Мой маг с высокой башни - Дарья Киселева

обязана именно Тиду. Однако сравниться с нашим самым главным благодетелем не мог никто.

— Мой господин, я пришла, как вы и приказывали.

Кернел махнул рукой, приглашая войти. Похоже, он был не в духе, поэтому я молча приступила к тому, ради чего меня позвали.

— Задерни шторы, — приказал Кернел, не отвлекаясь от чтения. — Солнце слишком яркое.

Я подчинилась. Вода в дорогом чайничке даже не думала закипать, поэтому я не знала, чем себя занять.

— Все ли у тебя благополучно, Эйна? — спросил лорд.

— Да, господин.

Маг оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на меня, ожидая подробностей.

— Это благодаря вам, почтенный лорд. Вы привели ко мне, пожалуй, не меньше половины покупателей.

Он нахмурился.

— Почему?

— Разве это не очевидно? Горожане интересуются вами и хотят узнать от меня про вас…

— Ты с кем-нибудь говорила о расследовании или о колдуне?

— Я знаю ценность тайны, господин, — ответила я. — Всем любопытным я предлагаю приготовить чай.

Кернел задумался, сведя густые брови. Он как будто что-то подсчитывал.

— Ради чего приходят остальные?

Я сделала вид, что не поняла вопроса.

— Остальные?

— Говори честно, Эйна, — предупредил маг.

А вода все не закипала… Я сама согласилась на это, поэтому мне не стоило жаловаться. Я набрала воздуха, словно ныряльщик перед прыжком.

— Как пожелаете, господин. Оставшиеся приходят в «Ласточку» ради уважаемой Ринелии, конечно. Она покупала у меня мазь, и об этом все уже знают.

Лицо Кернела удивленно вытянулось.

— Вот как!

— Ничего странного в этом нет, господин. Все хотят походить на госпожу Ринелию.

Отложив свои бумаги, Кернел поставил подбородок на костяшки пальцев. Я все-таки сумела отвлечь мага от тяжелых мыслей.

— И ты тоже?

Я постаралась ответить как можно легкомысленнее:

— Нет, господин! Я знаю, что это невозможно. Нет мази, которая бы превратила меня в красавицу.

— Ты спокойно об этом говоришь. Тебе не обидно? — продолжил выспрашивать лорд.

— Совсем нет.

Я развязала холщовый мешочек с ароматной травяной смесью, которую высыпала в маленький чайник. К лорду я стояла боком, поэтому уголком глаза видела, как он изучал меня. Может, среди магов Кинара мой собеседник обладал не самой броской внешностью, но он выделялся ростом и статью, а власть, которую имел этот человек, создавала вокруг него незримый ореол значительности. «Если бы Кернел не являлся лордом управителем, не стал бы он менее привлекателен внешне?» — иногда задумывалась я. Велиард, например, производил совсем другое впечатление, хотя братья были ужасно похожи.

— В высоком городе столько красивых людей, что внешность здесь, должно быть, обесценена. Вы не согласны, господин?

Вопрос озадачил лорда. Я заправила под чепец выбившуюся прядь, а затем сплела пальцы.

— Думаешь, маги не ценят красоту? — он хмыкнул, формулируя мысль. — В высоком городе, Эйна, красота — обязательное качество, которое не дает преимуществ, но отсутствие которого считается изъяном. Понимаешь?

— Но ведь вы пригласили к себе меня, а не, например, госпожу Ринелию. Я сейчас развлекаю вас разговором, а не она.

Кернел откинулся на спинку кресла, а на его бледном лице снова мелькнуло удивленное выражение. Я подумала, что у на этот маг точно разозлится, но затем по его губам скользнула улыбка.

— Она не умеет готовить напитки, а пение я не люблю, — заметил он.

— Значит, это красавице Ринелии следует завидовать мне, господин, а не наоборот.

Я подняла чайничек, украшенный синими четырехконечными звездочками, чтобы наполнить чашку Кернела.

— Какая ты самоуверенная! — заметил он. — А по первому впечатлению этого совсем не заметно.

— Прошу прощения, — сказала я, хотя видела, что лорд не возражал против небольшой дерзости.

Взмахом руки он указал на вторую чашку. Я полагала, что маг ждал посетителя, но сейчас мы были с ним только вдвоем…

Колеблясь от мысли, что неправильно поняла намерения Кернела, я села напротив, а затем медленно поднесла чай ко рту. Лорд меня не остановил.

— Певичка бы не оказалась на твоем месте. Она бы, не колеблясь, приняла мое предложение.

Я промолчала, догадавшись, на что он намекал. Эта тема была мне неприятна.

— Расскажи что-нибудь, Эйна. Ты много путешествовала, и должна была много видеть.

Я задумалась. Вопрос бы не из простых, и мне не хотелось обсуждать мое прошлое с магом.

— О чем рассказать, господин? Желаете послушать, как меня подозревали в краже курицы, или вам будет интересна история о фермере, который желал продать мне три бочки подгнивших яблок за четыре серебряных?

Кернел смотрел на меня с недоумением, и я поняла, что должна объясниться.

— Это веселые истории, господин, но их нужно рассказывать вечером на постоялом дворе или в дороге около костра. Боюсь, что в вашей гостиной они прозвучат неуместно.

— Разумно, — согласился лорд. — Всему свое место… Тогда спроси что-нибудь у меня. У меня было не лучшее утро, и я хочу отвлечься.

Теперь он хотел еще более сложного… Я выбрала тему, показавшуюся мне самой безопасной.

— Вы сказали, что не любите пение? Отчего? Я слышала, что в орденах адептов специально обучают этому…

Кернел помрачнел.

— Простите, господин.

— За что ты извиняешься, Эйна? Разве ты сказала что-то плохое?

Я покачала головой.

— Ты не ошиблась насчет обучения, — объяснил Кернел. — Для некоторых заклинаний важен ритм, поэтому умение петь помогает при произнесении. Маги учатся петь вовсе не для развлечения и не обязаны любить это занятие.

— Однажды на постоялом дворе я видела мага, адепта ордена, — сказала я, понизив голос. — Мне неизвестно, с какой целью он путешествовал, но я слышала, как почтенный распевал песню. Ужасно простонародную песню, если вы понимаете, о чем я.

Кернел поморщился. Затем он поставил чашку на столик и вдруг рассмеялся.

— Должно быть, ты очень удивилась?

В первый миг я подумала, что Кернел спрашивал про себя. Смех лорда изумил меня сильнее, чем наипошлейшая песенка в исполнении орденского адепта.

— Еще бы! Я полагала, что все в орденах — суровые аскеты.

— Аскеты? Как сказано! — сказал Кернел, продолжая посмеиваться. — Тебе интересно послушать про магов, Эйна?

— Очень, господин! Так в чем отличие между благородными и адептами? Люди болтают разное.

Стоило разговору коснуться магии, Кернел преобразился.

— Все очень просто. Правильными магами называют тех, кто не бездумно произносит заклинания, а способен распознавать незримые энергии, пронизывающие наш мир. За этим умением одаренные и приходят в ордена, но даже там научиться чувствовать мир очень сложно, и не у каждого адепта получается.

— Почему, господин?

— Потому что для этого нужно любить магию сильнее всего остального.

— Любить? — удивилась я.

Наставница рассказывала мне про одаренных: и про тех, кто относился к благородным домам, и про адептов орденов. Однако Ассолонь никогда не говорила о «любви».

— Да, — он понизил голос,