Рискни (ЛП) - Кэррингтон (Керрингтон) Сэм

Глава 70

Анна

2019

Среда, 17 июля

Мама встретила Анну встревоженным взглядом, как только она добралась до подножия лестницы.

— Я собиралась сказать «доброе утро», но, судя по выражению твоего лица, предполагаю, что оно не доброе?

— Ты была права, — сказала Мюриэл. — Была еще одна. — Она взяла Анну за руку и почти потащила ее на кухню. Там, на обеденном столе, зловеще покоилась кукольная нога. Нога Полли, предположила Анна.

— Ты вынула записку?

— Нет. Я оставила это тебе.

— Ну, твое здоровье, — пробормотала Анна, садясь и косясь на ногу. — Могу я сначала хотя бы выпить кофе; мои глаза еще даже не сфокусировались.

Мюриэл поспешила к чайнику, встряхнула его, чтобы проверить уровень воды, затем включила. Она постучала пальцами по столешнице.

— Котелок, за которым наблюдают, никогда не закипит, мама.

— Ты собираешься повторить мне каждое изречение, которое я когда-либо говорила? — Ее голос был напряженным, это сочилось из нее.

— Нет, извини. Слушай, я собираюсь показать все это Пэту позже.

— Что? Почему?

— Потому что он знает историю. Потому что он бывший полицейский. Потому что он мог бы помочь. По множеству причин, мама.

— Но мы договорились, что полиция не будет вмешиваться. Это только усугубит ситуацию.

— Но мы не знаем, к чему все это приведет, не так ли? Что, если есть какой-то момент сопротивления? — Анна не дала себе закончить мысль. Она не хотела еще больше беспокоить мать. Но это было настоящее беспокойство, если Билли Коули действительно хотел отомстить, кто знает, чем это закончится? Привлечение полиции может быть единственным, что могло бы предотвратить трагедию. Еще одну. Анна вздрогнула. — В любом случае, он только собирается высказать свое мнение, и Тина, вероятно, все равно рассказала ему об этом. Он, кажется, не удивился, когда я упомянула об этом вчера вечером.

— Ты говорила с ним об этом вчера вечером? Ты туда ходила… на встречу с Пэтом?

— Да. Я хочу докопаться до сути, найти правду; и я подумала, что он будет хорошим источником информации.

— Пожалуйста, Анна. Я уже говорила тебе… нет смысла ворошить прошлое.

— Я не согласна. Как и Лиззи.

— Ну, она, похоже, была не в восторге от того, что узнала до сих пор. Что заставляет тебя думать, что замарание рук в глубинах истории принесет тебе хоть какую-то пользу?

— Неужели правда для тебя ничего не значит? Как насчет того, чтобы выяснить, что на самом деле случилось с Джони Хейз? А как насчет того, чтобы найти ее тело? Разве это не имеет значения?

— После стольких лет? Может, и нет.

— Как ты можешь так говорить? — Глаза Анны расширились от шока при виде отношения ее матери. — Иногда ты меня удивляешь. Например, тетя Тина наконец-то могла отдохнуть. Темная туча, нависшая над Мейплдоном в течение тридцати лет, может быть рассеяна. Для Тины было бы ужасно сойти в могилу, так и не узнав, где ее дочь. Как бы ты себя чувствовала, если бы это была ты?

— Да, я знаю. Ладно, вот твой кофе, — сказала Мюриэл.

Тот факт, что ее мать не стремилась копаться в прошлом, приводило ее в замешательство. Это не могло быть просто потому, что она была обеспокоена каким-то видео, которое они с Нелл сняли с Элизой, чтобы доказать, что Билли издевался над ней; что она была частично ответственна за то, что Элизу взяли под опеку. Было что-то еще, должно было быть. Еще одна причина, по которой она не хотела, чтобы все это взорвалось, чтобы в дело вмешалась полиция. Может быть, копнув глубже, Анна найдет что-то гораздо худшее.

Была ли она готова к этому?

Анна отхлебнула кофе и поставила его на подставку. Она провела пальцами по волосам, затем встала.

— Ладно, тогда пошли, посмотрим, что нам осталось. — Она достала из ящика шампур и воткнула его в полость пластиковой ножки, зацепив бумагу. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, затем развернула его.

КТО-ТО ЗНАЕТ, ГДЕ ОНА.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ну, это очевидно, — сказала Анна, ее плечи поникли. Она была разочарована; она надеялась на что-то более солидное. Подсказку, которая действительно могла бы направить их в правильном направлении.

— Это глупо. Тот, кто это делает, абсолютно ничего не знает. Вот доказательство. Это кто-то, кто думает, что он умный, но у него нет никаких доказательств чего-либо, и он просто ловит рыбу. Конечно, кто-то знает, где она. Это злой ни на что не годный Билли Коули делает, и на этом все заканчивается, — сказала Мюриэл, качая головой и расхаживая по кухне.

— Успокойся, мам. Иди и присядь.

— Я не могу. Я слишком на взводе. И раздражена.

— Я чувствую себя в растерянности, не зная, что теперь делать. Мы что, будем ждать, отсиживаться? Если в этой игре есть конечная точка, я не уверена, что мы должны быть легкой добычей, ожидая того, что будет дальше. Это одна из игр в Тук-тук, в которую я бы предпочла не играть.

— Тебе не нравилось играть ни в одну из них, — легкомысленно заметила Мюриэл.

— Нет? Я действительно не могу вспомнить.

— Тебе не нравилось, что Джони заставляла тебя играть. Я помню. — Мюриэл посмотрела вдаль. — Раньше ты предпочитала играть сама — придумывать танцевальные номера у себя в спальне. — Мюриэл коротко рассмеялась. — Потолок трясся от твоих прыжков. Ты сводила отца с ума.

— Так вот почему он ушел? — огрызнулась Анна.

— Не говори глупостей, конечно, нет.

— Тогда почему он это сделал? — Теперь, когда появилась возможность поговорить о ее отце, она хотела воспользоваться этим в полной мере, посмотреть, придерживается ли Мюриэл своих обычных реплик.

Мюриэл вздохнула, и Анна увидела, как на ее нижних веках выступили слезы.

— Ты знаешь почему. Потому что он хотел быть с другой женщиной.

— Кто она была? Ты никогда мне ничего не рассказывала.

— Никто из тех, кого ты знала. Рассказывать нечего. У нас были свои проблемы, и он не любил меня; это было так просто. Но он любил тебя.

— Ну, теперь это не имеет никакого смысла, не так ли? Если бы он любил меня, он бы остался на связи… навестил меня или, по крайней мере, позвонил. Он даже никогда не посылал мне поздравительных открыток. Это и есть любовь, не так ли?

— Тебе не понять.

— Нет, ты права. Я не представляю, как он мог бросить меня, а ты можешь сидеть здесь и все еще говорить, что он любил меня. Это бессмысленно.

— Когда Джони похитили, это изменило его. Он не мог смириться с тем, как близко ты была к тому, чтобы тебя у него отняли. Он был уничтожен самой мыслью об этом. Он никогда не был эмоционально сильным… в этом он зависел от меня. Я была самой сильной.

Анна так сильно хотела прокомментировать это заявление, но вместо этого сказала:

— Если это было так, почему он не остался с тобой?

— Наш брак стал очень напряженным, очень быстро, и после того, как я узнала, чем он занимался, мы оба подумали, что будет лучше, если он сразу уйдет. С ней.

— Я все еще не понимаю, почему из-за того, что твой брак был напряженным, а папа был слишком расстроен тем, что произошло, ему пришлось уехать на другой конец Великобритании, мама. И никогда не вступать со мной в контакт? Или с тобой? Это странно.

— Я не могу говорить за твоего отца, Анна, — резко сказала она. — У него были на то свои причины.

— Итак, ты в основном обращалась с ним так, как будто он был мертв, не говорила о нем, ничего мне не говорила. Это было самое лучшее для меня, не так ли? — Голос Анны сорвался; она почувствовала, как старый гнев возвращается.

— Нам всем было легче.

— Ты имеешь в виду, что тебе было легче. — Негодование вырвалось из нее. — Боже мой, ты просто чудо. — Анна встала и направилась в гостиную. Она не могла смотреть на Мюриэл прямо сейчас. Было ли это одним из тех участков грязи, в которых ее мать не хотела, чтобы она копалась?

Она задавалась вопросом, что еще скрывается под поверхностью, ожидая раскопок.