Гидра (СИ) - Максим Бондарчук

Синоптики называли этот период «красным» из-за того, что температуры в это время били все рекорды.

В соседних боксах кипела работа. Машины вовсю готовились к самому решительному наступлению за все время пребывания на этой планете. Атака на топи должна была стать тем выстрелом, что даст сигнал о начале крупномасштабной операции по всей линии фронта, оставалось лишь дать для этого повод.

— Вижу, время ты зря не теряешь. — я прошел внутрь железной конструкции и уставился на бормотавших между собой людей.

Розвелл был похож на старика, которому уже давно стоило отправиться на пенсию. Его лицо, наполненное старческими морщинами и впалые глаза, терявшиеся где-то внутри черепа, вызывали отторжение у всех, кто пытался заговорить с ним впервые. Но на деле он был совершенно другим. Его характер был мягок, иногда даже излишне, что всегда играло с ним плохую шутку. Люди редко воспринимали его всерьез, а начальство использовало как хотело, ведь все кругом понимали его безнадежное положение.

Пилот отошел от своего техника и приблизился ко мне. Вблизи он казался еще более уродливым.

— Решил заглянуть? Страшно оставаться в такое время одному.

Я покачал головой.

— Как решил действовать? — он сунул руку в карман и достал сигарету.

— Ханлан убедил меня сесть за «Рысь». Сказал, что так будет лучше для меня.

— Хороший выбор — он прижег кончик сигареты и глубоко затянулся. — Твой техник умный человек, он плохого не посоветует.

«Ну да» — подумалось мне, после чего я посмотрел на его помощника.

— А твой…что твой посоветовал тебе?

— Все стандартно. Он вообще не любит новшеств или отступлений от классической модели. Говорит, это плохо сказывается на работе основных узлов машины. Я ему верю. Поэтому, когда он сказал, что выбрал для атаки «Зубр» полностью поддержал его.

Розвелл повернулся обратно к своему технику и подозвал его.

На вид ему едва стукнуло тридцать. Лицо было гладким, глаза смотрели всегда прямо. Он был лишен каких-то сантиментов и полностью отдан своей работе.

Они заговорили. На каждый вопрос пилота, парень всегда отвечал быстро и четко, словно внутри него был компьютер и он целиком контролировал действия техника. Отрапортовав ему, он резко развернулся и быстро убежал обратно к машине, продолжив ковыряться в его начинке.

— Славный парень, жалко, что ему не дали место по презентабельней.

— О чем ты?

— Он только начал свою военную карьеру, а уже попал в дыру похлеще «Старого Вурта». Ты ведь был там?

Я одобрительно кивнул.

— Помнишь блок-пост на юге картельского склона? Да-а, много там наших полегло. Я до сих пор не понимаю смысла той безумной атаки.

— Смысл такой же как и сейчас. Кому-то просто хочется подчистить ряды от ненужных элементов. В данном случае — от нас. Мы слишком многое видели, старина, многое знаем. Опыт не та штука, которая ценится в этом месте. Беспрекословность и молчаливое согласие, вот что имеет цену здесь, а остальное… — Я махнул рукой.

— Ты слишком сгущаешь краски, Рик. Такое бывает, когда предстоит тяжелый бой. Мысли лезут в голову и норовят разорвать ее, сам впадаешь в панику и черное уныние. Расслабься! Завтра произойдет то, что должно. Просто прими это как должное и спокойно отправляйся в путь.

— Я сгущаю краски? Нет, Розвелл, это ты недооцениваешь то, что произойдет завтра. Мне чертовски неприятно чувствовать себя как пушечное мясо, как ненужный хлам, который выбрасывают на мусорку в ожидании того, что там я закончу свои дни. Это несправедливо! Пусть даже не ко мне, но к тем заслугам к которым я приложил свою руку. Где все то, что записано в моем личном деле? Почему никто не сделал ставку на это? Я, что зря горбатился?

Но вопрос так и остался без ответа. Розвелл все прекрасно понимал. Он был таким же как и я. Всегда смотрел вперед, думая, что где-то там, за неведомым горизонтом, за черным дымом вздыбившихся пожаров мы найдем то, ради чего вообще каждый день выходим на бой. Какая-то несбыточная мечта о светлом будущем, что встает перед нами и манит за собой, заставляя совершать поступки, о которых мы жалеем до сих пор.

Никто не был идеален, но это вовсе не означало, что всеми нами можно было разбрасываться как отработанным материалом.

Но людей не жалели. Цель всегда оправдывала средства. А когда на кону стояла такая ставка как столица варрийцев, смотреть на потери было дурным тоном.

— Думаешь, у нас получится? — Розвелл вдруг заговорил.

— Не могу сказать тебе этого, но одно я знаю точно. Завтра все закончится.

Розвелл дотянул остатки сигареты и бросил его на землю, раздавив своим ботинком.

— Ты пойдешь на «обращение»?

— Нет. Никогда не верил во все это.

— Кто знает, может, стоит в этот раз сходить. Все равно ты ведь ничего не потеряешь, а так заодно сможешь увидеть остальных.

Я долго думал над его словами. Это было своего рода церемонией посвящения в «ведущих». Тех, кому предстояло идти на смерть, и чья жертва должна была быть отмечена торжеством, которое старые пилоты называли «Обращением». Проходя каждый раз в полдень, за день до битвы, на краю лесной чащи собирались те, кому предстояло идти в бой. Они выстраивались в круг и бросали жребий. Так и становились ими. Но в этот раз, должно было свершиться нечто иное. Жребий уже ничего не решал, все итак знали, что их ждет. Но нужно было сходить туда. Увидеть в лицо тех, кому так же как и мне посчастливилось отправиться завтра в болота.

— Хорошо. Все равно время не подгонишь.

— Вот и отлично. Значит мне не придется тащить тебя за шкирку.

— А ты хотел?

— Я думал над этим.

Он заулыбался и положил мне руку на плечо. Мы разговаривали всю дорогу. Просто. Весь путь был заполнен непринужденным общением, в котором каждый из нас находил что-то свое. Впервые за время, проведенное здесь, мне вдруг стало обидно за себя. Я столько времени проводил в боях, что стал забывать, что такое простое человеческое общение. Когда людей заменяет оружие — это обычно плохо заканчивается. И если бы не Кель, которая так вовремя прибыла на эту планету, я бы просто сошел с ума.

Розвелл хоть и был стар, но движения его до сих пор оставались четкими и не выдавали в нем того дряхлого пилота, которого знали здесь все в округе. Мы многое с ним прошли, но одного я так и не смог понять, как ему вообще удавалось держать себя в форме все это время.

— Тренировки, мой друг. Все благодаря им. Я знаю, что это будет звучать немного глупо, но для нас, пилотов старой закалки, захвативших еще то время, когда генерал Корнеленко был простым солдатом, физические нагрузки не были чем-то из ряда вон выходящим и вбивались в нас невыводимой привычкой. Ну да ладно, мы уже почти подошли.

И действительно. Путь, который раньше занимал достаточное количество, сейчас был пройден так быстро и незаметно, что это удивило меня не меньше того, что я там увидел.

Вокруг не было ни одного здания — они стояли далеко позади и уже почти скрылись за высокими деревьями, что росли в этом месте уже много лет.

Ливанов и Майнагос находились прямо перед нами. Здороваясь с каждым, кто прибыл сюда вместе с ним, эти двое прошлись по широкому кругу и вскоре оказались возле нас.

— Граубар — тихо произнес Майнагос, шевеля своими густыми усами. — И тебя это дьявольщина не обошла стороной?

— Да. И меня тоже.

Я взглянул в его черные как два кусочка уголька глаза и задал ему единственный вопрос, кружившийся в этот момент у меня в голове.

— Что будем делать, дружище?

— Сражаться!

Голос, как рокот двигателя, разлетелся по воздуху, подняв своим возгласом птиц с деревьев. Они взметнулись вверх и, шурша своими крыльями, умчались куда-то в небо.

Остальные пилоты тут же подхватили его и спустя несколько секунд засмеялись.

Он схватил меня за плечи и по-дружески обнял.

— Рад драться с тобой плечом к плечу, старина Граубар. Я многое слыхал о тебе.

Тучный мексиканец захохотал, раскрыв свой огромный рот и откинув голову назад.

— Видимо здорово мы все насолили нашему полковнику, раз он собрал нас здесь всех вместе и решил отправить одним рейсом на тот свет.

Он снова разразился диким смехом, что подхватываемый остальными офицерами, превратился в настоящий шквал.

Людей действительно было много. Собрались все пилоты с трех планируемых направлений удара. Были и те, кто пришел из смежных подразделений разместившихся на дальних базах, но не оставивших призыв явиться на «обращение» к полудню.

Много их было.

Майнагос схватил меня и повел вдоль стоявших людей, попутно знакомя со всеми.

«Пусть хоть перед смертью ты узнаешь с кем шел в бой бок о бок» — он повторял это чуть ли не каждую минуту, заставляя меня нервно оглядываться по сторонам, не понимая, что ожидать в следующие несколько мгновений.