Полуночное солнце - Кэмпбелл Рэмси Дж.

– Когда тебя нет, тут становится холодно, – сказала она.

Глава двадцать девятая

– Когда тебя нет, тут становится холодно, – сказала Эллен и поцеловала прохладную телефонную трубку. – А, Джонни, ты здесь, хочешь поздороваться?

Мальчик выбежал из столовой, размахивая приборами, которые он раскладывал на столе, и она забрала у него десертные ложечки, чтобы завершить сервировку. Эллен была тронута и удивлена тем, с какой заботой он накрыл на стол: ножи и вилки уже на своих местах, салфетки на круглом столе на равном удалении друг от друга, во всяком случае, почти на равном, насколько она могла судить на глаз. Дети свято чтут ритуалы, с улыбкой подумала она. Она задернула тяжелые шторы длиной до самого пола, отгородившись от огней Старгрейва.

– Пег, быстрее неси тарелки, – крикнула она.

Когда Маргарет принесла тарелки и Эллен разложила по ним говядину в красном вине, Джонни уже прощался с отцом.

– Папа говорит, там почти нет снега, – сообщил он, усаживаясь на свой стул. – А когда у нас нападает новый снег?

– Джонни хочет, чтобы снег шел прямо у него в комнате, – сказала Маргарет.

– Ну уж, нет, – возмутился Джонни, но затем признался: – На самом деле, я был бы не против.

– Ты бы спал и чувствовал, как он целует тебя.

– Очень даже неплохо.

– Из него получилось бы самое тяжелое одеяло на свете, – вставила Эллен. – И такое холодное, что ты не заметил бы, что замерз.

– Зато можно налепить снеговиков вокруг кровати, – сказал Джонни. – Проснешься ночью, а они все тут.

Эллен подобная идея вовсе не показалась привлекательной, на самом деле она мысленно содрогнулась от нее. После ужина, унося кастрюлю и тарелки в кухню, она заметила в воздухе снег за окном: пушинки танцевали на ветру, который дул со стороны леса. «Джонни, ты вызвал снег», – хотела крикнуть она, но решила, что его только расстроит такой слабенький снегопад. Кроме того, ее странным образом встревожило едва заметное ледяное сияние вокруг снеговиков. Она опустила жалюзи и вынула из духовки яблочный пирог, радуясь, что тот такой теплый.

Джонни умял больше половины пирога. Кормить его, все равно что закидывать еду в черную дыру, частенько говорила ему Эллен. Дети помогали ей мыть посуду, когда она спросила:

– Хотите, я почитаю вам новую книгу?

– Да, ура! – прокричал Джонни.

Но Маргарет засомневалась:

– А папа не против? – спросилась она.

– Я уверена, он захочет услышать ваше мнение, – сказала Эллен и пошла в кабинет за перепечатанной на машинке рукописью. Снег, или зловещее обещание снега, шуршал по окнам затемненных комнат. Когда она подошла к письменному столу, в окно ударил ветер, такой сильный и холодный, что показался похожим на дыхание леса. Несмотря на ветер, деревья, вроде бы, стояли совершенно смирно. Эллен подумала, что лес

похож за чудовищно огромное насекомое: тело спрятано под сверкающим панцирем, только несметные тысячи ног торчат наружу. На мгновение она представила себе, как это насекомое вдруг сдвинулось с места, но как оно может двигаться? – Нет уж, стой, где стоишь, – велела она и нервно усмехнулась своим словам.

Дети устроились у ее ног, когда она села на диван, чтобы читать вслух «Хозяйку горных вершин». Бен в шутку обещал написать версию, которая понравится Алисе Кэрролл, но Эллен показалось, он забыл, что то была шутка: чем дальше она читала, тем сильнее книга напоминала учебное пособие для начинающих скалолазов, сборник разрешенного и еще больше – запрещенного, весьма посредственно замаскированное под художественную литературу. Что же касается призрачной хозяйки, спасшей детей, которые заблудились на вершине горы, она так и не ожила под пером, и с каждым ее появлением Эллен все сильнее охватывала печаль.

– И они жили счастливо какое-то время, – прочла она наконец, когда горный дух влюбился в смертного, и они поселились в домике на горе, чтобы присматривать за неопытными скалолазами. Эллен уронила последнюю страницу лицом вниз на диван.

– Это конец? – спросил Джонни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Разве не похоже?

– Похоже, наверное, – сказал Джонни, явно разочарованный.

– А что ты скажешь обо всем остальном?

– Хорошо, – сказал Джонни, но так невыразительно, что его тон явно противоречил словам.

– Мне кажется, это будет что-то значить только для нас самих, – заметила Маргарет.

Суждение показалось настолько проницательным, что так и крутилось у Эллен в голове уже после того, как она уложила детей спать. Чтобы не мерзнуть в одиночестве за письменным столом в кабинете, она отнесла рукопись на обеденный стол и перечитала текст еще раз. Уже скоро она поняла, как представляет себе хозяйку горных вершин: глаза серые и сияющие, словно сланец на солнце, бледная кожа, гладкая, как свежевыпавший снег, длинное платье, как будто хитрым образом сотканное из вереска, однако не мешающее ей передвигаться босиком по горам. Эллен подумала сделать наброски, но вместо того наскоро записала все словами, чтобы показать Бену, заодно с несколькими идеями, которые помогут оживить персонажей в тексте. Завершив работу, она поняла, что хочет спать.

Она задвинула засов на входной двери и заперла замок, хотя все это казалось излишним в Старгрейве, а заодно проверила окна внизу и заднюю дверь. Выключив свет на кухне, она услышала тихий шепоток снега за жалюзи. Однако, поглядев в окно спальни Джонни, она увидела, что небо над вересковыми пустошами ясное. Эллен поцеловала спящих детей и убрала волосы со лба Маргарет, которая хмурилась во сне.

Ей не сразу удалось согреться под стеганым одеялом, но потом она все же задремала. Наверное, поэтому ей снился холод, хотя сны казались какими-то чужими. Единственным знакомым образом, который все время повторялся рефреном, был Лес Стерлингов, припавший к земле под своим белым панцирем. Позади него и вокруг стояла заледенелая чернота. Если уж она не пошла в лес, то придется отважится на путь под мостом или через неосвещенный город, только она боялась двинуться хоть куда-то, пока не определит, с какой стороны доносится шепот, или же не поймет, о чем говорит этот бескрайний тонкий голос, который выходит из горла, наверное, широкого, как небосвод, – боялась так сильно, что начала просыпаться.

То был неподходящий сон, чтобы просыпаться от него в темноте одной. И все-таки она почти сразу успокоилась, потому что Бен вернулся домой. Она понадеялась, что он не станет держать дверь нараспашку долго – ледяной сквозняк дотянулся даже сюда, к ней. Она ждала, когда хлопнет входная дверь, и за это время проснулась окончательно, чтобы понять: Бен не смог бы сам войти в дом. И передняя, и задняя двери были заперты изнутри на засов.

Она просто вообразила его здесь, потому что нуждалась в утешении, сказала она себе. Сейчас она была в полном порядке, сон развеялся. Вместе с ним ушли и остатки дремоты, зато впечатление, охватившее ее сразу по пробуждении, все усиливалось. Она была уверена, что теперь они в доме не одни.

Подумав о спящих детях, Эллен выскочила из кровати. Схватила халат, расстеленный поверх одеяла для тепла. Продела руки в рукава, затянула пояс и, дрожа от озноба, поплелась к двери. Обхватив одной рукой ручку двери, на ощупь похожую на кусок льда, она распахнула дверь. В темноте перед лицом повисла какая-то белая дымка размером с ее голову.

Это оказался пар ее дыхания. На лестничной площадке было настолько холоднее, чем в спальне, что она невольно отшатнулась. Холод словно оживлял темноту внизу, некая плотная ледяная масса дожидалась, пока Эллен нечаянно дотронется до нее. Она не стала включать свет в спальне, но сейчас зашарила по стене у лестницы в поисках выключателя и нажала на клавишу, задерживая дыхание, чтобы подавить крик, поскольку внезапно испугалась, что для него найдется веская причина.

На лестнице никого не оказалось. Двери детских комнат были приоткрыты, в точности, как она их оставила, однако ни из одной комнаты не доносилось ни звука. Перегнувшись через перила, она убедилась, что входная дверь по-прежнему на засове. Наверняка дом не выстудило бы так, если только не открыто окно или задняя дверь. Мысленно она лихорадочно перебирала вещи в кабинете, но не могла вспомнить ничего, что пригодилось бы ей в качестве оружия. Она метнулась обратно в свою комнату и выхватила из платяного шкафа деревянную вешалку, после чего на цыпочках побежала вниз по лестнице.