Вольдемар и Михайло поочередно покрывали жаркими поцелуями и ласками тело мамзель Лесистратовой, и сливались с ней в любовном экстазе. Настоятельница приказывала им принимать самые развращенные позы, какие только можно было выдумать, овладевать Лизой одновременно, используя все отверстия ее прекрасного тела, так что граф Г. уже начал думать, что не сможет откупиться от этого греха, даже если пожертвует личному духовнику половину своего не раз заложенного имения.
Морозявкин же в другой раз мог бы весьма сильно обрадоваться возможностью насладиться прелестной наготой недоступной прежде агентессы, а заодно отомстить в ее лице всем шпионам Тайной экспедиции, однако его по-своему гордой натуре претило то, что совокупление происходило насильно, то есть напоминало изнасилование, причем насиловали его самого. Кроме того он боялся, что возбуждение покинет его раньше чем графа, и тогда его и впрямь сгноят в карцере, которые ему зело надоел, а посему он сам нарочно подставлялся под удары плетей, дабы продержаться подольше.
Лиза же пребывала просто в шоке и глубочайшем разочаровании от крушения ее романтических мечтаний на предмет графа и от необходимости терпеть премного неприятного ей Вольдемара. Впрочем, ее состояние никого из окружающих решительно не интересовало.
– Да это просто какие-то жеребцы! – сказала настоятельница с невольным уважением. – Прошел битый час, а их фаллосы все еще крепки! Но и мы не простушки. Сестры, раздевайтесь, рано или поздно они сдадутся. Есть доброволицы?
Желающих попробовать «на вкус» сексуальные достоинства путешественников оказалось так много, что настоятельница даже растерялась. Юные послушницы весело скидывали рясы и лезли на графа Г., Морозявкина и даже Лизу в таких количествах, что путникам грозила опасность неминуемо задохнуться и запутаться в чудовищном количестве женских ног, рук, грудей и прочих частей тел монашенок. Они облизывали их тела и ласкали «инструменты» ртами и прочими нежными деталями так рьяно, что любой другой, кроме русских странников, давно бы уже умер под этим натиском.
– Как? Что я вижу? – возопила настоятельница в изумлении. – Две дюжины лучших наших дев не могут заставить их устать… Во всяком случае этого не видно на глаз, да и на ощупь незаметно. Вот что значит флагелляция, мы слишком сильно их нахлестали! Ну ничего… есть еще одно средство.
С этими словами местная учительница Эроса отпихнула в сторону Лизу и сорвав с себя платье, как будто бы оно загорелось, обнажила свое роскошное смуглое тело. Монахини прикрыли рукой глаза, как бы от солнца, и даже граф Г. залюбовался.
– Иди ко мне и возьми меня! – приказала настоятельница графу. – А ты, ты возьмешь его! – велела она Морозявкину в тот момент когда граф с удовольствием принялся выполнять ее поручение.
– О нет! Нет! Так нельзя! Я не хочу! Он не в моем вкусе, сеньорины! Уйди, противный! – в миг граф Г., не успев насладиться настоятельницей как следует и сделав лишь несколько движений, потерял все свое мужество, и попытался увернуться от рук и фаллоса месье Вольдемара, но наставница крепко вцепилась в его бедра, а монахини – в длани, лишая свободы передвижения.
– Бери его, овладей его темной пещерой, воткни в нее свой меч, иначе засеку и залюблю насмерть! – услышав эти слова, заколебавшийся было Морозявкин осознал их страшный смысл, так как уже поднаторел в итальянском.
Он, закрыв глаза, дабы не видеть собственного предательства, двинулся к аппетитной части тела графа на ощупь. И неизвестно чем бы все это кончилось, если бы за стенами монастыря не послышалась внезапно ружейная пальба и пушечная канонада.
Дело в том, что уже наступил прекрасный месяц май. И как раз с его наступлением Наполеон Бонапарт не нашел ничего лучше, как объявить Венеции войну. Последний дож тут же созвал Большой совет, который принял мужественное решение – сдаться на милость победителя немедля. Так пала великая республика Сан-Марко, и дож Людовико Манин отрекся, и даже, как свидетельствует госпожа История, наконец-то выкинул чепец, который всегда одевал под корону, сообщив слуге, что он ему не потребен более.
Войско Наполеона триумфально заняло Венецию. Ей предстояло разграбление, также как и здешним церквям с монастырями, а львам площади Сан-Марко – гибель, равно как и мастерским муранских стеклодувов, и «Золотой книге», которой было уготовано публичное сожжение. Далматинские солдаты прошивали воздух выстрелами, оставляя городские стены – именно эти выстрелы спасли невинность графа Г., если можно так выразиться, и позволили ему остаться друзьями с Морозявкиным. Монахини в ужасе разбежались от пальбы, что помогло путешественникам наконец одеться, тайком выбраться из опустевшего монастыря и продолжить свой путь, причем Лиза, граф Г. и Вольдемар поклялись друг другу никогда не вспоминать об этой ужасной истории, столь тяжко отразившейся на их нравственности.
Глава 16. Под безоблачным небом Испании
Неудивительно, что охота далее оставаться на земле Италии, которая кстати говоря тогда еще и не собиралась становиться единой, пропала у путешественников напрочь, и вместо запланированного Рима мамзель Лесистратова наряду с прочими членами, то есть участниками кампании, изъявила желание поскорее оказаться на испанской территории. Спешно сев в порту Голубой лагуны на подходящий корабль, путешественники оставили далеко позади захваченную французскими войсками Венецию и взяли курс на Барселону.
Надо отметить, что Мадрид воспринял известие о французской революции без всякого энтузиазма, и ветрам, подувшим оттуда, постарались поставить прочный заслон. Тем не менее Испания хоть и сочувствовала свергнутым Бурбонам, но заключила с наполеоновской Францией договор, по которому должна была отчаянно сражаться с англичанами.
Тем временем парусник, на который посчастливилось попасть нашим морским и сухопутным волкам, сделанный по мотивам традиционного венецианского нефа, весело обогнул пиренейский полуостров и плыл мимо Сицилии, Сардинии и Корсики прямо к Барселоне. Ветер раздувал белоснежные паруса, Морозявкин философствовал, развалившись на палубе под бизань-мачтой, и куря трубку с крепким голландским корабельным табачком.
– Ну вот, прощай, Венеция, здравствуй, Пиренейское море! Я нахожу, дамы и господа, что нам очень повезло, мы выбрались из передряги с минимальными потерями. Это все же гораздо приятнее, чем нюхать отравленный дым или месить сапогами грязь. По крайней мере будет о чем вспомнить, рассказать внукам… – обращался он к своей немногочисленной аудитории.
- Браслет пророка - Гонсало Гинер - Исторический детектив
- Дочь палача и черный монах - Оливер Пётч - Исторический детектив
- Голос ночной птицы - Роберт Маккаммон - Исторический детектив
- Голос ночной птицы - Роберт Маккаммон - Исторический детектив
- Изумруды Урала - Николай Петрович Сироткин - Исторические приключения / Исторический детектив / Периодические издания
- Ассистент убийцы - Шарапов Валерий - Исторический детектив
- Предание Кузнецкого моста - Дед Мороз - Городская фантастика / Исторический детектив
- Орудья мрака - Имоджен Робертсон - Исторический детектив
- Золотая тень Кадыкчана - Ирина Беседина - Исторический детектив
- Утешение для изгнанника - Кэролайн Роу - Исторический детектив