Собрать по кусочкам. Книга для тех, кто запутался, устал, перегорел - Бек Марта

У меня есть одна-единственная татуировка на правой щиколотке, и там именно это и написано: «У истины есть ноги». Эта татуировка каждый день напоминает мне, что надо наполнить время жизнью, самой лучшей, самой прекрасной, чтобы воздать должное своей цельности и почтить память покойной подруги. Райя прожила последние месяцы, занимаясь тем, что выбрала ее подлинная природа, и ее переполняли любовь, смех, чувство цели и сопричастности и душевный покой.

Просто фантастика.

Глава двенадцатая

Возвращенный рай

Мне редко доводилось встречать в жизни таких искрометных людей, как Шери. Никому и в голову не пришло бы, что у нее такая кошмарная биография. Она выросла в Кентукки в маленькой христианской секте, по сравнению с которой мормоны – компания подгулявших студентов. В пятнадцать лет Шери забеременела, ушла из школы и вышла замуж за своего бойфренда Нейтана. К двадцати четырем годам она родила от него еще пятерых детей (это было за несколько десятков лет до нашей встречи). И в это время произошел несчастный случай: Нейтан, строитель, упал с лесов и получил тяжелую черепно-мозговую травму.

Лишившись доходов и поняв, что нужно оплачивать огромные больничные счета и кормить восемь ртов, Шери решила искать работу. Она думала, что родители и свекры помогут ей и будут сидеть с детьми, но в их секте женщинам было категорически запрещено работать вне дома. Свекровь объявила, что работа Шери – это грех, из-за которого Нейтан лишается надежды на чудесное исцеление. Тогда совершенно измученная, убитая горем и окончательно заблудившаяся в сумрачном лесу Шери решила наложить на себя руки.

Она собиралась броситься с обрыва неподалеку от дома, чтобы родные и близкие считали, будто она упала случайно.

– Я не хотела оставлять детей одних, – говорила она мне долгие годы спустя, – но не могла вынести этих мучений. Я словно с ума сошла.

Ночью она вышла из дома и до рассвета поднималась в горы – и вот наконец очутилась на краю обрыва.

– На тот момент все было в целом решено, – рассказывала она. – Я собиралась умереть. Никаких вопросов. Поэтому я села, чтобы в последний раз оглядеться вокруг.

Любуясь восходом, Шери забыла обо всех психологических связях со своим самосознанием, культурой, семьей и даже собственным телом. И тут случилось нечто странное.

– Как будто кто-то нажал кнопку и включил весь мир, – говорила она. – И все из черно-белого вдруг стало цветным. Я почувствовала полную свободу. Сквозь меня мощно хлынула энергия. Это была жизнь, и я ее любила. Я поняла, что не хочу, чтобы закончилась моя жизнь, – я просто не хочу жить дальше, как жила. Поскольку я считала себя уже мертвой, мне было все равно, что обо мне думают. Это словно бы позволило мне перестать так сильно волноваться из-за всего.

Понятно, что бросаться с обрыва Шери не стала. Она вернулась домой, обратилась за помощью к друзьям, наскребла немного денег, получила аттестат о среднем образовании, потом добилась стипендии на обучение в школе медсестер. И хотя несколько лет ее жизнь была отнюдь не сахар, внутренний мир больше никогда не превращался в серую пустыню, которой был когда-то.

Мне несколько раз доводилось встречаться с людьми вроде Шери, с теми, кто в какой-то переломный момент разом выжигал в себе огромные области культурного научения и тут же навсегда освобождался. Думаю, что-то в этом роде, только не такого масштаба, произошло со мной в тот день, когда я прочитала «И цзин» и разом отказалась от множества убеждений, которые мучили меня, и ощутила, как тело наполнилось такой кипучей энергией, что пришлось бежать под водопад. Японцы называют подобный опыт сатори, внезапное просветление. Во многих других традициях это считают духовным пробуждением. Оно может происходить и понемногу, шажок за шажком, и в виде радикальной необратимой перемены.

Моменты сатори случались у людей во всем мире и во все времена, история пестрит подобными рассказами. Все пережившие подобные мгновения, даже если они были из разных культур и не имели никаких контактов между собой, описывают их примерно одинаково. Ученые обнаружили, что «пробуждение» связано с конкретными состояниями мозга. Иначе говоря, оно не просто реально, но еще и наблюдаемо объективно, эмпирически. Пережившему масштабное сатори кажется, что весь мир переменился, поскольку этот опыт меняет все мировосприятие. Я убеждена, что, если вы будете следовать по пути цельности достаточно долго, нечто подобное произойдет и с вами. Сейчас, вероятно, у вас нет определения идеальной жизни (как это понимает ваша культура). Но когда-нибудь вы наладите связь с идеями и состояниями сознания, которые лежат вне культуры, и поймете, как жить ярче, без страха и с любовью к самой жизни. Пробуждение Данте. Три преображения

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Когда Данте добирается до самого верха чистилища, с ним происходят три события, которые в конечном итоге приводят его к пробуждению. Во-первых, он попадает в настолько прелестный и гармоничный лес, что сразу понимает, что это Райский сад. Во-вторых, он встречает Беатриче, свою первую любовь, умершую совсем юной. Она без обиняков приказывает ему пробудиться и говорит, что хочет, чтобы он прекратил говорить и думать «как сонный». В-третьих, поэта окунают в идеально чистую воду два раза, в оба рукава реки. После первого раза Данте забывает все плохое, что когда-то совершил, а после второго – вспоминает все хорошее. Последний шаг, который все мы делаем в чистилище, – это возвращение в рай и восстановление невинности.

Супер. Как это делается на практике?

Разберем все эти странные метафоры по одной.

Преображение первое. Возвращенный рай

Как мы узнали из предыдущей главы, если тренировать и совершенствовать навыки цельности, можно постепенно согласовать и сбалансировать все структуры внешней и внутренней жизни. Когда мы видим в своей жизни что-то, что не соответствует нашей подлинной натуре, мы прекращаем этим заниматься или уходим, а освободившееся место занимаем тем, что основано на нашей истине. От этого наша жизнь течет все глаже и глаже. Мы создаем столько гармонии, что в конце концов попадаем в свой персональный рай. В случае Шери внезапный внутренний перелом стал началом медленного преображения ее внешнего поведения – ее сатори было внезапным, но ее жизнь поменялась довольно медленно. У других людей внутренние убеждения исчезают относительно постепенно, зато обстоятельства меняются быстро. Насколько? Это зависит от двух вещей: насколько глубоко люди социализированы и насколько деструктивно реагирует их культура на выражение их подлинной натуры.

Вот, скажем, Дерек и Джим – два обычных представителя среднего класса, которые сразу по окончании бизнес-школы открыли свою компанию. Прошло двадцать лет, и Джим за это время пристрастился жульничать и превратился в конченого нарцисса. Его истерики и финансовые махинации поставили компанию на грань катастрофы. Дерек оставался верным своему деловому партнеру, поскольку верил в лозунги вроде «Старый друг лучше новых двух» и «Значит, надо поработать над собой, чтобы найти способ сотрудничать с Джимом». Однако стоило задаться вопросами по поводу этих убеждений, и от них не осталось камня на камне. Дерек разорвал партнерство, основал свою фирму, и теперь она процветает. Вот классический случай, как надо следовать путем цельности, чтобы от трудностей перейти к гармонии.

Биография Люсии была значительно менее гладкой. Когда Люсия решила двигаться по пути к цельности, она оставила попытки вписаться в корпоративные культурные нормы и, по ее выражению, «добиваться успеха, как белый человек в мире белых людей» и решила принять свое латиноамериканское самосознание. Она принялась делать множество поворотов на один градус в собственной жизни и обнаружила, что невольно создала микрорай в собственном доме. У нее постоянно толпились друзья, которые почти нигде не чувствовали себя в безопасности, – разных рас, вероисповеданий, гендеров, с самыми разными интересами и историями. Люсия с радостью принимала всех – и от этого все они чувствовали себя у нее любимыми и ничего не боялись.