Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все посвятили себя упражнениям в каком-либо даровании, каким они более всего обладали, и почти все знатные люди, мужчины и женщины, девушки и юноши, старухи и старики, посещали школы, предназначенные для этой цели. И в случае, когда кто-то оказывался неспособным участвовать в представлении никаким другим способом, его определяли в хор. А когда некоторые из них из стыда надели маски, чтобы не быть узнанными, Нерон заставил снять маски, делая вид, что таково было требование народа, и выставил исполнителей перед толпой черни, над которой они властвовали всего лишь незадолго до того.
Тогда, больше чем когда-либо, не только эти исполнители, но и остальные рассматривали смерть как удачу. Ведь многие виднейшие люди погибли в течение того года; в самом деле, многие, обвиненные в заговоре против Нерона, были отданы воинам и забиты камнями до смерти[450].
20. Наконец, как достойная вершина этого позора, сам Нерон явил себя в театре, объявленный под собственным именем Галлионом. Вот стоял там на сцене этот Кесарь, наряженный в убор кифареда, этот император произнес слова: «Господа мои, выслушайте меня благосклонно», — и этот Август спел под лиру некоторые сочинения, называвшиеся «Аттис» или «Бакханты», в присутствии множества воинов и плебса, остававшихся на своих местах, наблюдая. И все же у него был, согласно отчету, всего лишь слабый и невнятный голос[451], гак что он доводил всех своих зрителей до смеха и до слез одновременно.
Возле него стояли Бурр и Сенека, словно наставники, подсказывая ему; и они взмахивали руками и тогами после каждой его песни, побуждая и остальных делать то же самое. В самом деле, Нерон заблаговременно подготовил особый отряд из примерно пяти тысяч воинов, названных августианцами[452]; они заводили рукоплескания, а все остальные, хотя бы и с неохотой, обязаны были кричать вместе с ними. Трасея был единственным исключением, так как он никогда не поддерживал в этом отношении Нерона, но все остальные, и особенно знать, старались, хоть и не без отвращения, собраться и присоединиться, как если бы они были переполнены радостью, к крикам августианцев. И всякий мог слышать их восклицающими: «Прекрасный Кесарь! Наш Аполлон, наш Август, второй Пифиец! Мы клянемся в этом тобой, Кесарь, никто не превосходит тебя!». После этого подвига он пригласил народ пировать на корабли на месте представления морского боя, данного Августом, после чего в полночь отплыл по каналу в Тибр.
21. Эти празднества он устроил, чтобы отметить бритье своей бороды; а во имя своего предохранения и продолжения своей власти он учредил некие четырехлетние игры, которые назвал Неронии[453]. В честь этого события он также воздвиг гимнасий, и при его посвящении устроил свободную раздачу оливкового масла сенаторам и всадникам[454]. Венок за игру он получил без спора, так как все остальные были устранены из предположения, что они недостойны были быть победителями. И без промедления, наряженный в убор занимающихся этим ремеслом, он пришел в гимнасий, чтобы быть записанным в список победителей.
После этого все остальные венки, врученные как награды за игру на лире на всех состязаниях, были посланы ему как единственному исполнителю, достойному победы.
Нерон. Продолжение правления
1. Пока такого рода игры[455] происходили в Риме, в Британии случилось страшное бедствие. Два города были опустошены, восемьдесят тысяч римлян и их союзников погибли, и остров был потерян для Рима[456]. Больше того, все это разорение принесла римлянам женщина, обстоятельство, которое само по себе вызвало у них величайший стыд. В действительности небеса заранее указали на несчастья. Ведь по ночам там были слышны раздававшиеся из здания совета старейшин иноземный говор, смешанный со смехом, а из театра — выкрики и причитания, хотя ни один смертный не мог произнести слова или стонать: под водой реки Тамеса были видны дома, и Океан между островом и Галлией вдруг поднялся кроваво-красной приливной волной.
2. Поводом к войне стало то, что были отобраны деньги, которые Клавдий раздал виднейшим британцам, так как эти средства по настоянию Декиана Ката, прокуратора острова, они должны были заплатить обратно. Это была одна причина для восстания, другая была обнаружена в том, что Сенека, в надежде получить хорошую лихву, ссудил островитянам десять миллионов денариев, которых они не желали, а потом потребовал весь этот заем назад одновременно и прибегнул к суровым средствам для его взыскания.
Но лицом, которое сыграло главную роль в возбуждении туземцев и убеждении их сражаться против римлян, лицом, которое они сочли достойным быть их вождем, и которое руководило ходом всей войны, была Будуика, британская женщина из царского рода, обладавшая большим умом, чем обычно обладают женщины[457].
Эта женщина собрала свое войско в числе более 120 тысяч, а затем поднялась на возвышение, построенное из дерна по римскому обычаю. Ростом она была очень высокая, вида самого устрашающего, со свирепейшим блеском в глазах, а голос ее был грубым; большущая волна рыжих волос падала у нее до бедер, вокруг шеи у нее было широкое золотое ожерелье, она носила разноцветную тунику, поверх которой толстый плащ был сколот застежкой. Таким было ее неизменное одеяние. Тогда она крепко сжала в руках копье, чтобы при его помощи устрашить всех присутствующих, и сказала следующее:
3. «Вы научились на собственном опыте, насколько отличается свобода от рабства. Следовательно, хотя некоторые из вас могли раньше, через незнание лучшего, обманываться соблазнительными обещаниями римлян, все же сейчас, когда вы попробовали и то, и другое, вы получили урок, насколько большую ошибку вы совершили, предпочтя ввозной деспотизм унаследованному от предков образу жизни, и вы, наконец, постигли, насколько лучше бедность без хозяина, чем богатство с рабством.
Ведь какого только унизительнейшего и ужаснейшего обращения мы не претерпели с тех пор, как эти люди появились в Британии? Разве у нас не отобрали совершенно большую часть нашего имущества, и притом лучшую, тогда как за то, что осталось, мы платим налоги? Не говоря о наших стадах и наших полях, все плоды которых для них, разве мы не платим ежегодных податей и за наши собственные тела? Насколько лучше было бы быть проданным хозяевам сразу и полностью, чем, имея пустое звание свободы ежегодно выкупать себя! Насколько лучше быть убитым и погибнуть, чем продолжать жить с налогами на наши головы!
И чего же я упоминаю смерть? Ведь даже покойник не свободен от обязанности платить
- Идея истории - Робин Коллингвуд - Биографии и Мемуары
- Фридрих Ницше в зеркале его творчества - Лу Андреас-Саломе - Биографии и Мемуары
- Государь. Искусство войны - Никколо Макиавелли - Биографии и Мемуары
- Тиберий и Гай Гракхи. Их жизнь и общественная деятельность - Э. Гримм - Биографии и Мемуары
- История Древнего Рима - Василий Иванович Кузищин - История
- Красная книга вещей - Ким Буровик - История
- История жирондистов Том I - Альфонс Ламартин - История
- Великие правители Древнего Египта. История царских династий от Аменемхета I до Тутмоса III - Артур Вейгалл - История
- Октавиан Август. Крестный отец Европы - Ричард Холланд - История
- Поп Гапон и японские винтовки. 15 поразительных историй времен дореволюционной России - Андрей Аксёнов - История / Культурология / Прочая научная литература