Кровавое золото Еркета - Герман Иванович Романов

выступили капельки пота — он со страхом ждал слова от замолчавшего Бековича. В шатре сгустилась тишина, и словно электрическим разрядом прозвучали слова князя:

— Ты будешь моим визирем!

От этих тихо сказанных слов старик буквально лег на ковер, взял полу парчового халата пальцами и с почтением ее поцеловал.

— Сядь, не нужно мне оказывать наедине ни знаков почтения, ни говорить льстивых слов — они только мешают делу.

— Да, хан, я понимаю.

— Что нужно нам с тобою сделать, визирь, чтобы власть нашу приняли и все хивинское ханство покорилось?

— Кочевых узбеков посадить на землю, мой хан — тогда они станут покорными тебе полностью. Но чтобы это сделать — нужно истребить знать поголовно, и тех, кто привык жить разбоями — из них воинов не будет. Могу ли я узнать, хан, на какое время великий падишах Севера дал тебе своих великолепных грозных воинов?!

— На десять лет, визирь, и даже согласился платить им жалование первый год, но потом им обязаны выдавать жалование из ханской казны. Вообще-то, они предназначались для Шергази-хана, но я собрался взойти на опустевший трон повелителя.

— Ты совершенно правильно решил, хан — если убил прежнего властителя, то нужно этим воспользоваться немедленно. А будет ли тебя падишах поддерживать дальше?!

— Да, царю Петру Алексеевичу нужно золото.

— Увы, хан, у нас его нет. У бухарского эмира золото моют в горах, из него чеканят тилли. А у нас нет ни золота, ни серебра, оттого тут пользуются исключительно бухарской монетой, хотя в ходу есть персидские, и арабские динары с дирхемами.

— Золото есть, много золота, Досим-бей, и я знаю, где оно лежит — в бухарских землях, совсем близко от наших владений, между реками в пустыне. И его не так тяжко добыть, просто там совсем мало воды, колодцы очень редки в тех местах, да и караванные дороги в стороне.

— Это хорошо, хан, раз эмир не знает, что есть в пустыне. Потому ее нужно отобрать — за песок воевать не будут!

Глаза Досим-бея вспыхнули, заблестели — он потер ладони, хотя постарался это сделать незаметно. Лишь тихо спросил:

— А много ли там золота, повелитель?

Перед глазами Бековича предстал огромный искусственный «кратер» Мурунтау, а затем в памяти пошли вереницей воспоминания — все же столько лет отработал, занимаясь добычей руды. И осторожно ответил на вопрос хивинца, многократно уменьшив объемы возможной добычи «солнечного» металла, прекрасно понимая уровень местных технологий.

— В год до ста маннов добыть можно. Весом в четыре тысячи мискалей каждый. А потом, по мере обустройства и удвоить добычу не представляет большого труда — там очень много золото и оно близко к поверхности. Так оно и есть, поверь мне.

— Четыреста тысяч золотых тилли?!

Досим-бей только ахнул — и Бекович его прекрасно понял — сумма для любого казначея показалась бы чудовищной. Даже если себестоимость будет составлять половину суммы, то прибыль с доходом станет просто сказочной, и это без учета возможного ее удвоения. А ведь вполне реально — первые сорок тонн добыли в 1960-е очень легко. Так что даже если по две тонны золота добывать, а бухарский манн в 20 кг, или примерно нынешний русский пуд с десятью фунтами, по весу так и выходит, то на двадцать лет работы только одного этого богатейшего участка хватит.

Хотя, чтобы найти его придется здорово потрудиться — но приметное место для отсчета он знал, так что времени на поиски уйдет с год, не больше. А там и первое золото добыть можно будет — царь Петр до небес возрадуется, добравшись до мифического «иркетского золота».

— Даже если великому падишаху Севера половину отдать, он сюда войска направит, хан. Такое богатство требует пригляда.

— Еще какого, Досим-бей — это золотыми червонцами примерно на полмиллиона серебряных рублей выйдет. Но большое войско царь не отправит, а лишь подкрепления, и то, по мере возможности. Караванный путь через пустыню нужно обустраивать.

— Это хорошо, — Досим-бей не скрывал радости. — Тогда он свергать тебя с трона не будет, а наоборот поддерживать. Все верно — половина золота ему, половина тебе, великий хан. А с такими деньгами ты станешь повелителем всего Мавераннахра за десять лет, а то и раньше, ведь русским ружьям и пушкам никто противостоять не сможет.

— Не торопись, Досим-бей, — одернул старика Бекович, — можно сто раз сказать «халва», но во рту слаще не станет. Русские недаром говорят, что нельзя делить шкуру неубитого медведя.

— Мудрые слова, хан, мы не будем торопиться. Вначале власть над Хивой, затем все остальное. А потому позволь мне осведомиться, кто будет султаном и командовать всем твоим войском?

— Полковник Хрущов пехотой, драгунами и артиллерией. А также конницей — ногайцами, кайсаками, каракалпаками — мурза Тевкелев, имеющий майорский чин от самого царя. У казаков свой атаман имеется. С ними и решай все вопросы, если они возникнут. Я буду только контролировать, ибо невозможно всеми делами руководить одновременно. И ты свою ношу неси, а достоин будешь — награжу!

— Ты мудр, великий хан, ведь даже великий воитель никогда не сможет биться с охапкой сабель, когда ему нужна лишь одна…

Глава 32

— Досим-бей ведь тебе говорил, что вскоре сведет с тобой счеты, Рашид?! Предупреждал, а ты не внял! Что говорил против меня, Девлет-Гирей-хана, не помнишь?! Память короткой стала?!

— Великий хан, помилуй…

Вопль прервался, так как Бекович повел рукою, растопырив пальцы. Накинутый нукерами на шею шелковый шнурок сдавил покрытое складками жира горло. Толстяк в шелковом халате с побагровевшим лицом силился что-то сказать, но было поздно — по знаку новоявленного хивинского хана его телохранители повалили мятежного бека на пыльную землю, стащив с ковра и принялись душить.