Карусель сансары - Юрий Мори

за приступ клептомании?!

– Не знаю, Антон Сергеевич. Я последнюю возьму, если что. Больше нет, только стопка клавиатур.

Алину Евгеньевну, в отличие от остального коллектива, заподозрить в мелких розыгрышах было нельзя. У неё вообще с чувством юмора беда, да и голос аж дрожит: на нервах женщина. Полина, в начале разговора улыбавшаяся – слава Богу, молча, – под конец тоже сделала серьёзное лицо. То ли женская солидарность, то ли некоторая эмпатия, почувствовала, что та не шутит.

– Новые купим, – беспечно сказал Мякиш. – Но вообще-то разобраться надо. Я ставлю на Олонецкого, он у нас самый шутник, ему по национальности положено, они все комики. Только почему «мышки»? Спёр бы у Анатольича сразу сейф. Вдвоём с Сажиным подняли бы и унесли, а содержимое честно поделили. Всё лучше, чем каждый день на работу ходить.

Настроение, испорченное пьяным поэтом и создателем сайтов, улучшилось. Появилась та самая лёгкость, с которой и надо жить в нашем тревожном мире. Существование от этого не меняется, но хотя бы можно высмеять происходящее.

– Это вы… шутите? – осторожно уточнила Алина.

Мякиш не выдержал и рассмеялся, подтвердив её догадки. Потом сказал, что скоро будет и завершил дурацкий разговор. Мышки, блин… У них задача неподъёмная, времени неделя, а они там в офисе ерундой страдают. В тяжёлой форме.

Полина выпорхнула из авто, поцеловав Антона напоследок: уже как следует, долго и сладко. Похлопала ресницами, уточнила как бы вскользь:

– Вечером никак, солнышко?

– Никак, – эхом отозвался Мякиш. – Пока эту долбаную ракушку не продадим, вообще никак. Шеф с живых не слезет, я же рассказывал. Позвоню потом.

Полина грустно улыбнулась, кивнула и захлопнула за собой дверцу машины.

Парковка была наполовину пуста, не все вернулись ещё с обеда, поэтому Антон пристроил «логан» значительно удачнее, чем с утра, почти у самого бокового входа в холл. Ступеньки, коридор, лифт, пара фраз с шапочно знакомым менеджером Василием с четырнадцатого этажа, а вот и родной офис.

– Шеф, я полицию вызову! – возмущённо заорал Олонецкий, стоило Антону показаться на пороге. – Командировочное удостоверение! Образцы туалетной бумаги! Запасной галстук! Всё пропало, всё, как я поеду?!

Настроение остальных было не лучше: про «мышку» Алины он уже знал, Танюшу неведомый тать лишил помады, флакончика духов и ещё чего-то исключительно важного для жизнедеятельности девичьего организма. В сумке остался один паспорт, которым она разочарованно размахивала в воздухе. У Сажина из стола пропала банка кофе и пара флешек, а Боря Тюрин растерянно стоял посреди кабинета, не в силах отыскать зонт. Такой вот налёт невидимых преступников за те жалкие пятнадцать минут, что прошли от ухода на обед задержавшегося Сажина и раннего возвращения Танюши: она блюла фигуру и лопала одни салаты. Три веточки укропа на плевочек капусты, не задержишься в столовой с таким блюдом, понятное дело.

Антон сел за стол, машинально выдвинул один ящик, второй. Там ничего особо и не было, но проверить-то надо. В нижнем из трёх поверх пачки документации на непроданные пока электросамовары «Уран-235» лежала записка. Крупные печатные буквы гласили «О воровстве поговори с Эллой. Но шум не поднимай». Ни подписи, ни хрена. Могли бы в силу традиций внизу указать «Доброжелатель», а то скучновато как-то.

– Вроде бы всё на месте, – протянул он. Вытащил листок, сложил его вчетверо и сунул во внутренний карман пиджака. – Борь, ты нашёл потенциальных покупателей? Зонт ерунда, с премии новый купишь.

– Да меня жена сожрёт, уже третий за год… А, ладно, куплю.

– А командировочное?!..

– Новое распечатай. Бумагу в магазине купишь, по дороге, она вся одинаковая.

–…помада…

– Придётся потерпеть, Танюша. Бог терпел и нам велел, а язык до Киева доведёт. Если длинный и раздвоенный.

Татьяна густо покраснела и отвернулась. Кто её знает, почему.

– Всё, прекращаем бардак! Тюрин, что с покупателями.

– Вот список. Девять человек, все состоятельные, постоянные участник аукционов. Предлагаю приватно обратиться ко всем по очереди, но есть проблема – они между собой тоже хорошо знакомы, хоть и не все ладят. Могут договориться и пытаться сбить цену. А могут и вовсе не заинтересоваться…

– Куда это они денутся?! – возмутилась Алина Евгеньевна. – Я коммерческое написала – пальчики оближешь. Там «Дыхание Бога» от импотенции лечит, молодость возвращает, способствует росту волос, открытию третьего глаза и прямому контакту с инопланетянами на фоне повышенного женского интереса и увеличения благосостояния. А прямо ничего не утверждается, чтобы в суд не подали.

Это да. Это она умеет. Быть бы ей начальником отдела продаж и правой рукой шефа, да вот незадача – слишком плохо с людьми ладит. Хотя на переговорах блистает.

– Вас и вашу мамашу! Ворьё! Уроды! – раздался рык в коридоре. Дверь отлетела в сторону, едва не свалившись с петель. В кабинет отдела ворвался шеф. Анатолий Анатольевич, на людях обычно вежливый и не очень многословный – это ж не Мякиша распекать один на один – был в ярости. – Твари, вот просто твари и всё! Где ключи от сейфа, выродки?!

Повисла нехорошая тишина. Танюша всхлипнула от избытка чувств, Алина Евгеньевна притворилась дремлющим на камнях вараном, Олонецкий сжался и, кажется, немного сполз под стол. Тюрин с Сажиным оказались за одним столом, как отличники за партой. Традиционно, отдуваться пришлось Мякишу.

– Какие ключи, Анатолий Анатольевич?

– Не тупи, Антон! От сейфа. У меня. В кабинете! У меня что, до хрена сейфов? Там деньги, между прочим, неучтёнка вся наша. Там «Дыхание Бога»! Ты знаешь, сколько оно стоит?!

– Полмиллиона, – кивнул Антон. – Если найдём дурака купить ракушку по цене самолёта.

Шеф пробежался по кабинету, громко топая, потом выдернул из-под чего-то стола стул, развернул его в воздухе и уселся, обняв ногами спинку как бывалый кавалерист.

– У вас тут что за совещание? Работать надо!

Мякиш неторопливо изложил все потери коллектива. При перечислении шеф хрюкал от упоминания каждого предмета и переводил взгляд на очередного пострадавшего.

– Чушь… Бред! Мелочи! – сопровождал он утраченные вещи. – Копеечная херня!

– Может, полицию вызвать? – заикнулся было законопослушный Олонецкий, но был прерван, прямо-таки сметён рыком шефа.

– Хреницию! Фирма «Продаван» страдает от воровства сотрудников, ты это хочешь видеть на первых строчках городских новостей? Кретины! Все – кретины!

На этом он неожиданно успокоился, встал, пинком отшвырнув стул.

– Есть, кому предложить «Дыхание»? Действуйте! С воровством я сам разберусь, есть идеи. Ра-бо-тай-те!

Последние слоги долетели уже из коридора. Дверь так и осталась распахнутой: если бы она могла бояться, тряслась бы сейчас мелкой дрожью. Танюша так и делала, кстати, даром что племянница шефа.

– Проехали. У него идеи – пусть сам ищет, – ровно заметил Антон. О записке поговорит позже и один