Когда закон бессилен - Борис Бабкин

—    Я приказал его не трогать, — ответил за Фе­ликса Зяблов. — Потому что и так^ слишком много трупов, тем более двое из милиции.

—    Но в случае с твоим племянником виновный установлен — Возников. И слава Богу, что он сейчас возразить не может. Что же касается убийства его жены, — Зимин улыбнулся, — то все объясняется просто: оказывается, Лысый был должен ей прилич­ную сумму. И участковый помог установить истинную причину убийства, пристрелив Лысого. А третьим уча­стником может быть любой из братии Горбуна. Ты с ним потолкуй насчет этого. Ну ладно, — посмотрев на часы, майор встал, — пора. У меня...

—    Ты в последнее время стал довольно открыто заходить ко мне, — предостерегающе проговорил Зяблов. — Как бы это не связали...

—    Не думай об этом, —засмеялся Зимин. — Я беру с тебя показания о покушении на тебя твоей сестрицы. Что писать с твоих слов, я знаю.

—    Как она, доктор? — Спросил прокурор в теле­фонную трубку. Выслушав ответ, торопливо ска­зал. — Все нормально. Очень скоро приедет человек, которому Ирина полностью доверяет...

—    Да, — словно врач мог его видеть, — кивнул прокурор, — я абсолютно уверен!

Волошин, поднявшись, взял постланный на землю пиджак. Наклонился, поцеловал фото жены на памят­нике. Всхлипнув, отер слезы и, часто оглядываясь, пошел к выходу с кладбища. У ворот остановился.

—    Извините, — обратился он к пожилой женщи­не в черном, — не скажете, где Вера Николаевна Мухина похоронена?

—    У Зяблова я не был, — сказал Адам. — В Москву тоже не летал. Был у Зимина. Но его дома не было.

—    Значит, ты ничего не узнал? — зло спросил Филимон. Вскочив, прошелся по небольшой комна­те. Проходя мимо испуганно замершего Богунчика, коротко и резко ударил его ребром ладони в низ живота. Адам широко раскрыл рот и согнулся. Ухва­тив Адама за жидкие волосы, Филимон задрал его лицо вверх.

—    Сука, — прошипел он, — я же сказал тебе, чтобы ты узнал об ответе на отпечатки, есть они или нет. Ты должен был рассказать обо всем Редину. С гобой он послал бы троих-четверых парней. Я сутки просидел в бездействии.

Он ногтями впился в нос замычавшего от боли Адама, а другой рукой коротко и резко ударил его в переносицу. Из моментально распухшего носа хлыну­ла кровь. Богунчик повалился лицом вперед. Хирург йогой успел подставить табурет и отскочил. Треснув­шись лбом об пол, оставив кровавую полосу, Адам сильно ткнулся носом в пол. Подождав, пока его тело не содрогнулось предсмертной дрожью, Филимон приложил пальцы к сонной артерии, потом вложил клок жидких волос в ладонь Адама. Достав из боково­го кармана маленький баллончик, обрызгал стул, на котором сидел, пятясь задом, обрызгал пол и вышел из квартиры.

Волошин медленно отошел от кассы. Посмотрел на часы. До автобуса было еще полчаса. Вдруг почувствовал голод и вспомнил, что уже почти сутки ничего не ел. Увидев торгующую горячими сосисками женщину, грустно улыбнулся — запах сосисок на­помнил ему об этом.

Филимон со спортивной сумкой на плече подо­шел к кассе.

 —    Один до Саратова, — протягивая деньги, ска­зал он.

—    Внимание! — услышал он голос диктора. — Объявляется посадка на автобус до Саратова.

—    Идите к водителю, посоветовала кассир­ша. — Он ведомость забрал, но места есть.

—    Спасибо, — Хирург быстро пошел к выходу.

«Сейчас в Саратов, — подходя к автобусу, поду­мал он, — и сразу в Пензу. Оттуда автобусом в Там­бов. Самолетом, конечно, быстрее, но нельзя. А из Тамбова в Москву. Или не стоит?» — отступив в сторону пропустил женщину с ребенком.

—    Еще с билетами есть? — спросила проверяю­щая билеты контролер. Не услышав ответа, вышла. .

—     Шеф, — обратился Хирург к водителю, — до 'Саратова возьмешь?

Водитель кивнул.

Катая желваки, Туз посмотрел на вощедшего Ни­колая.

—    Чего звал? — спросил тот.

—    Ты Мишку Жданова знаешь? — сдержанно спросил Туз.

—    У тебя чего, — Зюзин недоуменно посмотрел на него, — крыша съехала? Мы же вместе каратэ занимались. И ты...

—    Оказывается, мы не только вместе занима­лись, — со злой усмешкой перебил его Туз, — но и Анку попеременке тыкали! А снял меня с ней наня­тый Рединым козел! Я его маму и всю женскую родню! — зарычал он. — Тонька тоже обо мне узна­ла. Я к ней занырнул сегодня, она мне чуть ножницы в глаза не всадила, сучка!

—    Лихо, — удивился'Зюзин.—Анька это здоро­во придумала. И ты, и Ждан. А как ты узнал про Ждана?

—    Он сейчас у команде Бурята, они приехали из Питера зеленые брать. В Питере баксы дороже. Встре­тились, он мне и сказал, что с супругой Редина иног­да постель делит.

—    А ты? — усмехнулся Николай. — Сообщил бы, что и тебе ее тело знакомо.

—    Хватит, — буркнул Михаил.

—    Подожди, — не понял Зюзин. — Ты меня только ради этого и вызвал?

—   Да это я так, — вздохнул Туз, — к слову. Швед вернулся, — сказал он. — И снова тенью с Растогиным ходит.

—    Ну и что? — не понял Николай.

—    А то! — взъярился Михаил. — Он сегодня в больницу к Гальке ездил. Что-то отдавал. И базарил с ней около часа. Что-то Растогин надумал, иначе хрен бы послал Шведа.

— Я-то Альберта почти не знаю, — признался Николай. — Раза три вместе Растогина в Крым воз­или. Ну, еще, пару раз на операции были. Раз долги получали, а раз...

—    Он Гальку знает? — перебил его Михаил.

—     Конечно, ее все знают. Ведь она три месяца с Андреем жила. Растогин тогда на дыбы встал. Швед даже около недели, уже после того, как Андрей уехал, по распоряжению Растогина охранял квартиру Галь­ки. Но она когда узнала, — он усмехнулся, — что Андрюха на другой женился, плюнула на все и укати­ла к матери. В прошлом году мать умерла.

—    А ты ведь Гальку давно знаешь, — вспомнил Туз.

—     После армии я попал в охранный отдел НИИ. Там и с Галькой познакомился, но ничего не получи­лось. Потом я влип с наркотиками, и если бы не ты... — он посмотрел на Туза.

—    У нас в МВД как раз вплотную занялись этой хреновиной, — засмеялся Туз. —Специальный отдел создали. Кое-кто там руки хорошо нагрел. Я тебя отмазал, а сам у астраханских взял баксы и угорел. Пришлось делиться, —Туз вздохнул, — иначе бы на нары. Потом меня Растогин взял. Перевозка денег, охрана пунктов. Тут-то я и вспомнил о школьном друге. Физически ты дай Бог, черный пояс, стреляешь тоже отлично. Нарушишь закон запросто, особенно сели большими деньгами пахнет, — он засмеялся. Потом сказал с досадой. — Вот Анька шкура. И мужу, и мне рога наставляла. А ведь я думал, когда Растогина за горло возьмем, с ней договоримся. Даже женился бы на шкуре. Она старше меня на шесть лет, но в постели любой молодой фору даст. А она со Жданом в любовь играть начала. Откуда она его знает-то?

—    Так Анька на секцию самозашиты ходит, — хохотнул Николай. — Кстати, и Валька тоже. Правда, в разные дни. Ждан вроде как старший тренер. Его трое парней секции ведут, а он бабки получает.

—     Вот что, Ник, — немного помолчав, сказал Михаил, — нужно Растогина через Галькиного сына за горло брать. Так что объезжай ее. И. чем быстрее, тем лучше. А Хрипатого не видел?

Зюзин покачал головой..

 — Слышь, Колька, — вдруг весело посмотрел на него Туз, а может, тебе переговорить с самим Растогиным? Все-таки, как-никак, родственники. Пусть и дальние, но все же братья.

—     Через пятое колено, — усмехнулся Зюзин: — Это я чтобы повысить себя в глазах остальных, гово­рил, Что мы с Растогиным двоюродные братья. Я, когда меня с наркотой попутали, к нему пошел. А он выслушал, сука, и на дверь молча рукой указал. Растогин никогда не будет иметь дела с теми, кто нарко­тиками занимается.

—     В общем, Николай, надо Гальку обрабаты­вать, — сказал Туз, — а то мне говорили, что он к ней часто в больницу хаживает. И в последний раз она на него уже не орала, как всегда. Что-то он ей предложил.

—    Да хоть кусок солнца, — засмеялся Зюзин. — Бесполезно, Гальку он не купит!

—    Что-то я не пойму, — мрачный Хрипатый пристально посмотрел на врача. — Три дня назад вы, сказали, что пустите меня...

—    Молодой человек, — перебил его врач, — я прекрасно понимаю вас и, поверьте, искренне сочув­ствую. Но...

— Слушай сюда, коновал, — Георгий собрал в горсть отглаженные отвороты белоснежного халата и подтянул мгновенно побледневшего врача к себе. — Или ты даешь мне возможность поговорить с ней, или тебя переоденут, — яростно прохрипел Геор­гий, — в деревянный макинтош!

—    Что ты делаешь! — закричала, входя в каби­нет, рыжая Елена.

—    Ты понял меня, гнида? — не обращая на нее внимания, спросил Георгий.

—    Сюда! — выскочив в дверь, закричала Еле­на. — Быстрее!

Приподнявшийся на цыпочки побледневший врач безуспешно пытался оторвать руку Георгия. Вдруг он захрипел, расслабленно уронил руки и начал падать Хрипатый, удерживая врача, повторил: