Саладин. Победитель крестоносцев - А. Владимирский

В первый день месяца раби I (30 мая 1188 г.) он занял позицию на холме перед крепостью и направил гонцов к ал-Малику аз-Захиру и ал-Малику ал-Музаффару, приказывая им соединить свои войска и занять позицию под Тизином, чтобы прикрыть территории вокруг Антиохии. Войска из восточных областей собрались в месте, где стоял лагерь султана, и встали под его руку. Там я и встретился с ним, собираясь отправляться в Мосул. Когда я предстал перед султаном, он, казалось, был очень рад, что вновь видит меня, и оказал мне самый любезный прием. Во время моего пребывания в Дамаске я сочинил трактат об усердии на пути Аллаха, в который включил все законы и обычаи, каким-либо образом имеющие отношение к нему. Я подарил ему эту книгу, и он с удовольствием принял ее и часто обращался к ней. Я продолжал просить о разрешении тронуться в путь, но он всегда удерживал меня и в то же время постоянно приглашал меня к себе. Он даже публично хвалил меня, отзываясь обо мне очень лестно, как мне рассказывали присутствовавшие при этом люди. Султан оставался на том же месте в течение всего месяца раби II (июня), и в течение этого месяца ходил на крепость, осадив ее на день, чтобы оценить ситуацию. Он думал, что у него нет времени на осаду этого места, а поскольку к тому времени созванные им войска собрались под его знаменем, он отправил два отряда в районы в окрестностях Триполи. Им было приказано собирать провиант и утверждать военную мощь своей страны, и он предложил пустить трофеи на нужды своей армии. В конце этого месяца султан издал следующий приказ: «Мы собираемся войти в прибрежные районы; там мало продовольствия, и, поскольку противник будет встречать нас на своей территории, мы со всех сторон будем окружены врагами. Поэтому вам придется запастись провизией, которой хватило бы на один месяц». Затем султан велел факиху Исе сообщить, что не намерен разрешать мне возвращаться в Мосул. Поскольку Аллах наполнил мое сердце великой любовью к этому эмиру с того самого момента, как я впервые увидел его, а также потому, что я видел его преданность усердию на пути Аллаха, я согласился остаться. И поступил на службу к нему в первый день месяца жумада I 584 г. (28 июня 1188 г.); в тот же день султан начал поход в прибрежные территории.

Все, о чем я до сих пор поведал, основано на том, что мне рассказывали особы, достойные доверия, бывшие свидетелями описанных ими событий. Далее я буду писать только о том, чему был свидетелем сам, или о том, что слышал от людей, достойных доверия, чьи слова показались мне столь же правдивыми, как то, что я вижу собственными глазами. Аллах по Своей милости да поможет нам!

В пятницу, в 4-й день месяца жумада I, султан построил свои войска в боевой порядок и двинулся на врага. Каждая часть армии занимала особое указанное ей место: правый фланг под командованием Имад ад-Дина Занги шел в авангарде; затем следовал центр; после — левый фланг, которым командовал Музаффар ад-Дин, сын Зейн ад-Дина. Багаж везли в центре, и он ехал с армией. Достигнув назначенного места, мы остановились и провели ночь на территории врага. На следующий день султан продолжил поход и остановился на ночлег у ал-Ураймы («маленькой песчаной дюны»), но не продемонстрировал воинственных намерений; а в 6-й день того же месяца (3 июля) он вышел к Антарсусу (Тортозе). Он не намеревался останавливаться в этом месте, так как целью похода являлась Дибла, но Антарсус показался столь легкой добычей, что было решено атаковать его. Султан призвал правый фланг и приказал ему занять позицию на берегу (с одной стороны города), а левый фланг он поставил на берегу по другую сторону. Сам он занял позицию между ними, чтобы армия полностью окружила город с суши, а оба фланга упирались в море. Город Антарсус был построен рядом с морем и защищен двумя могучими башнями, похожими на замки. Султан подъехал вплотную к городу и дал приказ к началу штурма. Войска взялись за оружие (буквально: «надели кирасу войны») и так яростно пошли на штурм, что вскоре городской гарнизон выбился из сил. Еще до того как были расставлены шатры, мусульмане поднялись на стены по приставным лестницам и взяли город штурмом. Победители взяли в трофеи все, что находилось в городе, и людей, и добро, и покинули его, уводя за собой множество пленников и везя несметные богатства. Слуги, в обязанности которых входило расставлять шатры, побросали работу и приняли участие в собирании трофеев в городе.

Султан сказал: «Сегодня ночью, если такова будет воля Аллаха, мы будем ужинать в Антарсусе», — и его слова сбылись. Ликующий, он вернулся в свой шатер, и мы явились к нему, чтобы поздравить с успехом. Затем, по своему обыкновению, он приказал подать еду, и каждый вкусил ее; в дальнейшем он осадил две башни. Музаффар ад-Дин, которому султан поручил разобраться с одним из этих укреплений, беспрестанно атаковал его, пока оно не превратилось в развалины, и взял в плен ее гарнизон. Султан приказал разрушить стены башни до основания и каждому из эмиров велел выполнить определенную часть этих земляных работ. Пока они занимались этим делом, войска начали осаждать вторую башню, которая была весьма надежным укреплением, будучи построена из прочного камня; в ней оборонялись все рыцари и пехотинцы этого города; она была окружена рвом, заполненным водой, и в ней находились грозные арбалеты, поражавшие людей на большом расстоянии, тогда как у мусульман не было поражающих (противника) на большом расстоянии орудий. Султан оставался здесь до 14-го дня того месяца, а затем двинулся на Жиблу. По дороге он встретился со своим сыном ал-Маликом аз-Захиром, которого вызвал из Табрина и который привел с собой все войска, дислоцированные в том регионе.

Султан прибыл под Жиблу в 18-й день месяца жумада I, и не успел он развернуть свое войско к бою, как город оказался его. В нем были жители-мусульмане с кади, который решал их споры, и ему было доверено управление городом. Этот чиновник не оказал никакого сопротивления султану, но франки удерживали замок. Султан провел одну атаку на замок, чтобы дать гарнизону повод сложить оружие, и в 19-й день того месяца (16 июля 1188 г.) замок пал. Он оставался в Жибле до 23-го дня, когда двинулся на Лаодикию и на следующий день встал под этим населенным пунктом. Это, как хорошо известно, красивый город, радующий взгляд; в нем есть знаменитая гавань и два замка, расположенные рядом друг с другом на холме, возвышающемся над городом. Султан сразу же окружил и город, и оба замка, но не стал вводить войска между городом и горой. Затем последовал мощный приступ, наши воины яростно штурмовали город, и с обеих сторон воздух сотрясали вопли и крики. Так продолжалось до конца дня, т. е. 24-го дня того месяца, и город был взят, хотя замки все еще держались. Трофеи были огромными, поскольку это был торговый город, в котором находилось много сокровищ и товаров. Ночные сумерки заставили прекратить бой. Утром в пятницу приступ возобновился, и в северной части была пробита брешь. Брешь, как мне говорили, была шестьдесят локтей в глубину и четыре локтя в ширину. Затем воины поднялись на холм и, приблизившись к стене, начали яростный штурм. Бой не стихал ни на минуту, и обе стороны метали друг в друга камни. Когда в гарнизоне увидели, с какой яростью атакуют его наши воины и как близко они подошли, то предложили сдаться. Это произошло в пятницу, во 2-й день того месяца. Султан принял предложение осажденных и дал разрешение кади Жиблы пойти к ним и составить договор. Он никогда не отказывался принять условия осажденных, если те желали капитулировать. Затем усталые осаждающие вернулись к своим шатрам. На следующий день, в субботу, ранним утром, кади отправился к осажденным франкам и помог им составить условия договора. По нему им и их семьям с имуществом позволялось беспрепятственно покинуть крепость, но они должны были оставить победителям все свои запасы зерна, все средства ведения войны: оружие, лошадей, военную технику. И при этом им было дозволено оставить себе достаточное количество животных, чтобы они могли спокойно уехать. К концу дня победное знамя Ислама взвилось над стеной этого укрепления. Мы оставались там до 27-го дня того месяца.

Покинув Лаодикию, султан направился на Сахиун в 29-й день месяца жумада I, окружил его своим войском, установив шесть баллист, чтобы пробить бреши в его стенах. Сахйун — весьма неприступная крепость, расположенная на крутом склоне горы. Ее защищают широкие ущелья устрашающей глубины; однако с одной из сторон ее единственной защитой является искусственный ров глубиной примерно в шестьдесят локтей, выдолбленный в скале. В этой крепости было три линии укреплений, один вал защищал примыкающую к ней территорию, второй — защищал замок, а третий — цитадель. На вершине цитадели находилась высокая башня, которая, как я видел, упала на землю при приближении мусульман. Наши воины восприняли это как доброе предзнаменование и были уверены в победе. Штурм крепости велся яростно и со всех сторон одновременно, и ал-Малик аз-Захир, повелитель Алеппо, привел в действие свою баллисту. Он установил ее напротив укрепления, почти рядом со стеной, но на другой стороне ущелья (вади). Камни, посылаемые этой машиной, всегда попадали в цель. Эмир продолжал обстреливать крепость до тех пор, пока не проделал в стене отверстие, достаточно широкое для того, чтобы солдаты могли вскарабкаться на вал. В пятницу утром, во 2-й день месяца жумада II, султан приказал идти на приступ, веля воинам, командовавшим баллистами, вести обстрел без передышки. Затем поднялись громкие крики и устрашающий шум — это наши люди возглашали тахлил и такбир. Час спустя мусульмане поднялись на вал по приставным лестницам и хлынули во внутренний двор. Я видел, как наши воины хватали горшки и ели только что приготовленную пищу, не прекращая сражаться. Люди во внутреннем дворе отступили в цитадель, побросав все, и все, что было ими оставлено, тут же было взято в трофеи. Осаждающие окружили стены цитадели, и гарнизон, полагая, что им уготована смерть, запросил пощады. Как только об этом доложили султану, он исполнил их мольбу и позволил им уйти со своими пожитками, но потребовал, чтобы за каждого мужчину был заплачен выкуп в размере десяти золотых монет, пяти золотых монет за каждую женщину и по две золотые монеты за каждого ребенка (точно такой же, как и в Иерусалиме. — А. В.). Затем он завладел крепостью и оставался в ней, пока его войска брали несколько других, в частности ал-Абд, Фиху, Блатанис (Платаний) и др. Эти замки и мелкие крепости сдались посланцам (султана).