Вызов принят - Табата Кисс

тему… Мне просто захотелось поговорить, а ты стоял там…

— Эй. — Он кладет руки мне на плечи, чтобы притянуть к себе. — Тебе не нужно извиняться. Ты можешь поговорить со мной в любое время и о чем угодно. Вот почему я здесь.

На секунду я ему верю. Я верю, что все будет хорошо и что действительно могу рассказать ему все.

Второй момент проходит.

— Не позволяй им видеть твои слабости, — цитирую я. — Разве не это всегда говорит Кэри Пирс?

Он пожимает плечами.

— Ну что ж… Мне неприятно это говорить, но… Кэри Пирс — тот еще придурок.

Я смеюсь, и Джуниор притягивает меня ближе, заключая в крепкие объятия своими большими руками.

— А вот и она… — говорит он, реагируя на мою улыбку.

Я прижимаюсь к нему крепче, вплетая пальцы ему за спину, чтобы остаться там навсегда.

Его губы касаются моей макушки, и он вдыхает запах моих волос. Его руки слегка сгибаются, сжимая меня еще крепче, и я снова чуть не плачу.

— Нам нужно вернуться вниз…

— Что? — спрашиваю я, отстраняясь.

— Пока они не начали интересоваться, что мы здесь делаем…

Джуниор кивает, но его глаза говорят совсем другое.

— Подожди…

— Что?

— Ты сейчас действительно прекрасно выглядишь, и я не хочу упускать это время.

Он притягивает меня ближе и целует. Во мне растет счастье, и я цепляюсь за его страстные губы. Этот вкус, этот запах. Все в нем сводит меня с ума, как и всегда.

— Ты идеальна, Элиза Пирс, — говорит он.

Я хихикаю.

— Обещаешь?

Джуниор отступает на шаг и рисует крест на груди.

* * *

— ЭЛИЗА! ЭТО ТЫ?

Я засовываю бумажный пакет в свою сумку и прячу его подальше, закрывая за собой входную дверь.

— Да!

— Подойди на минутку.

Я стряхиваю с себя напряжение и натягиваю улыбку, прежде чем пройти на кухню.

— Привет, пап.

Он сидит за стойкой с чашкой кофе в одной руке и спортивным журналом в другой. Я кладу свою сумку на край стойки вместе со стопкой блокнотов.

— Где ты была? — спрашивает он. — Ты не пришла домой прошлой ночью.

— Да… Я, э-э… — Я подхожу к холодильнику и открываю его. — Я провела ночь на полу у Гранта, — вру я. — Я немного задержалась, делая домашнее задание, и сегодня мы ходили по магазинам.

Папа смотрит на тетради.

— Какое домашнее задание?

— Просто учу сцену для этой недели.

Он вынимает свободную страницу из блокнота, лежащего сверху, и я внутренне съеживаюсь.

— Почему у тебя домашнее задание Джуниора Моргана по математике?

Дерьмо.

— О… — Я продолжаю улыбаться и машу рукой. — У него возникли некоторые проблемы, и он попросил посмотреть, нет ли в нем ошибок.

Он поднимает бровь.

— Я и не знал, что вы друзья.

— Мы не друзья, — пожимаю я плечами. — Я имею в виду… мы не общаемся или что-то в этом роде. Должно быть, кто-то сказал ему, что я разбираюсь в математике, и он попросил меня помочь. — Я изучаю его холодные, строгие глаза. — Это нормально?

Он откладывает тетрадь.

— Конечно. Все в порядке.

Я прочищаю горло и хватаю свои вещи, стремясь избавиться от подозрительности в его тоне.

— Я буду наверху.

— Хорошо.

Я мчусь на третий этаж, крепко сжимая бумажный пакет, спрятанный в моей сумке, и жалуюсь на отсутствие замка на двери моей спальни.

* * *

ЕСЛИ ЗНАНИЕ — СИЛА, то этот момент не должен заставлять меня чувствовать себя такой слабой.

Все не совсем так, как я себе это представляла. Не уверена, что когда-либо представляла, но сейчас это довольно ярко. Этот неловкий взгляд в аптечном ряду, потому что ты чувствуешь, что кто-то наблюдает за тобой, но поблизости никого нет. Столько вариантов выбора. Как, черт возьми, может быть столько цветов и вариаций палочек, на которые ты писаешь?

А потом происходит это: самые долгие девяносто секунд в моей жизни, каждая секунда длится по меньшей мере в три раза дольше, чем должна была бы.

Мое сердце колотится о ребра так сильно, что становится больно. У меня звенит в ушах из-за того, что я напрягла слух, чтобы убедиться, что мой отец случайно не войдет.

Я никак не могу объяснить это ему прямо сейчас. Я с трудом могу объяснить это даже самой себе.

Мы были осторожны. Не так ли? Я уже и не помню, сколько раз мы это делали, сколько использованных презервативов осталось на дне мусорного ведра. Достаточно, чтобы один из них оказался дефектным; достаточно одной крошечной дырочки размером с булавочную головку, и сотни тысяч маленьких сперматозоидов доберутся до меня. Джуниор случайно не забыл надеть один раз? Нет, я определенно заметила бы это, и я не могу себе представить, что он сделал бы это тайком.

В любом случае, все это не имеет значения. Сейчас важно только то, что это произошло. Я стою здесь, прямо сейчас, в своей ванной, и держу в руках тест, который показывает, что я беременна. Две маленькие пересекающиеся линии, и моя жизнь полностью изменилась.

Я не могу иметь этого ребенка. Это факт. Я слишком молода для таких вещей. Я все еще учусь в колледже и очень хотела бы его закончить. А Джуниору это не нужно. Ребенок будет мешать ему осуществить свою мечту. Я не могу так с ним поступить.

Итак, я думаю, что есть только одна вещь, которую можно сделать.

Я замираю, ощущая призрачное прикосновение рук Джуниора к своим и то, какие чувства он вызывает у меня каждый раз, когда смотрит на меня.

По моему лицу расползается улыбка.

Я ношу ребенка Джуниора Моргана.

В моей голове вспыхивает образ, призрачная искра надежды. Джуниор стоит передо мной, не сводя глаз с комочка у себя на руках, и просто не может перестать улыбаться.

На секунду это самая теплая мысль, которую я когда-либо могла себе представить.

Через секунду я влюбляюсь в это.

Я должна защитить его. Даже если шансы так малы, как то, что этот ребенок сейчас внутри меня, я должна сохранить эту возможность.

Я сажусь на пол в ванной, смотрю на тест в своей руке и представляю идеальный нерушимый мир.

Глава 25

Джуниор

— ЭЛЛИ?

Она моргает и с удовольствием выдыхает.

— Что? Почему ты остановился?

Я смотрю на ее покрытое испариной лицо, ощущая пульсацию так глубоко внутри нее, что больше ничего не чувствую, но все же… я останавливаюсь. Если и есть что-то, что я узнал об Элизе Пирс, так это то, что ее мозг отключается во