Леди Каладана - Брайан Херберт

при этом ждали, что она и дальше как ни в чем ни бывало станет выполнять приказы Бинэ Гессерит.

Может, изоляция призвана привести Джессику к бездумной покорности, но это был глупейший способ внушения верности ордену. Она бы предпочла сейчас общество Лезии – по крайней мере, старая ведьма не скрывала враждебности.

Джессика вгляделась в темную тень и заметила, что ее дыхание инеем осаживается на стене, но ей приходилось переживать вещи и похуже. Инстинкты требовали вырваться отсюда, кричать, требовать справедливости, объясниться, просить милости, но она твердо помнила уроки Ордена сестер. Джессика успокоила бьющееся сердце и перенастроила обмен веществ так, чтобы не чувствовать неудобств камеры. Благословенные техники Бинэ Гессерит. Какая ирония судьбы – она прибегает к навыкам, которым обучилась в Школе Матерей, чтобы легче перенести наказание.

Возможно, они и хотели, чтобы она это поняла. В конечном счете все сестры возвращаются к истокам, вспоминают то, чему их учили и к чему готовили.

Камера оказалась достаточно просторной для того, чтобы расхаживать из угла в угол. Это не бог весть какой комфорт, но пустота обширного помещения только усиливала ощущение, что идти здесь некуда. Джессика села на жесткую деревянную скамью, дрожа от холода, но снова заставила себя ощутить тепло, немного подняв температуру тела.

Сколько же страдалиц побывали здесь за прошедшие столетия, и много ли из них здесь умерли? Они хотят, чтобы она задумалась и об этом? Полагают, что ее охватит тревога, что она впадет в панику и станет податливой, как воск? Или они сочтут это еще одной слабостью, очередной неудачей?

Вопросы повторялись, замыкая порочный круг.

Когда бронированная дверь захлопнулась, Верховная Мать крикнула из-за нее:

– Ты воспротивилась нам не только тем, что пыталась отправить письмо сыну. Само его появление – уже неповиновение с твоей стороны. Твое решение родить мальчика запустило каскад бедствий – просто Лезия может видеть то, чего не видим мы. – Она прищелкнула языком. – Вероятно, это и свело ее с ума!

Это последние человеческие слова, которые узница слышала больше чем за сутки. Шли однообразные, неразличимые и бесконечные часы. В крайнем случае Джессика могла перейти в состояние транса, в котором обмен веществ снижался почти до нуля, и тогда время для нее потекло бы быстрее. Она способна на такой анабиоз.

Школа Матерей желает, чтобы она стала в их планах бездумной и покорной. Может, Лезия станет для нее «спасением». Выпустят ли ее сестры, если старуха снова начнет драться и требовать, чтобы к ней привели Джессику? «Приведите ко мне Джессику, Джессику с Каладана!»

Ну, положим, теперь она не Джессика с Каладана. Теперь она до мозга костей сестра Бинэ Гессерит, но ей не нравилось, что она больше не верит Ордену сестер, а он никогда не пойдет на компромисс. Бинэ Гессерит воображал, что обладает высшим знанием, беспрецедентными взглядами на историю и род человеческий. Но они забыли о малой, но жизненно важной черте человека – о любви.

Джессика сделала глубокий вдох и прислушалась к сердцебиению. Может, следовало подождать, когда Харишка решит, что выгода от нее исчерпана, и отпустит ее домой, к Полу и герцогу.

Или Орден мог дать ей новое назначение, чтобы просто доказать, что они распоряжаются женщинами, как шахматными фигурами, – и она все равно никогда бы не увидела семью. Все те годы, что Джессика провела с Лето и любила его, она не отвергала Орден сестер, как этого хотел герцог. Видя отчаяние и горе Лето после гибели его сына Виктора, Джессика решила родить ему другого наследника, она выбрала пол ребенка, и этому, как ни парадоксально, ее научил орден. Если бы ей выпал шанс сделать то же самое, она снова, не колеблясь, родила бы мальчика.

Она снова задрожала, несмотря на все усилия не обращать внимания на холод. Бледные тени немного рассеивались тусклым светом, пробивавшимся через высокое окно. Она испытывала растерянность, подавленность и все те эмоции, которые Орден сестер требовал держать на замке.

Когда Сестры ночью ворвались в ее комнату, Харишка сильно разгневалась, и Джессика усмотрела в этом иронию. Очевидно, гнев позволителен Ордену, а любовь запрещена? Но что может быть важнее любви для сохранения будущего человечества?

У Джессики в ушах до сих пор стоял крик Верховной Матери и лязг запираемой двери. Она остро чувствовала свое одиночество, ее оторвали от семьи, и все, что осталось у нее от Лето и Пола, – это воспоминания.

* * *

Стоя внутри палаты, где лежала Лезия, Верховная Мать Харишка сверлила взглядом иссохшую костлявую старуху, каким-то образом ухитрившуюся сесть. Женщины смотрели друг на друга, и ни одна не отводила взгляд.

Харишка игнорировала отвратительный смрад, сосредоточившись на этом поединке с противником, подругой… загадкой.

– Мы доставили тебе Джессику, как ты сказала. Мы разлучили ее с сыном, а теперь я требую от тебя сотрудничества. Объяснись! Что ты знаешь? Что должен знать Орден сестер? Что ты видела, и как мы можем это исправить?

Древняя старуха невнятно прохрипела ответ. Она не выдержала взгляда Верховной матери, глаза ее закатились, и теперь виднелись только их белки. С губ срывался хриплый шепот.

– Ты хочешь разумного разговора, когда я вижу смерть и хаос в нашем грядущем? Ближайшее будущее искажено, так же как и отдаленное. Джессика – триггер, она привела в движение все. То, что она сделала, принесет…

Слова слились в неразборчивое бормотание, а затем Лезия вздохнула – словно пролились последние капли иссякшего ливня.

– Что? – закричала Харишка, употребив Голос, хотя знала, что на старую мать Квизац Хадерача он не подействует. – Что она принесет?

Лезия стремительным змеиным движением откинула голову на подушку.

– Джессика принесет то, что вы заслужили! Мне не следовало предостерегать вас.

Она обмякла, как надувная игрушка, из которой выпустили воздух. На иссохших губах застыла безумная дьявольская ухмылка.

Харишка остановилась в дверях, готовая в любой момент покинуть комнату.

– Я Верховная Мать, но не могу принять правильное решение, если не получу от тебя нужные сведения. Какой от тебя прок? Мы сделали все, о чем ты просила, хотя ты убила несколько ни в чем не повинных сестер.

Она с опаской шагнула к Лезии, вспомнив Ринни, которая до сих пор пребывала в умопомрачении, беспрестанно повторяя литанию против страха, и других жертв, разбивших себе головы о стены, вырвавших глаза и выбросившихся из окон.

– Что не так с сыном Джессики? Теперь мы знаем о его пророческих снах, о его предзнании. Возможно ли, что он Квизац Хадерач, родившийся на одно поколение раньше, чем мы рассчитывали? Что говорит твое предзнание?

Лезия закатилась неудержимым истерическим смехом.

– Вариантов грядущего много, это не одно предопределенное течение событий. Но так как вы потерпели неудачу, то во всяком будущем вы обречены.

– Надо ли понимать, что возможен не один Квизац