Кровавое золото Еркета - Герман Иванович Романов

Бывший властитель Ходжейли, назначенный прежним ханом и ненавидимый всеми жителями этого богатого города, корчился несколько секунд, но охранники сильно дернули голову. Раздался хруст ломаемого позвоночника, бек дернулся в предсмертных конвульсиях и вскоре затих.

Все это время Бекович хладнокровно наблюдал за муками потенциального изменника — требовалось максимально «зачистить» государственный аппарат от ставленников прежнего хана, которые со смертью своего покровителя теряли слишком много. От таких можно было ожидать измены и заговора, так что требовалось по ним нанести превентивный удар. А казни неизбежный атрибут, как и водружение головы на кол — данное событие вызывало у жителей, и особенно у яремчи не скорбь по хозяину, а всеобщее ликование. Потому что все хозяева мульков кроме половины урожая драли с них еще множество поборов. Горожанам было не слаще — их грабили напропалую, взяточничество процветало — вот и приходилось прибегать к репрессиям, ибо других мер не оставалось.

Да и не поймут милосердие с гуманизмом на Востоке!

— Великий повелитель, твоя справедливая кара настигла предателя. Кому из своих верных мин-баши ты велишь передать мульк — земли должны получить хозяином верного тебе тысячника. Для юз-баши такой надел сверх всякой награды — слишком велик для сотника.

— Я хотел упразднить частное землевладение…

— Не делай этого, повелитель. Я говорил с твоими тысячниками — в русском царстве есть вотчина и поместье. Мульк соответствует первому — он передается по наследству. Так и сделай — но отбирай в случае предательства дарованную тобой землю. И раз ты хочешь продолжить деяния праведных халифов, то пусть яремчи платят в будущем половину от половины — и они будут благословлять твое правление!

Досим-бей лукаво усмехнулся и понизил голос, склонившись к плечу Бековича, он сидел за его спиной:

— А у тебя будет постоянный повод наложить опалу на любого бека, ведь они захотят выжать больше, чем им положено. А это будет харам, и карать ты их сможешь, когда захочешь. К тому же теперь налоги будут браться с мульков в полном объеме.

— Пожалуй, так и надо сделать. Ты прав, визирь.

— А земли эти передай мин-баши Каспар-бею, и он будет служить тебе с утроенным рвением.

— Почему именно этому силезцу?!

— У него нет собственного хана, он ходил по вашим разным ханствам и предлагал свою службу. Дав ему землю и дехкан, ты его привяжешь к себе навечно, ему не нужно будет искать нового властителя. А мин-баши выделит наделы для своих юз-баши — и за свои земли, дарованные тобой, их повелителем, они будут яростно сражаться, и служить тебе покуда живы. И дети их будут целовать на верность полу твоего халата.

— Но они христиане…

— И что?! Не язычники, а люди «книги». К тому же примут со временем ислам, в том я не сомневаюсь.

— Как раз нет, они стойки в вере.

— Великий хан! Если стойкость в вере поставить на одну сторону для воина, кто уже давно не соблюдает ваши христианские заповеди. То есть убивает, грабит, прелюбодействует — но таково военное ремесло. А на другой стороне будет хороший дом, ласковые жены, уважающие седую бороду отца дети, покорные слуги и работящие дехкане с плодородной землей и садами, то нетрудно определить дальнейший выбор. А их сыновья сделают свой выбор уже осознанно.

— Хм, пожалуй, что-то здесь есть рациональное…

— А тем воинам, кто не захочет принять нашу веру, можно просто дать большие наделы в одном месте, и пусть живут на отдалении и служат тебе верно и преданно.

— Но если они будут мне служить, то кто будет возделывать их землю?! Да и где найти свободные наделы для них?!

— Невольники и дехкане будут работать — это их долг! Если есть сильное войско, а оно у тебя, великий хан имеется, и равного ему в этих краях нет, то будут и невольники, и сарты, что сами придут на твои земли. Ведь таких поборов на них не будет, как есть у твоих соседей — бухарского эмира или кокандского хана.

— Где эти земли, Досим-бей?

— Это устье Амударьи, оно мало заселено, и там кочуют верные тебе каракалпаки. Это берег Аральского моря, а на нем много островов, и есть колодцы. А еще Сырдарья, что в древности Яксартом именовалась — в низовьях калмыки Аюки-хана, их легко прогнать — ведь они теснят твоих «черных шапок», и если ты двинешь войска, то легко займешь эти земли, по которым течет благодатная река.

— А еще есть пригодные для поселения земли?

— Их много, хан — Амударья русло свое меняет, и люди оставляют не только селения, а целые города. Тут рядом, путь всего в четыре фарсаха, занесенный песком Гургандж — древняя столица Хорезма. Река ушла, и город умер без жителей, что перебрались в новый Ургенч.

— Хорошо, я тебя понял, Досим-бей. А каракалпаки будут мне верны, как ты думаешь? Не захотят ли они жить своим укладом, не предадут ли со временем, так многие делают.

— Нет, повелитель — они пришлые, столетие тому назад пришли из-за Яика, и поселились в низовьях рек. Но недавно пришли калмыки и изгнали их из низовий Сырдарьи. А теперь они будут самыми верными у стремени твоего коня — иначе их вырежут туркмены из племени йомудов. А вот они твои злейшие враги, и тебя ждет с ними тяжкая война. Хотя туркмены адыклы-хызыр признали твою власть, и они помогут — у них старые счеты с соседями. А так как у них крепость Ак-Кала на протоке Дарьялык, то борьба с йомудами не станет столь тяжкой как была раньше — хивинским ханам никак не удавалось их подчинить.

— Разберемся со временем и с ними, надо только регулярную кавалерию сколотить, или хорошую конницу на манер казачьей, если не получится. И наладить производство ружей — железную руду найдем, как и