Темный рыцарь Алкмаара - Алексей Чернов

– Но мы – не легион,– заметил Дарган.

– Да, мы – жалкий отряд,– согласился Идразель.– Так что имперцы не откажут себе в удовольствии растерзать нас на части.

– Так ты предлагаешь объединиться? – в этот раз Дарган все же опередил Тейру.

– Почему бы и нет? Сообща мы можем вернуть себе истинную суть. Эльфы говорят: «Можно взять в спутники любого, если это не гном!»

Сектанты все как один засмеялись, тыча друг в друга козлиными черепами. Даже горгулья изобразила смех, больше похожий на хрюканье.

Отсмеявшись, один из сектантов все же снял череп, и Дарган увидел белое влажное лицо, тонкие губы, подбородок, заросший темной щетиной. Взгляд черных чуть навыкате глаз был не лишен ума, и уж точно – полон хитрости.

– Я – Ирг,– сказал черноглазый.– Главный среди этих отщепенцев. Первый в очереди на звание чародея.

Дарган огляделся:

– Я что-то не вижу, кто бы мог тебя повысить в звании.– Потом кивнул на мраморную горгулью.– Ну разве что эта тварь.

– А, ты ничего не понимаешь в иерархии проклятых,– мрачно отозвался Ирг.– Бетрезен…

– Ты же больше не служишь Бетрезену! – одернул его Идразель и повернулся к Даргану: – Я же сказал, они совсем тупые. Надевай шлем, и пошли! – приказал он Иргу.

Тот повиновался без возражений, видимо, и сам осознал, что перспектив подъема по карьерной лестнице проклятых у него больше нет.

– Итак, мы вместе? – спросил бывший эльф.

– Вместе, мы все трое согласны! – Дарган похлопал коня по шее.– А горгулья не возражает?

Горгулья что-то прохрипела – видимо, сообщала, что тоже согласна.

* * *

Удивительная вещь – стоило Даргану покинуть войско Мортис, как удача тут же стала благоволить к нему. Как будто некий могущественный покровитель то и дело подбрасывал ему помощников. Так духи предков в Алкмааре некогда помогали живым. Но ведь духи алкмаарцев теперь очутились во власти Мортис, а безмясая ни за что не станет помогать предателю и беглецу.

И все же удачи одна за другой нанизывались на цепь событий, как нанизывает искусная вышивальщица мелкий речной жемчуг на шелковую нить.

Сначала Дарган встретил милую спутницу – и пусть встреча эта была сопряжена с опасной битвой, отныне он путешествовал по чужим землям не один, а с последней живой девушкой Алкмаара. Втайне надеялся Дарган, что Лиин тоже избегла общей участи и теперь ищет возможность пробраться в безопасные земли. Их дороги пересекутся, надо только идти вперед.

Потом этот отряд. Из опасных противников проклятые вдруг обернулись друзьями и предложили помощь Даргану в обретении жизни. Впрочем, помощь проклятых – это помощь проклятых, и об этом ни на миг нельзя забывать.

К счастью, Дарган не нуждался в сне.

Немного воды, пара сухарей, этого ему вполне достаточно, чтобы поддержать тело в форме, а силы дает ему медальон.

Всю ночь сидел алкмаарец под деревом, любуясь на звезды и луны Невендаара, подернутые в это время года фиолетовым флером. Он то вспоминал потерянный навсегда Алкмаар, то думал о предстоящем путешествии по землям эльфов. Порой ему начинало казаться, что Лиин непременно укрылась в древних лесах, и воображение рисовало ее уже преображенной – в виде утонченной эльфийской принцессы, в коротком платьице, цветом похожим на кору дерева, в зеленом плаще, ниспадающем до земли, с цветами в волосах.

Впрочем, его бодрствование не укрылось от остальных.

– Ты же не спишь, нежить,– сказал Ирг, вороша костер,– почему бы тебе не постоять на часах, пока мы спим?

– Твои сектанты недопустимо разнежатся,– отозвался Дарган.– А мне лично нравится сидеть, ничего не делая, и вспоминать прошлое, а не прислушиваться к ночным шорохам.

– Тогда хотя бы полночи? – Ирг сбавил тон.

– Ну, полночи, куда ни шло. Но только если ты принесешь мне хвороста.

Дарган не стал уточнять, что его мертвая плоть не заживает и начинает расползаться после любой самой незначительной царапины – посему алкмаарец каждое утро осматривал в маленькое зеркало в серебряной оправе свое лицо и руки. Состава во флаконе, подаренном Мораном, осталось на дне.

– Мог бы и сам… Ну ладно, ладно, принесу,– отозвался Ирг, сообразив, что спорить бесполезно.

Сектант притащил целую гору веток, и Дарган остался часовым.

Все спали – или притворялись, что спят. Дарган то вставал и обходил лагерь, то присаживался к костру, чтобы подкинуть веток. Право же, ему не нравилась манера Идразеля всякий раз разводить костер – это было как знак, как призыв: мы здесь, приходите и нападите на нас. Он сказал об этом демонологу, когда отряд расположился на ночлег.

«Да, любой нежити, тепло не в радость,– огрызнулся Ирг, услышав возражения Даргана,– вредно для тебя тепло, это верно. Но мы-то живые, и наши тела еще тепленькие, в отличие от твоего, алкмаарец. К тому же без горячей похлебки мы в этих местах быстро сдохнем».

«Я околдую огонь,– пообещал демонолог.– Пламя никто не заметит со стороны. А в случае опасности твой конь предупредит не хуже любого часового».

С этими доводами трудно было не согласиться, тем более, вместе с ними шла Тейра. Уж ей-то костер просто необходим: ночами девушка мерзла и потому ложилась всегда к самому огню.

«Тейре придется остаться у эльфов,– размышлял Дарган.– Не след юной девушке бродить по ужасным дорогам войны, где нежить и проклятые спорят за тела и души».

Он глянул на спящую. Она опять расположилась слишком близко к костру, положив под щеку кулачок – так спят дети. В этот миг лицо ее походило на лицо ребенка – столько в нем было наивной беззащитности. Днем Тейра никогда не казалась ему такой. А сейчас…

Он впервые подумал о Тейре с чуть большей нежностью, чем стоило думать просто о спутнице в странствиях. Так он мог думать о своей сестре, что осталась лежать вместе с матерью в траншее, прорытой по приказу Мортис. Нет, о сестре он думал иначе. А вот о Лиин…

– Это предательство… – пробормотал он вслух и спешно отошел от костра.

Бешеный, заслышав торопливые шаги хозяина, вскинул голову и издал короткий звук, больше походящий на хрип. Будто спрашивал – не пора ли в путь, добывать сладкую человеческую плоть. Дарган подошел к нему, похлопал по шее, конь ткнулся ему мордой в грудь – причем бивни прошли с двух сторон туловища – будто Бешеный решил обнять хозяина своими костяными полукружиями, как руками.

– Мерзкий, отвратительный, гадкий… – пробормотал Дарган с нежностью.

В ответ конь захрапел, как сытый громадный-прегромадный кот.

– На пом… – раздался крик и смолк, придушенный.

То был голос Тейры.

Дарган ухватился за бивень, поднырнул и кинулся на зов.

У костра катались двое. Мелькнули обнаженные руки девушки и ее растрепанные волосы. Вторым был кто-то из сектантов. Он все же сумел подмять девушку под себя, уселся на ноги, прижал руки к земле. В этот миг Дарган узнал насильника. Ирг.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});