Очерки по истории русской агиографии XIV–XVI вв. - Борис Клосс

И в том часѣ увѣдѣся по всему граду преставление его и восплакаша человѣци в домѣх своих и смутися весь град нощи тоя, печали ради бывшиа. Наутриа же, свитающи средѣ, стѣкахуться людие всего града, мужи и жены, раби и убозии, и чада маломощных, старии же и болнии влечахуся, глаголюще: «Конечное дадим благыи конець добраго посетителя нашего». Блаженыи же епископъ Арсении, собравъ весь съборъ, сънидошася всего града архимандрити, игумени, попове и диакони, и вжегше свѣща и кандила въ свѣтлах ризах приидоша ко одру блаженаго. Повелѣ же епископъ, да положено будеть честное его тѣло в велицѣи соборнѣи церкви у отець своих. Много же плакашася его благороднии его сынове. Кто же исповесть умиленое рыдание и слезы любимаго и стареишаго сына его благороднаго Ивана, колико рыдаа глаголаше: «Отче, отче мои, господине сладкы, любезнѣи ми, драгыи свѣте очию моею, благыи наказателю и вожу уности моея! Азъ всегда веселяхъся, зря, яко аггела Божиа, светлыя красоты лица твоего, ныне же кто ми утешить многосетованную скорбь сердца моего, яко разлучившу ми ся сладкыя и неизбытныя любве твоея, к тому бо уже не узрю благаго и любимаго лица твоего, ни к тому целую честных добролепных сединъ твоих, ни же насыщуся красныя ти беседы, яко уже не услышу тихаго наказаниа благаго ти гласа». И многа же и ина со стенаниемъ в печали сердца глаголаше. И яко же понесоша благороднии князи тело любезнеишаго отца, народу же бещислену сущу, муж и женъ и дѣтии, въгнѣтахуться людие зѣло, кождо хотяи конечьно видети одръ любимаго си господина, и в болезни сердца въпиаху, жалостныя слезы испущающу, плакаху разлучениа сладкыя любве господина своего. Гостие же мнози от странъ тогда быша ту, и тѣ тако же плакаша зѣло, видяще толикъ недоумѣнныи плачь народу имущь, глаголаху друг ко другу: «Виждь, како ти любезенъ бе таковыи князь граду сему, яко же нигде тако видено есть». И пакы глаголаху: «Блаженъ еси въистину Тферскыи граде, иже таковую красоту по много время пред очима имевыи». Епископъ же и весь соборъ въ светлах ризах со свещами и с кандилы честно провожахуть и, и принесше, поставиша на одре тело его во соборнеи церкви. И не бе слышати пениа въ плачи мнозѣ, и тако со многыми слезами пѣвше над нимъ надгробныя песни, конечное целование и обычное благословение и разрешение о Бозѣ ему подавше, и погребоша и в велицѣи и соборнѣи церкви Святаго Спаса на деснеи стране, в лето 6907 месяца августа въ 27, на память святаго отца Пимина.

Бысть же плачь в людех велии зело, яко же не бе такъ преже иногда никогда же, бѣ бо дни того видѣти въ всем градѣ жалость и рыдание, яко же бо мати единороднаго отрока предавши земли, плакахуть бо вси различными слезами: иерее церковнаго строителя и дозирателя, черноризци же великое прибѣжище и утѣшение, раби свободителя, болнии добраго посѣтителя и кормителя, нагыи одежду, вдовы яко печалника, алчющии питателя, страннии покоителя, сироты помощника, унии наказание, вси же людие суд не обидим и дръжаву крѣпку. Благородныи же сынъ его Иванъ, видѣвъ толику несовратну любовь людии къ отцю его имуща, и со многыми слезами моляше Господа Бога, еже слѣдовати въ стопы отчаа, и прошаше всего суда и исправлениа, смиренъ тогда глаголъ, кроткыи увѣтъ подасть всѣм[414] людем и благочиннѣ утѣши сыны Тфѣрьскыя, и взята быша всѣх сердца сладкою любовию къ благородному, и возлюбленъ бысть всѣми благонравиа ради.

§ 4. Житие епископа Арсения

Житие епископа Арсения Тверского известно в нескольких редакциях, но самым ранним является рассказ о последних днях святителя и его кончине 2 марта 1409 г.[415], сохранившийся в составе Новгородской IV летописи. Поскольку не видно, чтобы в Новгородской IV летописи особо привлекались тверские источники, то рассказ о смерти епископа Арсения следует возводить к Своду митрополита Фотия 1418 г. Этот своеобразный рассказ–плач об Арсении некоторые исследователи сближали с творчеством Епифания Премудрого (Г. М. Прохоров), однако, как представляется, автором рассматриваемого памятника являлся упоминавшийся выше архимандрит Кирилл Тверской[416]. Мы публикуем рассказ о кончине епископа Арсения по первоначальной редакции Новгородской IV летописи, отраженной в Карамзинском списке (РНБ, F.IV.603, л. 418—419):

В лѣто 6917. О Христѣ Исусѣ Господи нашемь, Богъ щедротамь, благыи человѣколюбець Спасъ всѣмь приходящимъ к Нему с вѣрою, хотяи всемь человекомь спастися и в разумъ истинныи приити, не хотяи смерти грѣшникомь, но ожидая обращениа, приемляи кроткыа и упокоевая смиреныа по деанию добродетели их. Бысть в богоспасаемемь граде Тфери, при благоверном великом князи Иване Михаиловиче, священному епископу Арсению Тферскому от жития преставитися сицевымь образом. Индикта 2, приспевшу Сбору всегодищному, и многолетствовахом пастырю и учителю своему в неделю Сборную, в понеделник же поучение слышахом от устъ его и некаковаа исправлениа о законных дѣлех, послѣ же всѣмь благословение и прощение, и отъидохом въ свояси. Бысть же мѣсяца февраля 28, тоя же недѣли в четверток, поболѣ главою велии нашь учитель, к полунощи же случися словесному органу угаснути и затворитися гласу. Наставшу месяцю марту, по книжному день первыи, а по лунному февраля 15, в пяток, по заутрении, приходить к нему князь великыи с своею братьею и з детми и з боляры, и съзывает архимандриты, и игумены, и попове на освящение масла и на помазание святителя. Сему же тако бывшу, приходящим же к нему всѣмъ, благословениа ради и прощениа, глубоцѣ нощи суще, приседяху у него 10 черноризцов, чающе некоего словеси услышати от него. И не бысть гласа, ни послушаниа. О нужа! Страхъ бо ны обдержить и ужасъ: в толице сыи славе и чьсти бывыи, лежить безгласенъ и нечювствен, истязаяся, приемля за пищу алкание, за покои болѣзнь, за беспечалие тугу. Увы, увы! Слышати въздыханиа болезньная и стенаниа сердечнаа. Тое нощи, бысть за полътретья часа, пастырь нашь и учитель, сборныа великыа церкве Святого[417] Спаса настолникъ, от житиа к Богу отходить, нас же сирых оставль, своя овця, не имущих пастыря. О нужда, плачь и рыдание, вопль мног, по Богослову: не зле ли и болезнь, не старость над главою, печалемь сплетение? Изчезе доброта, умножися злоба, друзи невѣрны, церковь бес пастыря, путье нощию, свѣщи нѣсть, посѣтитель спить, бывыи на своемь столе, добре упасъ свою церковь лет 19 и 6 месяць, месяца марта въ 2, свитающи суботѣ, на память святого священномученика Феодота Киринеиска.

И вложи Богъ в мысль великому князю и всѣм людемъ положити честное тело его у Святои Богородици въ богосъзданнемь его монастырѣ и у святых отецъ Феодосиа и Антониа. Събравшужеся събору священному и всему множеству народа, и певше надгробное в Святомь Спасѣ, и проводиша и честно в богосъзданнѣи[418] его церкви, и тамо пѣвше над гробомь и положиша и в гробъ. О великое человеколюбие Божие! Бывъ пастырь и посѣтитель всеи земли Тферскои, гробу предается, имѣа честь славну и слугы доволны обладаемаа, вся преминушяся, по пророку: в тои день погыбнуть вся помышлениа их, в гробѣ покрываются. Котораа слава свѣта сего пособьствуеть? Токмо единь Господь Богъ Владыка, всемогии Исус Христос и Пречистаа Его Мати, да избавить ны в день будущаго суда в векь на векъ и в векъ веку, слава в Троици единому Богу. Аминь.

В 1483 г. установлено местное празднование епископу Арсению, «новому чудотворцу». По поручению Тверского епископа Вассиана инок Желтикова монастыря Феодосий составил Службу Арсению. Текст Службы Арсению известен по Сборнику РГБ, ф. 256 (Собр. Н. П. Румянцева), № 397 (л. 137 об. — 146), написанному, судя по палеографическим данным, около 1556 г.[419] На л. 146 помещена запись: «В лѣто 6991, при державѣ благовѣрнаго и богохранимаго великаго князя Михаила Борисовичя, въ пространномъ[420] градѣ Тфери, по благословению боголюбиваго священноепископа Васьяна Богом спасаема града Тфери и честнаго събора, съставленъ бысть сии канон и стихиры священноепископу Арсению Тферьскому, новому чюдотворцу, въ обители Пречистыа, иже въ святых отца нашего Николы и преподобных отець Печерьскых Антониа и Феодосиа, на Желтиковѣ, при строении господина игумена Горонтеа, рукою многогрѣшнаго инока Феодосия».

Существуют еще два списка Службы епископу Арсению в Минеях служебных 50—60–х годов XVI в.: РГБ, ф. 152 (Собр. И. Я. Лукашевича — Н. А. Маркевича), № 56 (л. 164—173 об.) и № 57 (л. 85 об. — 94 об.). Однако выше, при анализе Жития Михаила Ярославича, мы указали более ранний список первой четверти XVI в.: ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 184 (40), л. 241—251 (но без приписки Феодосия).

Естественно предположить, что монах Феодосий не ограничился составлением Службы Арсению, но написал также Житие святого[421]. В связи с этим следует обратить внимание на Житие Арсения, помещенное в упомянутом сборнике Рум., № 397 на л. 418—419. Указаний на авторство оно не содержит, а по своему характеру представляет краткое житие Проложного типа. В составе Пролога удалось обнаружить такое же житие только в рукописи ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 684 (10). Сам Уваровский Пролог относится к концу XVI в.[422], но первые 13 листов переписаны в середине XIX в. Здесь на л. 8—8 об. (под 2 марта) и помещено Житие Арсения, причем, судя по отличительным признакам, данный текст послужил источником для публикации в «Памятниках древнерусской церковно–учительной литературы»[423]. Хотя В. О. Ключевский полагал, что Проложное житие Арсения является сокращением более позднего Пространного жития, без сомнения, Проложный вариант и представляет искомое сочинение Феодосия: