Жемчужный узел - Дарья Прокопьева

class="p1">– И ты решила, раз уж не можешь умереть сама, то убьешь другого новообращенного духа.

Все повернулись к Яру. Лицо его ничего не выражало, он уже взял себя в руки. Но, стоя рядом с ним, Лизавета чувствовала: это спокойствие – видимость. Рассказ Инги не смягчил его сердце, не растрогал, не помог лучше ее понять.

– Скажи, ты забыла, что русалками становятся иначе, чем мавками?

– Нет, но…

– Значит, перерезая невинной девочке горло, подкрадываясь к ней со спины и предавая ее доверие, ты помнила, что неделей ранее кто-то точно так же ее убил?

Лизавета ахнула, но никто не обратил на нее внимания.

– Помнила. – Впервые за время своего рассказа Инга на миг опустила голову. – Я долго думала об этом, прежде чем решилась. Я знала, что делаю. Да, она была ребенком и пережила страшное. Но, оставшись здесь, она бы перенесла нечто еще более ужасное. Одиночество, тоску по прежней жизни, невозможность увидеть тех, кто был ей по-настоящему близок. Она этого не заслуживала.

– Ты совсем не раскаиваешься?

– Как говорят люди, она сейчас в лучшем мире.

– Надеюсь. – Яр вздохнул и поднял свою трость.

– Постой! – вскинулась Инга.

Он посмотрел на нее с усталой неприязнью. Она ничего не сказала, но стрельнула взглядом в сторону Лизаветы с какой-то немой мольбой. Яр кивнул.

– Да, конечно.

И прежде чем Лизавета успела что-то понять, рука Яра легла ей на плечо.

* * *

Лизавета вывалилась из водного кокона прямиком в холл подводного дома. С мгновение она лежала на полу, пытаясь собраться с духом.

Все тело болело, разум пребывал в полном смятении. Услышанное у реки повторялось в воспоминаниях снова и снова, но казалось не реальностью, а репликами трагической постановки. Прямо сейчас, пока Лизавета лежала посреди холла, на поверхности разворачивался ее финал.

И, как известно, ничем хорошим трагедии не заканчиваются.

Она должна была что-то сделать. Мысль об этом заставила Лизавету подняться сначала на четвереньки, а затем на ноги. Она прекрасно понимала, что практически бессильна, что самой ей не вырваться на поверхность. Но память услужливо подсказала, как она могла позвать помощь.

Лизавета принялась озираться. Метнулась в сторону столовой, но там было пусто. Кинулась в гостиную – и выдохнула с облегчением: на столике обнаружилась почти полная чашка травяного отвара. Надеясь, что этого хватит, она сунула пальцы в жидкость, зажмурилась и подумала о Ладе.

– Что случилось?

Ей стало больно от того, насколько это напомнило сцену у озера, когда она точно так же позвала Яра. Тогда Лизавете казалось, что все плохое уже случилось. Теперь же она больше не была так в этом уверена.

– Лизавета, ты плакала?

– Это не важно, – она заговорила так быстро, как только могла. – Я все выяснила, и тебе это не понравится. Убийца, которую мы искали, – Инга. Я позвала Ярослава, чтобы поделиться подозрениями, но она призналась. Сама попросила пойти к реке, хотела все объяснить. А потом меня отослали, и я думаю, это потому, что я не должна была увидеть…

Но Лад уже ее не слушал. Он закрыл глаза, чтобы отправиться на землю – и собирался снова бросить Лизавету одну. «Нет уж!» – разозлилась она и, не задумываясь, схватила его за рукав рубахи. Он заметил, но не успел ей помешать: мир закрутился вокруг.

Еще одно неудачное приземление, на этот раз на пожелтевшую хвою. Лизавета мысленно выругалась, потирая ушибленное бедро. Но некогда было думать о боли: нужно понять, случилось ли непоправимое, пока она соображала, что делать, и пыталась объяснить все Ладу…

А потом Лизавета закричала.

Она все-таки не успела.

Глава 25

Сначала она увидела Лада. Он не двигался, ничего не говорил, а лишь смотрел себе под ноги, сгорбившись, как столкнувшийся с безысходностью человек. Часть Лизаветы догадывалась о том, что она увидит, приподнявшись на локте. Но все ее естество надеялось, грезило, мечтало об ином исходе – и мечты эти разбились о жестокую реальность, как волны о скалы.

Крик вырвался из горла непроизвольно. На нее никто даже не взглянул. Лизавета медленно села на землю, не отводя взгляда от того самого места. Ей хотелось отвернуться, но она не могла.

Все смотрели, и в каждом взгляде читалась скорбь – даже у Ингрид, которая всего несколько минут назад готова была убить Ингу своими руками. И, конечно, у Яра, который замер сейчас прямо над мавкой, тяжело опираясь на трость, древко которой обернулось тонким блестящим лезвием.

Он отрубил Инге голову.

Лизавета поразилась, как просто пришла эта мысль.

Медленно, тяжело, будто сам воздух стремился придавить ее к земле, Лизавета встала. Лад дернул головой, похоже, заметив краем глаза движение, но тут же отвернулся обратно. Теперь она понимала, почему водяной не хотел видеть ее здесь, почему Инга попросила ее отослать. В отличие от остальных, Лизавета не готова была так легко принять смерть. У нее дрожали колени, а горло саднило от крика, который хотел вновь вырваться наружу.

Лизавета вместе со всеми замерла над распростертым телом. Словно почувствовав, что все собрались, оно начало растворяться: вдруг стало полупрозрачным, как призрак, а затем обернулось водой. Земля благодарно и быстро ее впитала.

– Смерть за смерть, господарыня, – первым тишину нарушил Яр. Он поднял на Лизавету внимательный взгляд. – Здесь все карается так, как бы тебе ни хотелось виновного понять и простить.

Лизавета кивнула. Говорить не хотелось – она не могла добавить ничего важного и ценного, а была способна лишь позорно расплакаться.

– Думаю, нам нужно… подумать о случившемся, – теперь Яр обращался ко всем и сразу. – Вы простите меня, если я вас покину?

– Нет.

Вздрогнув, Лизавета посмотрела на Лада. Он выглядел мрачным, расстроенным, непривычно серьезным, но взгляд его был устремлен не на то место, где совсем недавно покоилась Инга, а на ее палача.

Лизавета нахмурилась: не собирается же Лад?..

– Что у тебя в кармане?

– А? – Яр, похоже, удивился не меньше Лизаветы.

Она медленно опустила взгляд вдоль вычурной вышивки кафтана к руке княжича, метнувшейся к карману. Из него торчало что-то белое, поблескивающее в редких лучах солнца. Яр подцепил его пальцами, потянул.

– Нитка жемчуга? – Лизавета не понимала, что может быть предосудительного в простом украшении.

– Для кого она?

Подобные расспросы сейчас казались неуместными и неправильными. Даже если Яр и собирался подарить Лизавете жемчуг, и Лад по каким-то причинам был против, – прямо сейчас это не имело значения.

Но почему-то так считала только она.

– К чему ты клонишь, Лад? – спросил Ярослав, но Лад уже не слушал.

– Он предлагал тебе что-то? – повернулся водяной к Лизавете. – Говорил о любви? Просил поклясться?

В памяти промелькнул недавний разговор с Ингой. Взгляд Лизаветы метнулся туда, где мгновение назад покоились ее останки. Потребовалось усилие воли, чтобы вновь поднять голову и сосредоточиться на вопросах.

– Нет, ничего такого не было.

– Ты уверена? – Лад не отступал. – Никаких намеков? Фраз о том, что из вас бы вышла прекрасная пара?

Лизавета быстро посмотрела на Яра. Тот стоял, не глядя на нее, сжав жемчуг. Весь его вид выражал… пожалуй, досаду. Раздражение человека, которого вот-вот выведут на чистую воду.

– Я… – Лизавета заговорила медленно, не уверенная, что хочет продолжать. – Он как-то сказал, что из меня бы вышла хорошая морская княгиня. Но я не думала…

– Жемчуг для нас имеет особое значение, Лизавета. Его дарят, когда хотят скрепить обещание или показать особое расположение. Для свадебных клятв тоже прекрасно подходит.

– Свадебных? – она бросила еще один взгляд в сторону Яра. – Я не понимаю…

Слишком много потрясений. Правда об Инге, ее исповедь, жестокая казнь, а теперь еще и это – признание, которому вчера Лизавета обрадовалась бы.

А сегодня оно ее лишь насторожило.

– Ты правда задумал то, на что намекает Лад? – Рогнеда резко повернулась к Яру, похоже, едва сдерживая гнев. – Хотел обмануть эту девочку?

Яр поморщился. А потом поднял взгляд на Лизавету, и она увидела в его невероятно светлых глазах такую тьму, что невольно отступила.

– Да. Я хотел связать ее жизнь с морем.

– Что это значит? – взгляд Лизаветы метался между Яром и Ладом.

– Это значит… – Яр сделал шаг в ее сторону.

Но, прежде чем он успел что-то